Сегодня пятница, и, как обычно, после полуденной молитвы в мечети старый Кадыр ждал в своей кунацкой гостей. Так было принято — раз в неделю аульские старики собирались в доме Кадыра. Иногда Кадыр, человек образованный, читал им вслух книги. Сегодня пришла очередь «Героя нашего времени» М.Ю.Лермонтова, особо любимого и уважаемого старшими. Кадыр дошел до строк: «Вечером Григорий Александрович вооружился и выехал из крепости: как они сладили это дело, не знаю, — только ночью они оба возвратились, и часовой видел, что поперек седла Азамата лежала женщина, у которой руки и ноги были связаны, а голова закутана чадрой». На этих словах старики, переглянувшись, усмехнулись. Каждый из них хотя бы раз в жизни участвовал в умыкании невесты для друга, а некоторые именно таким образом — через похищение суженой — создали свои семьи…
Спорный вопрос
Об обычае умыкания спорят, с ним негласно соглашаются или истово борются. Одни считают его дикостью и проявлением необузданности, нецивилизованности, даже жестокости. Вторые воспринимают умыкание как романтическое приключение, устроенное молодыми людьми по взаимной договоренности, как повод для жениха и его друзей продемонстрировать характер и удальство. Наконец, третьи говорят, что этот обычай неприличен, потому что уважающая себя девушка из хорошей семьи должна выходить замуж из родного дома за человека, согласие на брак с которым дано ее семьей: ведь они достойны друг друга по воспитанию, социальному статусу, уровню образования и т.д.
Насильственное умыкание девушки, т.е. умыкание без ее согласия, у адыгов всегда осуждалось. Молодые люди прибегали к нему по разным причинам — это могла быть реакция мужчины с оскорбленным самолюбием из-за неудачного сватовства, или желание породниться с богатой или знатной семьей, или желание молодого человека ускорить процесс, если он ухаживает за юной девушкой, родители которой не готовы пока выдать ее замуж. Иногда похищали девушек, уже сосватанных за другого молодого человека. Риск насильственного умыкания учил девушек деликатности в выражении своих чувств, формировал своего рода «культуру отказа» мужчине. В XVIII — начале XX в. за похищенными девушками устремлялась вооруженная погоня из мужчин ее рода, случались перестрелка, тяжелые ранения и даже жертвы. Похититель, у которого удавалось отбить невесту, навсегда становился объектом насмешек, у него отбирали атрибуты, маркировавшие его как всадника, — лошадь, седло, оружие.
Если похищение все же удалось, к отцу невесты направлялась делегация мужчин — родственников жениха, сообщавших о случившемся через традиционные словесные формулы. В свою очередь, в дом похитителя приезжали мужчины — родственники девушки и спрашивали, останется ли она в новой семье или вернется. Вплоть до середины ХХ в. похищенные девушки редко возвращались домой: как правило, девушка, даже если ее никто и не обидел, вынужденно соглашалась на такой брак.
В черкесском обществе всегда боролись с насильственным умыканием — архивные документы XIX в. свидетельствуют, что старейшины, кади (судьи) и аульные сходы осуждали такую форму заключения брака. Виновные (жених и его друзья), особенно если в ходе умыкания кто-то пострадал, подвергались моральному осуждению и остракизму, то есть удалению из аула сроком до года. С вхождением Северо-Западного Кавказа в состав Российской империи и распространением уголовного законодательства империи на горцев за умыкание с похитителя стали взимать штраф. В 1890 г. доверенные сельских обществ Малой Кабарды постановили: «Подвергать денежному штрафу… жениха (похитителя) в размере двухсот руб. и удалению из общества на три года, сообщников похитителя — штрафу в сто руб. каждого с удалением всех их из общества на один год». В 1911 г. этот же вопрос рассматривался в Екатеринодарском горском словесном суде. Но попытки разбирать подобные дела в горском словесном суде обычно не были успешны: дела до суда не доходили, а конфликт исчерпывался при помощи медиации третьих лиц.
Другая форма умыкания — похищение девушки с ее согласия, но без согласия родителей. Одной из разновидностей такого брака считается «брак убегом», когда девушка тайно убегала из родного дома. Историй в духе Монтекки — Капулетти можно найти сколько угодно; стоит вам спросить своих дедушек или бабушек, и вы узнаете много интересного. В черкесских сказках встречается сюжет о том, как дочь князя полюбила достойного, но неравного ей по статусу юношу и убежала с ним из родного дома. К «браку убегом» прибегали молодые люди, которые нравились друг другу, но не рассчитывали на согласие родителей, например, если социальные статусы жениха и невесты сильно отличались. Или если будущая невеста по каким-то причинам не нравилась семье жениха. К такому похищению прибегали и в том случае, если жених не мог внести полный калым.
«Брак убегом», как и насильственное умыкание, осуждался родителями девушки и обществом. Такое явное пренебрежение нормами этикетного девичьего поведения входило в противоречие с традиционными представлениями и расценивалось как неуважение к старшим.
«Брак убегом», как и насильственное умыкание, осуждался родителями девушки и обществом. Такое явное пренебрежение нормами этикетного девичьего поведения входило в противоречие с традиционными представлениями и расценивалось как неуважение к старшим. За невесту, введенную женихом в свой дом таким образом, семья жениха могла и не заплатить уасэ (уасэ, по определению этнографа М.Меретукова, символическая плата семье девушки за ее воспитание). Даже если в таком браке все позже складывалось хорошо, требовались годы, чтобы конфликт между сторонами был исчерпан.
Впрочем, «брак убегом» характерен не только для народов Кавказа. Вспомним «Метель» А.С.Пушкина и похищение Марьи Гавриловны: «Если мы друг без друга дышать не можем, а воля жестоких родителей препятствует нашему благополучию, то нельзя ли нам будет обойтись без нее?.. Скоро в доме все утихло и заснуло. Маша… вышла на заднее крыльцо. Служанка несла за нею два узла… Они насилу дошли до конца сада. На дороге сани дожидались их… кучер… расхаживал перед оглоблями, удерживая ретивых. Он помог барышне и ее девушке усесться и уложить узлы и шкатулку, взял вожжи, и лошади полетели».
Третья разновидность, самая безобидная, — это фиктивное похищение, совершавшееся по негласной договоренности между женихом, невестой и ее семьей. В основе такого брака лежали чисто экономические соображения — стремление избавиться от тяжелых свадебных расходов, связанных со сватовством, обменом подарками, тратами на прием гостей в доме невесты и т.д. Конфликт, возникающий между сторонами в этих случаях, быстро улаживался, стороны через уважаемого посредника договаривались о примирении, после чего в доме жениха играли традиционную свадьбу.
Запреты и штрафы
В 1920-е гг. советская власть в контексте политики раскрепощения женщин трансформировала многие обычаи народов Северного Кавказа. Формировался и активно насаждался новый образ кавказской горянки как активной личности, идущей наперекор традициям. Проблеме запрета похищения девушек был посвящен один из первых декретов ЦИК Горской республики в 1922 г.
Постановлением ВЦИК РСФСР в 1924 г. были введены единообразные санкции за преступления, составляющие пережитки родового быта, в том числе и умыкание невесты.
С 1928 г. в УК РСФСР действовала глава Х «Преступления, составляющие пережитки родового быта». Умыкание девушки наказывалось сроком до 2 лет. Такой срок сохранялся вплоть до конца существования СССР. В Национальном архиве Адыгеи хранятся подшивки газеты «Адыгейская жизнь» за 1920-е гг. Одна из постоянных рубрик была посвящена борьбе с обычаями, в том числе и с умыканием как с обычаем, унижающим достоинство девушки.
В конце 1920-х число фиктивных похищений, несмотря на массированное идеологическое воздействие, растет и даже не вызывает противодействия общественности. В голодные 1920-е сыграть полноценную свадьбу было роскошью, поэтому брак умыканием был способом свести к минимуму брачные церемонии и финансовые расходы.
Во второй половине 1990-х — начале 2000-х гг. браки умыканием в Дагестане, Ингушетии, Чечне приобрели характер эпидемии. Кражи стали дерзкими, похищали даже школьниц. Появилось и новое «развлечение» — снять кражу невесты на мобильный, а потом разместить ролик в социальных сетях, послать друзьям и знакомым. Вспомним недавнее видео из Владикавказа, в котором невесту, закутав в бурку, два раза уронили, прежде чем посадить в автомобиль.
Сегодня в Ингушетии и Чечне похищения девушек практически изжиты. Борьба с похищениями невест долгое время была делом региональных властей. К этому подключались муфтии и имамы сельских мечетей — не одна пятничная проповедь была посвящена тому, что умыкание унижает, оскорбляет достоинство девушки.
Парламентарии Ингушетии дважды, в 2008 г. и 2017 г., выходили в Госдуму с предложениями по борьбе с умыканием, внося поправки в УК, предусматривающие для похитителей лишение свободы до трех лет или принудительные работы. И хотя поправки были отклонены Госдумой РФ, сам факт появления законопроекта отразил наличие социальной проблемы. В Ингушетии старейшины республики запретили умыкание невест и установили штраф в размере 200 тыс. руб. для жениха и по 100 тыс. руб. для его друзей — участников похищения.
В Чечне считают, что умыкание — недостойный обычай. Правительство республики ввело штраф в 1 миллион рублей за участие в похищении невесты. В Чечне местным имамам запрещено заниматься урегулированием конфликтов между семьями похищенной девушки и похитителя.
Выбор есть
Обычай умыкания невест на Северном Кавказе, в том числе и в Адыгее, так или иначе, сохранится. Сегодня, как и 100 лет назад, у молодых людей есть выбор.
Для одних в условиях XXI века в похищении невесты нет никакой романтики, поскольку последствия умыкания могут быть непредсказуемыми — и стрессовая ситуация для родителей, и ДТП, и драки, и возможная уголовная ответственность за похищение человека от 5 до 15 лет. В таком случае молодой человек предпочтет традиционное заключение брака, к которому спокойно подготовятся и его семья, и семья девушки. Да и старшие относятся к похищению невесты крайне отрицательно.
«Адыги в прошлом расценивали умыкание как оскорбление рода девушки и нарушение правил свадебного сговора между сторонами жениха и невесты. Реальных поводов к краже невест в современной Адыгее практически нет, кроме неумения себя вести в ситуации увоза невесты из родительского дома», — считает доцент АГУ З.А.Цеева.
Только самые горячие головы будут воспринимать умыкание как возможность обойти волю родителей и как классический детектив, когда действующие лица известны узкому кругу, маршруты передвижения меняются по обстоятельствам, погоня неизбежна, интрига очевидна, публика в напряжении, а имя главного героя и организатора проекта всплывет в самом конце.
Интересно, что сказал бы об этом старый Кадыр?
