Адыги - Новости Адыгеи, история, культура и традиции » Статьи » История » Исторические аспекты развития адыгского народа

Исторические аспекты развития адыгского народа

Исторические аспекты развития адыгского народа
История
admin
Фото: Адыги.RU
11:54, 23 январь 2022
12 988
0
В 20-е годы XX века Москва искусственно сформировала, основываясь на национально-территориальном принципе, целый ряд союзных республик: Белоруссию, Таджикистан,Узбекистан, Азербайджан, и т.п. Затем, с коллапсом Союза они стали независимы вдруг, в одночасье. Не имея никакой традиции государственности на всем протяжении средних веков и нового времени (до вхождения в Российскую империю) эти страны стали испытывать большие трудности в построении эффективного государства. Разные группы населения только начинают взаимодействовать в политической сфере. Во многом это справедливо для Латвии и Эстонии. Но эти страны, веками пребывавшие под властью германцев, Швеции и Литвы, получили тот необходимый багаж политической культуры, позволяющий им успешно реализовать свои национальные амбиции. Армяне — народ не менее дисциплинированный и они
В 20-е годы XX века Москва искусственно сформировала, основываясь на национально-территориальном принципе, целый ряд союзных республик: Белоруссию, Таджикистан,Узбекистан, Азербайджан, и т.п. Затем, с коллапсом Союза они стали независимы вдруг, в одночасье. Не имея никакой традиции государственности на всем протяжении средних веков и нового времени (до вхождения в Российскую империю) эти страны стали испытывать большие трудности в построении эффективного государства. Разные группы населения только начинают взаимодействовать в политической сфере. Во многом это справедливо для Латвии и Эстонии. Но эти страны, веками пребывавшие под властью германцев, Швеции и Литвы, получили тот необходимый багаж политической культуры, позволяющий им успешно реализовать свои национальные амбиции. Армяне — народ не менее дисциплинированный и они имели свое государство еще в те времена, когда на месте Украины и России была Скифия. Антироссийские выпады, которые время от времени позволяют себе некоторые армянские интеллектуалы просто не могут не вызвать раздражения в России. В 1918–1922 годах сначала дашнакское, затем коммунистическое правительство в Армении не удержало бы и единого метра своей территории под напором армии Ататюрка, если бы не прямое вмешательство Москвы. Турецкая Армения была полностью уничтожена в 1915 г. младотурками Энвер-паши и, если бы не русские, та же участь неминуемо постигла бы и все оставшиеся армянские территории с центром в Ереване.
Модель поведения грузин, начиная с президентства Гамсахурдиа, реанимировала те времена, когда Грузия раздиралась на части в нескончаемых междуусобицах. Как и в XVI–XVIII вв., Мингрелия противопоставляет себя Картли, Аджария демонстрирует свою протурецкую ориентацию, сванские кланы фактически независимы от Тбилиси. Без преувеличения, мы можем констатировать, что территориальная целостность Грузии, Азербайджана, Таджикистана гарантируется только Москвой.
В случае с черкесами, мы имеем дело с такой политической общностью, которая вполне могла бы существовать самостоятельно либо почти самостоятельно под протекторатом России. Но возрождение той исторической Черкесии невозможно по понятным причинам. Черкесия до русского завоевания была страной уникальной, поддерживающей свое единство за счет сильных горизонтальных связей без какой бы то ни было разновидности общенационального правительства, единой оборонной системы, церкви, и т.п. атрибутов. В нынешних условиях, огромное благо, что черкесские анклавы — Шапсугия, Адыгея, Черкесия, Кабарда — пребывают в составе российского государства, которое, на самом деле, проявляет заботу о сохранении и развитии адыгской-черкесской культуры. Даже в худшие годы адыги (черкесы) в России пользовались таким объемом прав, который недосягаем в исламских автократических режимах.
Особую тревогу вызывает бурный рост числа сторонников радикальных исламских политических течений. Исламский радикализм начинает выступать в качестве катализатора, «запускающего» фактора в этнических, изначально только этнических, конфликтах. Ваххабизм в условиях Северного Кавказа реанимирует средневековый исламский принцип разделения мира на два лагеря: дар уль-Ислам (Земля Ислама) и дар аль-Харб (Земля Войны). Юные адепты ваххабизма воспитываются опытными учителями в духе крайней конфессиональной нетерпимости. В результате, происходит массовая маргинализация северокавказской молодежи: она отходит от традиционных устоев, от этнической системы ценностей и правил поведения. Благодатный край, всегда славившийся традициями толерантности и гостеприимства, воспринимается ими как прифронтовая территория, как передовой рубеж вселенского джихада.
Одна из очевидных причин консолидации оппозиции на исламской идеологической программе — установление фактически диктаторских режимов в республиках Северного Кавказа, коррупция, клановость, семейственность, фаворитизм. И все это в масштабах, шокирующих видавших виды российских наблюдателей. Невнимание к нуждам и правам рядовых тружеников, отчужденность огромного большинства представителей коренного населения от институтов автономии, от средств управления; вопиющее пренебрежение вопросами культуры, образования. Действует и такой фактор, как усталость от межнационального напряжения. Люди ищут выход в исламе, в духовной присоединенности к умме — всемирной исламской общине. Политическую доктрину ислама характеризует национальный нигилизм, отвергающий любые этнические институты, обряды, предпочтения, пристрастия, предрассудки. Социальный статус индивида никак не связан с его этническим происхождением. Исламизация северокавказских этносов сейчас и исламизация в XVIII–XIX вв. по своим последствиям для этнических культур процессы далеко неравнозначные. Сейчас пропагандируется так называемый «чистый» ислам, который даже большинство арабов считают излишне строгим и фундаменталистским. И эта аравийская редакция ислама внедряется в умы чеченцев, карачаевцев, черкесов, которые совсем недавно были основательно «промыты» советскими догмами. Кстати, самые яростные исламисты — бывшие чтецы научного коммунизма, члены союза писателей СССР. Это 40–60-летние интеллигенты, лишившиеся одной глобальной утопии и жадно ухватившиеся за другую. Это поколение «комсомольцев» осуществляет на наших глазах исламизацию и ведет за собой молодежь. Исламизация обернется для нас полной утратой национального этикета, морали, обычаев, т.е. всего того, чем мы можем гордиться и что отличает нас от тех же арабов. Сейчас ислам падает на рыхлую почву — особенно в адыгских анклавах, немногочисленных и уже изрядно растерявших собственную этничность. Напротив, в XVIII–XIX вв., пропаганда ислама (не арабского, а много более либерального — османского) в условиях миллионной Черкесии приводила неизбежно к появлению черкесского ислама, к переплетению его с Адыгэ Хабзэ, с этническими христианско-языческими культами. Адыгство сохраняло за собой лидирующие позиции. Теперь же начинают раздаваться голоса, что мы должны считать себя в первую очередь мусульманами, а только потом адыгами. Это очень негативная тенденция. Она способно полностью вытеснить гражданственную (российскую) идентификацию.
Мы переживаем такой исторический период, когда впервые за 200 лет у нас появилась возможность выбора — в какой цивилизационной системе мы и наши потомки будем находиться. Сейчас много зависит от элиты. На постсоветском Северном Кавказе происходит полная смена элит. При Ельцине Москва не интересовалась этим процессом и такая позиция обошлась всем нам очень дорого. Если мы пустим все на самотек, то этнические экстремисты и исламские радикалы придут во власть. А что, собственно говоря, они способны предложить народу? Только одно — жестокое авторитарное общество, построенное на шариатской основе.
Есть богатые мусульманские страны, но в них даже миллионные этнические меньшинства не имеют права на преподавание своего языка. Философия, литература, искусство, живопись, спорт, кинематограф и многое другое, чем дорожим мы и что наполняет нашу жизнь смыслом, — всего этого нет в исламских странах. Мы, северокавказцы, действительно находимся сейчас в ситуации выбора. Нам нельзя зацикливаться на прошлом, необходимо двигаться дальше.
Черкесы всего мира взирают на Россию с надеждой. Отношение к русским очень теплое. Об этом свидетельствуют десятки рассказов и отчетов русских путешественников, побывавших в черкесских селениях на Балканах, в Турции, Сирии. Что касается репатриации, то большого потока ждать не приходится. Люди не хотят оставлять обжитые места. Но те 50–70 человек в год, пожелавшие навсегда возвратиться на историческую родину, не должны подвергаться такому объему бюрократических мытарств. Вспомним, какие горячие споры вызывала эта тема в начале 90-х. Но стоило разрешить это возвращение, как оказалось, что и обывательский страх, и геополитические экскурсы имеют слишком мало общего с реальной жизнью. За 10 лет в РА переехало не более 100 семей, не считая косовцев. В КЧР почти вообще никто не приехал. На фоне многотысячного притока армян, курдов, азербайджанцев и грузин в Краснодарский, и Ставропольский края адыгская репатриация не более, чем миф.
Без понимания российского руководства ни одна из тех стратегических целей, сформулированных в МЧА, не может быть достигнута. Юрий Хамзатович Калмыков — первый президент МЧА, министр юстиции РФ — это прекрасно понимал. Нынешнее столь явное сворачивание деятельности МЧА это этапное явление. Что будет дальше с этой нашей общечеркесской думой покажет время. Угасание МЧА проходит на фоне затухания активности на местах. Люди потеряли интерес к участию в узконациональных общественных организациях. Бюджет «Адыгэ хасэ» РА за 2000 г. составил 35 тыс. рублей. Эта организация перестала оказывать хоть сколько-нибудь заметное воздействие на политическую ситуацию в республике. То же самое мы наблюдаем и в Кабарде. Когда авторитетные и властные лидеры — В.М. Коков и А.А. Джаримов — оставили хасистов за пределами политического поля, те сами разбежались из хас, т.к. декларировавшиеся ими культурные направления — язык, изучение фольклора, создание энциклопедий и т.п. — их самих интересовали еще меньше, чем тех, кого они обвиняли в равнодушии к чаяниям соплеменников. А основная причина спада в хасах и МЧА — отсутствие вызова. Адыги имеют максимально высокий этнополитический статус в России — у нас есть все для успешного развития. Конституционный статус РА таков, что в его рамках не будет тесно и 2–3 млн. этносу, а адыгов в РА всего 100–120 тысяч.
В России всегда было именно так. Вспомним князей Черкасских и Черкасский двор в Кремле. Многонациональный характер управленческого класса позволяет соблюдать некий баланс интересов различных групп населения такой огромной страны. Россия уже давно не империя, но мне представляется, что в рамках империи этнос чувствует себя куда более защищенным. Россия действительно сохранила в себе множество этносов и культур. Но есть и трагические исключения — убыхи, чьей тысячелетней вотчиной было пространство между Туапсе и Адлером. Мы должны помнить эти страшные страницы нашей общей истории и мы должны все-таки научиться извлекать уроки из прошлого. Всем остальным, кроме России, кавказские народы нужны лишь в качестве разменной монеты в большой геополитической игре. Трудно найти еще одну страну, в которой так сильно унижались бы этнические меньшинства, как Турция. Армянский геноцид 1896 и 1915 гг., репрессии в отношении черкесов и абхазов, постоянное уничтожение курдов — это и есть основное содержание внутриполитической истории Турции на протяжении XX века. Отсюда и те руссофильские настроения в среде черкесской диаспоры.
С распадом Союза обнажились многие политические рифы и один из самых острых — конфликт Грузии и Абхазии — представляет значительную угрозу делу мира на всем Кавказе. Запутанность этой проблемы такова, что Россия почти открыто поддерживала абхазов в 1992–1993 гг., и при этом вот уже 10 лет удерживает этот свободный, и пока еще испытывающий к нам симпатию, народ в блокаде. При этом особенно дико и страшно страдают русские жители Абхазии — абхазы же способны выжить на одной мамалыге. Наличие в Абхазии значительной общины русских — уже более, чем достаточный повод к тому, чтобы пустить поезда до Сухума. Мы декларируем заботу о русских общинах ближнего зарубежья, пора сделать что-то реальное. Мы постоянно делаем акцент на балтийские общины, но уровень жизни русских там — это то, о чем даже не смеют мечтать русские жители Сухума.
Фундаментальный юридический факт — Абхазское княжество в границах от Сочи до Ингура самостоятельно, добровольно и напрямую вошло в состав Российской империи в 1810 г. РФ — правопреемница Российской империи. Все остальные изменения политического статуса Абхазии далеко не имеют такой юридической силы, как факт добровольного и, повторю, самостоятельного вхождения Абхазии в Россию. Есть такой документ — Жалованная грамота Александра I абхазскому народу — который гарантирует вечное покровительство России и самоуправление абхазов в рамках империи. Сухум всегда напрямую общался с Санкт-Петербургом до 1810 г. — на всем протяжении XVIII века. В составе Российской империи Абхазское княжество сохраняло автономный статус до 1864 г. Современная российская политическая элита просто не имеет права игнорировать тот основополагающий факт, что Абхазия до ее добровольного вступления в Россию на протяжении веков являлась свободной страной. Вся система международных отношений в бассейне Черного моря сложилась под влиянием двух мощных факторов — османского и русского. Эти факторы перекрещиваются в Черкесии и Абхазии в сер. XVI века. Грузинские воспоминания о славной эпохе Давида Строителя и царицы Тамар на рассмотрение вопроса не влияют, т.к. еще чуть ранее грузинские земли входили в состав Абхазского царства. Тбилисские аналитики предлагают нам эти экскурсы именно потому, что не располагают юридическими основаниями.
В ситуации, когда мы должны выработать свою позицию по абхазской проблеме, мы с необходимостью уходим в сферу международного права. Международное право и его сущностная часть — совокупность международных договоров — начали слагаться не ранее XVI века. Тем более, что два главных субъекта системы международных отношений в бассейне Черного моря — Россия (Российская империя) и Турция (Османская империя) — выходят на авансцену именно в XVI в. Турция несколько раньше (с 1453 г., когда пала столица Византии — Константинополь, затем, в 1472 г. турки ликвидировали Трапезундскую империю, а в 1475 г. заняли Крым). РОссия же двигается к морю, вытесняя Орду (Большая Орда, правопреемница Золотой Орды, сходит со сцены в 1501 г.). Русско-турецкие отношения стали важнейшим фактором политической истории Причерноморья с XVI в. и вплоть до начала XX в. Политический статус Абхазии в XVI–XVIII вв. определялся почти исключительно способностью Константинополя контролировать это государство. Абхазо-османские отношения складывались вне какого бы то ни было грузинского участия или посредства. С 90-х годов XIX в. статус Абхазского княжества стал определяться в результате российско-турецкого соперничества и четырех войн (1812, 1828–1829, 1853–1856, 1877–1878). Грузия опять-таки ни причем.
Московское царство — 1547 г. И мы видим, что грузинские царства — Картлийское, Гурийское, Имеретинское — в XVI–XVIII вв. были подчинены то Турции, то Ирану. Политический статус Грузии был крайне низок и эта страна, и ни одна из ее частей не являлась субъектом международного права. Не только персы, но даже лезгины десятилетия хозяйничали в Восточной Грузии. Единственное грузинское политическое образование, которое в XVI–XVIII вв. время от времени обретало независимый статус — Мингрельское княжество под управлением Дадиани. Весь этот период Абхазия и Мингрелия пребывали в состоянии перманентной вражды и достаточно часто воевали. В XVII в. была 30-летняя абхазо-мингрельская война. Соответственно скакала и граница (военно-политическая, но не этническая). В отдельные годы мингрелы доходили до Сухума, а абхазы захватывали всю Западную Грузию и достигали устья Риона. Весь XVIII век однозначно довлели абхазы, могущество которых выросло настолько, что османы были вынуждены заступаться за Мингрелию, посылая в Абхазию крупные военные экспедиции. Все это нам известно. Причем из нейтральных источников — европейских, османских.
В 1931 г. И.В. Сталин одним росчерком пера включил Абхазию в состав Грузии. Но юридическая сила этого события ничтожна. В сталинский период абхазы претерпели от грузин столько унижений и репрессий, что удивительно, как они сохранили свой язык и культуру. Тбилиси запретил преподавание абхазского языка в школах, людей заставляли менять фамилии. Происходил тихий этноцид. В октябре-декабре 1941 г., когда враг стоял у ворот Москвы, в Тбилиси как ни в чем ни бывало грузинским крестьянам выдавались кредиты на строительство домов в Абхазии.
Вот уже 10–15 лет абхазский народ добивается своего исконного права жить в российской семье народов. Мы, россияне, не вправе игнорировать это стремление абхазов и двух других крупных общин Абхазии — русской и армянской.
Не все разделяют такой подход. Вот совсем недавно госпожа Хакамада на НТВ заявила, что мы должны сказать абхазам «твердое нет».
В условиях, когда большинство русских интеллектуалов открыто лоббируют интересы Абхазии, Хакамада пытается казаться непредвзятым политиком, ставя на одну доску сепаратизм Чечни и Абхазии. Хотя есть принципиальная разница: чеченцы не стремятся в Грузию, но абхазы стремятся в Россию. Абхазы сопротивлялись Тбилиси от безысходности — их автономия была упразднена правительством и парламентом Грузии. Все до единого грузинские политики отказали абхазам в праве иметь автономию. В 1992 г. не абхазы восстали и атаковали грузин, а грузинские войска, сопровождаемые бандами уголовников и напутствиями ультрашовинистически настроенных грузинских лидеров вошли в Абхазию. А напутствия были таковы, что иначе как подстрекательством к совершению геноцида их не расценить. Истребление абхазского народа уже шло полным ходом и, если бы не поддержка России, абхазы исчезли бы с лица земли.
200 тыс. (в реальности эта цифра существенно меньше) мингрельских и грузинских беженцев из Абхазии — это большая человеческая трагедия. Но она не представляет никакой угрозы для выживания грузинского народа и даже для одних только мингрелов. Много больше самих грузин оставило собственно грузинские территории и устремилось в Россию. Если слепо поддаться доводам Э.А. Шеварднадзе, то уже скоро мы будем иметь другой, куда более трагический, исход 80–100 тыс. абхазов с их родной земли в Россию. Это будет означать полное исчезновение целого народа и целой страны, общавшейся с хеттами, Афинами, Римом, Константинополем, приютившей Симона Канонита и первых христиан, и давшей многое для мировой культуры. Если это свершится с нашего молчаливого согласия, у нас на глазах — к чему тогда все мировые политические институты, какова тогда роль России и будущность российско-кавказских отношений?
Чеченцы восстали против российского суверенитета, имея высочайшие статусные позиции и превосходно читаемые перспективы развития в рамках РФ. В МВД, армии появились генералы-чеченцы. Спикером парламента был чеченец. Территория Чечни была удвоена Хрущевым вдвое: в какой исторический период Чечня имела такую большую территорию? С XIV по XVIII век вся равнинная территория современной Чечни была в составе Малой Кабарды, потом эти земли достались казакам, а с 1917-го года их поэтапно отдали чеченцам. В какой еще исторический период численность чеченцев достигала 1 млн. человек? Этого точно не было с XIII по XIX вв. А что было до того — не знает никто. Но человеческая природа эгоистична — захотелось одним ударом достичь всего. И абсолютной свободы, и процветания. Неудивительно, что не получилось. Если чеченскому народу удастся изжить чувство нетерпимости, этнический и религиозный радикализм в своей среде, а к власти придут образованные и уравновешенные люди, тогда и диалог Москва-Грозный вернется в цивилизованное русло.
Курс на регионализацию вызывает серьезную озабоченность в российских республиках. Здесь мы можем вспомнить Ницше: «Там, где существует народ не понимает он государства и ненавидит его как дурной глаз и посягательство на исконные права и обычаи». Достаточно взглянуть на этническую карту России, чтобы с уверенностью предположить, что государственная нация по типу Франции или США сложится у нас не в ближайшие сто лет. Делать сейчас что-то такое с более протяженной перспективой — вряд ли стоит затевать. Идея регионализации призвана, как мне представляется, решать насущные и более простые вопросы. После того, как Борис Николаевич бросил в массы лозунг суверенизации страна заметно дезинтегрировалась. Права человека и права народов обеспечиваются лишь в той мере, в какой эти фундаментальные демократические ценности занимают внимание губернаторов и президентов. Владимир Владимирович с самого начала осознал необходимость введения института президентских представителей и обустройства президентских бюро в регионах. Старая практика с 89 представителями себя не оправдала. Сейчас настораживает другое — излишняя бюрократизация этого нового института. Все это превратится в очередное «доходное» и малоэффективное учреждение. В центре Ростова-на-Дону скопятся тысячи горцев и казаков, лоббирующих собственные проекты. Губернской столицы для всего Северного Кавказа из Ростова-на-Дону не получится. В Чечне, сами понимаете, что происходит. Там должен быть тот, кто напрямую связан с Кремлем. В Дагестане 2,5 млн. горцев-мусульман, чтущих пророка Мухаммада и имама Шамиля. Расстояние между Ростовом-на-Дону и Махачколой 900 км. Если осетино-ингушские дела передоверить некоему Угрюм-Бурчееву, то уже скоро мы будем наблюдать очень печальную картину. А недавнее противостояние в КЧР удалось снять при прямом и жестком вмешательстве Кремля. Сейчас этничность на Северном Кавказе исключительно деструктивна и мобилизованна. Введение частной собственности на землю в условиях Северного Кавказа еще заметно добавит проблем. Давние территориальные претензии, приглушенные с большим трудом лидерами республик, теперь могут обрести небывалую злободневность.
В течение последних двух лет в республике и за ее пределами обозначились совершенно определенные деструктивные силы, целенаправленно действующие в направлении ликвидации РА и включения ее территории в состав Краснодарского края. Несмотря на то, что конституционный статус РА в рамках РФ закреплен в Конституции РФ и Федеративном Договоре, и любая деятельность, направленная на изменение конституционного строя РФ должна преследоваться по закону, мы убедились в том, что прямые призывы к упразднению республик, к перекройке границ на Северном Кавказе, поощряются крупными федеральными чиновниками, настроенными шовинистически. Под благовидным стремлением придания лучшего устройства России протаскивается на всех уровнях идея губернизации. Сама эта идея основана на чувстве полного пренебрежения правами народов, их культурой. Абсурдность губернизации видна уже сейчас: Чечней заняты напрямую из Москвы, а губернские структуры Ростова-на-Дону — просто лишние.
Способна ли Россия динамично развиваться как унитарное государство? Вряд ли. Если это не получилось за 500 лет, прошедших после крушения Золотой Орды (1498), в современном мире это тем более невероятно. Стремление принизить статус РА, любой другой республики, исходит из привнесенной монголами традиции властвования. Домонгольская Россия была совершенно европейской страной — Гарьдарикой, «страной городов», как называли ее скандинавы. То обстоятельство, что царь в XVI–XIX вв. был собственником всех средств управления, способствовало исключительно одному — становлению мощной военной державы. Население было абсолютно подвластно военным нуждам. В 30-е годы XIX в., в разгар Кавказской войны, в центральной России десятки тысяч крестьян умерли от голода. Власть в России жестока, в первую очередь, к русским. Этнотерриториальное сообщество эскимосов в США или Канаде обладает большим объемом прав, чем Красноярский или Краснодарский края. Увлекающиеся московские интеллектуалы заявляют об угрозе асимметрии российского федерализма. Человеческое лицо асимметрично. Мир асимметричен. Случайно и недавно образованный коллектив в несколько тысяч человек с какого-то острова в океане имеет представителя в ООН и, как правило, голосует солидарно с США.
В структурировании взаимоотношений между Москвой и республиками имеет немаловажное значение традиция. Адыгея, Чечня, Дагестан завоевывались и присоединялись к Российской империи, но не к Ставрополю или Ростову-на-Дону. Характер адыго-русских, русско-татарских отношений определяют необходимость федеративного устройства государства.
Отказ от учета и уважения этнических интересов — адыгских, татарских, осетинских, и прочих — ни разу и ни на йоту не усилил русское ядро России. Если субъект федерации не может быть основан на этнической основе, как это теперь пытаются обосновать, то и Россия как государство не должна строиться на русской основе. Правительство РФ в этом случае не должно проявлять никакого внимания к нуждам русской культуры, языка, этничности. Жизнь же устроена так, что пренебрежение адыгами с обязательностью приведет к пренебрежению русскими.
Есть ли это моральная позиция — стремление отобрать у адыгов РА, этот призрак не суверенного, а уверенного существования в рамках, как всем известно, нестабильного российского государства. У русских РА есть 5 млн. Краснодарский край и 150 млн. русский этнос, и армия, и великая Москва. У евреев РА есть Эрец-Израэль и процветание в США, Европе, России. У армян РА — Армения. У греков РА — Греция. У татар РА — Татарстан. А что остается адыгам РА, если у них отобрать РА? Либо бесконечная борьба, либо депортация, либо ассимиляция. Приверженцы идеи губернизации предпочитают не вспоминать, что в 1922 году богатые землями аульские общины пожертвовали 35% своих территорий иногородним селам, вошедшим в ААО. Поэтому и только поэтому русские крестьяне проголосовали за вхождение в ААО. Точно также в Карачаево-Черкесской Республике и Кабардино-Балкарской Республике в обмен на статус адыги (черкесы) пожертвовали огромные площади. Ни одна губерния не в состоянии вернуть адыгам стоимость нескольких тысяч квадратных километров земель, структура почв которых считается лучшей в мире.
Состояние межэтнического диалога в РА неплохое и может быть еще лучше. Но любое грубое вмешательство нарушит сложившийся баланс, приведет к непредсказуемым результатам. Любое реформирование РА сверху будет расценено адыгами как возвращение к старой имперской политике. В большинстве столиц северокавказских республик о дружбе с русским народом и о верности Москве говорят много чаще и с большим вдохновением, чем в Майкопе. Но вы не обнаружите там и малой толики того русского истэблишмента, который есть и всегда был в Адыгее. И в этом вопросе мы часто сталкиваемся с заведомо ложными измышлениями, сочинители которых пытаются (и не без успеха) создать у общественности Краснодара, Москвы, Санкт-Петербурга, крайне негативное мнение об РА, руководство которой проводит якобы националистическую политику. При этом основной тезис — непропорционально высокое представительство адыгов в органах управления. Достаточно взять в руки справочник телефонов органов исполнительной власти, организаций и учреждений РА за любой год, чтобы убедиться в том, что распространители этого тезиса склонны к наиболее удивительным преувеличениям. Во всех силовых структурах РА большинство и руководящих, и рядовых должностей занимают русские. Мэр Майкопа — всегда только русский. В Майкопе нет ни одной этнически замкнутой адыгской структуры — учреждения, компании, школы, редакции. Зато есть исключительно русские структуры, в которых от шефа до уборщицы все одной национальности. Главы 4 из 7 районов республики с 30-х годов — почти всегда русские. ФСБ, ФАПСИ, прокуратура, МВД, налоговая инспекция, министерство юстиции, председатель национального банка, военный комиссариат, городской суд, министерство здравоохранения, министерство экономики, спикер парламента, премьер министр, управление администрацией президента, министерство национальной политики — всем этим и еще очень многим ведают чиновники-русские. Даже вопросами адыгов-репатриантов ведает русский. Даже пресс-секретарь президента РА — русский. В последних двух случаях более предпочтительно выглядели бы люди, владеющие адыгским языком. В симфоническом оркестре РА — почти исключительно русские, а в борцовской сборной — почти все адыги (черкесы). Но так уж сложилось: мы видим, что северокавказцы дали и России, и Турции абсолютное большинство чемпионов. В Турции — не менее 50-ти чемпионов мира и Европы — выходцев из дагестанской диаспоры. В 70-е годы Майкопская школа дзюдо выставляла команду, против которой не могла устоять сборная СССР.
Адыги вообще не восточный, не азиатский по своей ментальности этнос. Наблюдатели XIX в. отмечали клановость горной Черкесии (сходство с Шотландией) и вассалитет равнинной Черкесии (сходство с Германией). В отличие от большинства кавказцев адыги (черкесы) не склонны протаскивать во власть своих соплеменников. Русские, давно живущие в Адыгее, прекрасно знают это. Адыгов достаточно много на руководящих постах в самом Краснодаре, на побережье, в Карачаево-Черкесской республике, в Москве, Петербурге. Но всякий раз отнюдь не благодаря поддержке соплеменников. Успех достигается за счет индивидуальных способностей, а в Майкопе — вопреки другим адыгам. Теория черкесского заговора, исповедуемая многими и неумными, и предвзятыми аналитиками — не более, чем отражение обывательского страха, итог сложения всей массы несодержательных стереотипов.
РА остается пока единственным мусульманским регионом, где нет организации ваххабитов. В Карачаево-Черкесской республике ваххабизм присущ тюркам-карачаевцам, но не затронул адыгов и абазин. Основа конфессиональных воззрений адыгов — язычество. Политеизм воспитывает толерантный тип личности, не склонный фанатично воспринимать какие-то идеи. Исторически, исламизация Адыгеи проистекала не благодаря Турции, а вопреки России. На протяжении двух столетий, с тех пор как Северный Кавказ попал в сферу геополитических интересов сначала Петербурга, затем Москвы, народы этого края испытали на себе все крайние проявления этнической, конфессиональной и социальной нетерпимости. Современная адыгская элита, хотя и была сформирована в советский период, тем не менее, со всей очевидностью ощущает как свою преемственность к старой кланово-феодальной элите Черкесии, так и столь же явно антагонистическое отношение со стороны Москвы. Понижение политико-юридического статуса российских республик приведет к изменению поведенческой модели сразу 20 млн. людей.
Та неадекватная критика, которая была обрушена на политику руководства РА в последние несколько лет находит значительную аудиторию. Низкий уровень жизни людей — основная причина общественного недовольства. Предвзято мыслящие наблюдатели, как правило, апеллируют к русской общине РА, утверждая, что сама РА работает только на адыгов. На наш взгляд, проблема в другом — в повсеместной отчужденности населения от средств управления. Это типично российская проблема вот уже на протяжении 500 лет. В исторической Черкесии эта проблема как раз таки и не стояла: богатство, власть, война переживались на личностном уровне. Даже если бы все до единого адыги (черкесы) проголосовали бы против Ельцина, то все равно они были бы вынуждены подчиняться ему, так как за него проголосовало большинство. Адыгский крестьянин также отчужден от власти и собственности, как и русский крестьянин. Адыгские аулы, находящиеся в 5–15 минутах езды от Краснодара, газифицированы только в 1998–2000 гг. А вся прочая инфраструктура на том же уровне, на котором русские села и станицы пребывали в 60-е годы. Жириновский и Масюк особо подчеркивали слишком зажиточный, по их мнению, вид адыгского аула. Адыги в РА, как и ранее в ААО, а также в Успенском, Лазаревском, Туапсинском районах Краснодарского края живут относительно хорошо благодаря тому, что начиная с хрущевской оттепели не покладая рук трудятся на своих приусадебных участках. Кстати, в Иордании адыги (черкесы) живут лучше, чем арабы и бедуины. Почему? Потому, что научились выращивать пшеницу там, где ее никогда не выращивали до них. Адыгское село Дони-Становце в Косово сербы за его красоту и ухоженность называли «черкесский Париж». В Израиле адыгское село Кфар-Кама получило правительственную награду, как самое чистое и благоустроенное село страны. Если завтра отключат газ, то замерзнут все, кроме адыгских аулов и всеми забытых станиц высоко в горах, где газа и так не было. Каждая адыгская усадьба автономна: во дворах стоят 5–7 тонные емкости для солярки и уже в первой половине 80-х гг. каждая семья сама регулировала свой отопительный сезон. Адыги – завоеванный народ и они привыкли надеяться только на себя. А антиадыгские настроения будут существовать до тех пор, пока адыгский уровень самообеспечения не будет достигнут их соседями.
Действительно, майкопчане живут хуже, чем краснодарцы, сочинцы, москвичи. Но русские люди в столице РА живут лучше, чем русские в Хадыженске, Лабинске, Усть-Лабинске, Апшеронске, Славянске-на-Кубани, Тихорецке, Курганинске. Адыги в Майкопе живут хуже, чем адыги (черкесы) в Краснодаре или Туапсе. Почему в Майкопе развитая инфраструктура, два вуза, троллейбусная линия и много красивых домов? Только лишь потому, что Майкоп — столица Адыгеи. И советское правительство давало г. Майкопу средств больше, чем Белореченску. Разве русские жители Майкопа пострадали от этого? Теперь и русские, и адыги (черкесы), как в известной сказке хотят большего — краснодарского уровня жизни. Это просто невозможно, так как краснодарцы желают московского уровня жизни. Можно часто наблюдать пожилых горожан, упорно стремящихся купить именно краснодарский хлеб. Большинство не подозревает, что т.н. «краснодарский хлеб» выпекается в п.Яблоновский в адыгейских пекарнях репатриантами из Турции.
Для России проблема федерализма по-прежнему остается главной, основополагающей. Все другие проблемы, какими бы важными они не представлялись, являются по отношению к проблеме федерализма частными. Судьба федерализма — это сегодня судьба России, ее государственного существования и, в конечном счете, судьба миллионов людей. Признание всеми ведущими политическими институтами, всеми структурами власти незыблемости федеративного характера устройства российского государства — совершенно необходимое условие сохранения ее роли в мировом политическом процессе. Будущее России связано с подлинным федерализмом, учитывающим интересы всех российских этносов. Свою долю ответственности за это несут северокавказские республики, в их числе РА. Попытки представить Россию как совокупность территорий, отрицая этнический фактор и право на самоопределение, способны создать деструктивное направление в конституционном процессе.
Этнос — не только ансамбль танца и строчка в паспорте. Никто не знает, как появился этнос, как никто не знает откуда взялось человечество. И руссы, и адыги (черкесы), и вайнахи, и финно-угры существовали задолго до того, как сформировалось первое русское государство (Х в.) с центром в Киеве. Этнос — сложно структурированное социальное и культурное образование. Этнос имеет естественные и неотъемлемые права. Великая Россия состоит не из территорий, а из этносов. Значение этнического фактора не абсолютно: советский, по преимуществу славянский и тюркский, военный коллаборационизм яркое тому доказательство. Но значение этнического фактора велико: чеченские инсургенты, еврейские олигархи, абхазы, курды, албанцы, сицилийцы, баски, корсиканцы, пуштуны. Этнос в состоянии жить вне тех привычных унитарных форм государственности, которые широко распространены по всему миру. Этнос в состоянии разрушить государство либо видоизменить его. В истории одного этноса может быть несколько типологически разных государственных эпох. Социальные взаимоотношения, выработанные в рамках одного этноса, могут влиять и даже определять цивилизационное развитие. Такое влияние оказали этруски, финикийцы, греки, готы, франки, норманны, руссы, монголы и другие этносы. Феодализм в Западной Европе возник не как итог длительного социально-экономического развития провинций Римской империи — это заблуждение присуще советской школе — но как итог полной смены элиты. Готы, аланы, вандалы, свевы и бургунды заняли римскую Галлию и Испанию, полностью истребили галло-римский правящий класс, и навязали свои этнические воззрения на характер и формы взаимоотношений между людьми. Обычное право готов стало государственным правом Испании, а обычное право франков превратило Галлию в феодальную страну. Все или почти все государства Евразии были созданы как результат наслоения этноса (как правило, немногочисленного и воинственного) на демилитаризированные группы населения. Все это мы говорим здесь для того, чтобы четко обозначить место и значение этнического фактора в миросистемной эволюции. Отметим также, что теория исторического возникновения государства как военно-рэкетирной организации обоснована в фундаментальных трудах крупнейших философов истории — Чарльза Тилли, Майкла Манна, Рэндалла Коллинза, Перри и Бенедикта Андерсон.
Последние 10 лет Российская Федерация борется с чеченскими инсургентами. Идеологи унитаризма стремятся обосновать причины затяжного конфликта происками Запада, любыми другими внеэтническими факторами. На наш взгляд, нефть и ислам — далеко не самые значимые факторы в этом конфликте. Этот конфликт длится более двух веков — с 70-х гг. XVIII в. России как государства еще не существовало, когда чеченцы были в той же роли инсургентов в рамках другой империи — Хазарского каганата. Чечня не входила в Золотую Орду, а Магас, который строит Аушев, был взят монголами после 12 лет осады. При всей храбрости и военных традициях чеченцы никогда не пытались, и не стремились завоевать кого-либо: история не знает чеченских завоеваний. Горцы Кавказа не стремились занять не свою территорию, всегда ограничиваясь только набегами. Военного решения чеченской проблемы нет: во-первых, потому что с августа 1864 г. в мире действует международное гуманитарное право; во-вторых, за спиной Чечни Грузия, которая рада предать Россию, а, заполучив обратно Абхазию, будет делать это с еще большей легкостью; в-третьих, гибель 2–3 тысяч боевиков не составляет демографическую угрозу для чеченского этноса, скорее наоборот — Россия, таким путем, воспитывает более храброе, более жертвенное, более дисциплинированное поколение чеченцев. Почему в 1840 г., когда Шамиль перешел в Чечню, северокавказское сопротивление получило второе дыхание? Именно потому, что за 15 лет до того Ермолов «победоносно» карал Чечню. В ближайшие годы, как только чеченцы получат нового умного лидера, начнутся настоящие проблемы.
В истории российско-северокавказского взаимодействия преобладающей тенденцией было стремление правящих кругов Российской империи решать геостратегическую задачу утверждения своей власти в регионе насильственным путем. Традиция подавления в видоизмененных формах была воспринята советской элитой, а затем президентским аппаратом Б.Н. Ельцина. Прецедента мирного решения северокавказских проблем не знает практика ни старой, ни новой России. Проблема сохранения российского суверенитета над Северным Кавказом не может быть рассмотрена в отрыве от более глобальной проблемы защиты прав национальностей России. Война в Чечне положила начало опасному крену в межнациональных отношениях — усилению национал-шовинизма. Основные блоки противоречий, сложившиеся вокруг Сухума и Грозного, демонстрируют все слабые стороны внутри и внешнеполитического курса Москвы на Кавказе. Понимание истинной картины происходящего невозможно без учета адыгского фактора, по-прежнему являющегося одним из наиболее значительных на Кавказе и создающего мощный стабилизирующий политический вектор.
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)