Адыги - Новости Адыгеи, история, культура и традиции » Статьи » История » Ф. Бадерхан: Причины массовой эмиграции кавказских горцев в Турцию в 60-х годах XIX века

Ф. Бадерхан: Причины массовой эмиграции кавказских горцев в Турцию в 60-х годах XIX века

Ф. Бадерхан: Причины массовой эмиграции кавказских горцев в Турцию в 60-х годах XIX века
История
zara
Фото: Адыги.RU
02:57, 26 январь 2020
6 741
0
В литературе существуют разные точки зрения на причины переселения большой части народов Северного Кавказа в Османскую империю. Одни авторы считают, что основная причина — колониальная политика царизма, другие — влияние Порты на кавказские дела плюс религиозный фанатизм. Правящие круги Порты, а также Англии и западноевропейских государств считали единственным виновником этих трагических событий царское правительство России. Самодержавие, в свою очередь, возлагало ответственность за переселение горцев на подстрекательство султанских и западноевропейских эмиссаров. Влияние ислама и антирусская пропаганда, бесспорно, сыграли важную роль. Однако причины переселения были гораздо глубже, имели социально-экономические и политические корни. Чтобы разобраться в этом процессе, нужен серьезный анализ реалий.
Ф. Бадерхан: Причины массовой эмиграции кавказских горцев в Турцию в 60-х годах XIX века
В литературе существуют разные точки зрения на причины переселения большой части народов Северного Кавказа в Османскую империю. Одни авторы считают, что основная причина — колониальная политика царизма, другие — влияние Порты на кавказские дела плюс религиозный фанатизм. Правящие круги Порты, а также Англии и западноевропейских государств считали единственным виновником этих трагических событий царское правительство России. Самодержавие, в свою очередь, возлагало ответственность за переселение горцев на подстрекательство султанских и западноевропейских эмиссаров. Влияние ислама и антирусская пропаганда, бесспорно, сыграли важную роль. Однако причины переселения были гораздо глубже, имели социально-экономические и политические корни. Чтобы разобраться в этом процессе, нужен серьезный анализ реалий. Переселение народов Северного Кавказа продолжалось периодически в течение почти всего XIX в., вплоть до начала первой мировой войны. Однако оно происходило в несколько основных этапов, связанных, как правило, с крупными внутренними и международными событиями, когда оно становилось особенно массовым на большом пространстве Кавказа или в отдельных его частях. Именно на этих этапах проблема переселения превращалась в важную часть внешней и внутренней политики как России и Турции, так и отчасти европейских держав, особенно Англии. Соперничавшие с Россией страны прекрасно учитывали стратегическое положение этого края, связывающего Закавказье с Северо-Западным Кавказом. Этот фактор не в меньшей степени оценивала и сама Россия, ибо обладание кавказским побережьем Черного моря давало возможность вплотную подойти к горским племенам, находившимся под влиянием Турции и преграждавшим доступ к морю. Вместе с тем указанные страны имели на Кавказе и определенный экономический интерес. Русский царизм пытался здесь расширить и укрепить свои позиции не только политическими и военными методами, но и целой системой экономических мероприятий. Однако европейская и турецкая дипломатия всегда считала горцев действенным орудием борьбы против окончательного утверждения России на Кавказе. Этому Европа и южные соседи Кавказа придавали и большое международное значение. Так, в зарубежной политической литературе того времени широко проводилась мысль о том, что горцы Кавказа «прикрывают собой Турцию, Персию, Индию и даже Европу». В начале 1856 г. был подписан Парижский мирный договор, закончивший Крымскую войну 1853—1856 гг. Самым тяжелым для России условием этого договора была нейтрализация Черного моря. Был сильно ограничен военный флот России, что было равносильно запрету вообще иметь здесь русский флот. Было запрещено иметь военно-морские арсеналы на побережье Черного моря. Такие же ограничения были установлены и для Османской империи. Парижский мирный договор положил начало новому курсу внешней политики России, центральным направлением которого стала борьба за ликвидацию ограничений, навязанных этим договором. Англия, самая мощная в то время морская держава, незамедлительно воспользовалась сложившейся ситуацией для оказания давления на Россию. «Она (Англия. — Ф.Б.) на Парижском конгрессе шла с дипломатией, которая заключалась в том, что она не прочь была, во-первых, отбить весь Крым до Перекопа и «возвратить» его Турции, затем высадиться на Кавказе, отнять Грузию и весь Юго-Восточный Кавказ, создать для Шамиля «Черкесию» в надежде, что тот будет действовать в целях преграждения дороги русскому правительству в Иран». Английское правительство, вынужденное пойти на уступки во время работы Парижского конгресса, тем не менее не оставляло мысли оттеснить Россию за Кубань и Терек, помешать ей окончательно утвердиться на Кавказе. Хотя основная цель Англии в результате Крымской войны была достигнута, ее захватнические планы в отношении Кавказа и Крыма и других районов еще не были осуществлены. Британские правящие круги ставили своей задачей затянуть Кавказскую войну, истощить военные и экономические ресурсы России и в конце концов превратить Кавказ в свою колонию. «Английские промышленники мечтали о кавказском рынке, особенно они интересовались портами черноморского побережья и торговыми путями от Анапы до богатых равнин Кубани». Поэтому после окончания Крымской войны английские и турецкие агенты вновь развернули среди горцев широкую антирусскую пропаганду. Именно для этой цели англичане поспешили учредить консульства в портовых городах восточного побережья Черного моря. Новый наместник на Кавказе генерал А. И. Барятинский 14 ноября 1856 г. составил обширную записку, в которой информировал министра иностранных дел А. М. Горчакова о частом появлении у восточного побережья Черного моря английских пароходов и о взаимоотношениях с горцами. Генерал собрал множество фактов о подстрекательских действиях англичан на Северо-Западном Кавказе. Обобщая эти данные, Барятинский писал: «Военные и коммерческие пароходы иностранных наций довольно часто стали появляться на восточном берегу Черного моря, перевозят торговцев и имеют с ними на берегу деловые контакты, для нас особенно вредные в том отношении, что появление их и отсутствие нашего флота поддерживает в горцах уверенность в содействии им против нас Турции и Англии и предают словам Сафар-бея и подобных ему возмутителей, уверяющих горцев, что они подданные турецкого султана и должны во всем повиноваться постановлениям их властей» . Не вызывает сомнения, что под видом коммерческих мероприятий Англия и Турция преследовали чисто военные цели. В сообщении за подписью генерала Д. А. Милютина от 14 февраля 1857 г. указывалось, что «турки высадили в устье р. Туапсе с двух больших пароходов и двух парусных фрегатов до 3090 человек пехоты с орудиями. Два турецких паши, прибывшие с войсками, пытались связаться с Са-фар-беем». 23 февраля в том же месте с корабля «Кенгуру» был высажен находившийся на турецкой службе отряд флибустьеров во главе с бывшим полковником венгерской армии Яношем Бандья (Меха-мед-беем). В отправлении отряда к берегам Кавказа «главное участие» принимал министр почты (связи) Турции Исмаил-паша; ему помогали другие турецкие сановники, а также английские дипломаты, среди которых был и сам британский посланник в Стамбуле лорд Страт-форд Редклифф и даже великий везир Мустафа Решид-паша. При-частен к этому делу был и австрийский посол Прокеш-Остен. Исполнением же всего дела на английские деньги руководил поляк граф Замойский. Сначала Яноша Бандья назначили «главнокомандующим черкесскими войсками», а вскоре он присвоил себе звание «главнокомандующий европейскими войсками на Кавказе». В действительности же Бандья стал, по словам К. Маркса, «чем-то вроде начальника штаба у Сефер-паши (Сафар-бея. — Ф.Б.)»30. К. Маркс в статье «Предатель в Черкесии» об этом авантюристе писал, что он «в 1851 и 1852 гг. находился в эмиграции в Англии; состоял на службе у русского и французского правительств в качестве шпиона и, разумеется, должен был действовать заодно с их общим хозяином; теперь, пользуясь покровительством Англии, он отправляется в Черкесию, где якобы преобладают новые настроения. Старые настроения были антирусскими. Новые должны быть в пользу России, Черкесия должна-де добиться независимости, которую она никогда не теряла и, в довершение всего, выдумывается парламент, который еще только должен быть создан». О деятельности турецких, английских и иных иностранных агентов на Кавказе после Крымской войны сказано много. «Однако необходимо отметить, что деятельность этих агентов особенно активизировалась в начале 60-х годов, и в Лондоне образовался комитет, так называемый «Черкесский комитет», связанный с промышленниками и купцами, которые ставили перед собой задачу изучения ресурсов Кавказа и прилегающих к нему стран, хотя все это делалось вопреки обязательствам, принятым на Парижском мирном конгрессе». Правительство Франции, несмотря на неудачное вмешательство в кавказские дела, также не оставляло мысль об организации восстаний одновременно на Кавказе и в Польше. «Оно оказывало непосредственное содействие пресловутой экспедиции Т. Лапиньского и имело дело с горцами через французского консула в Трапезунде, посылавшего на северо-восточный берег эмиссаров». «Осенью 1863 г. в русском посольстве в Стамбуле стало известно об отправке на Кавказ французской военной «комиссии» в составе двух офицеров генерального штаба и восьми других офицеров (инженерных войск и др.) «с каким-то тайным поручением от французского правительства». Русский поверенный в делах в Стамбуле этот факт считал «весьма правдоподобным». «Вообще, — писал он, — весьма вероятно, что в видах французов и англичан наш кавказский берег представляется одной из лучших операционных линий против России в случае объявления нам войны по поводу польского вопроса. Последние подвозы оружия в Вардане происходили под главным руководством французского авантюриста капитана Маньяна, имевшего на этот случай в своем распоряжении суммы от здешнего польского комитета» . В то же время Франция, чтобы привлечь на свою сторону народы Закавказья, проявляет «заботу» о восстановлении «самостоятельности» Армении и Грузии. По этому поводу русский посланник в Турции граф Н.П. Игнатьев в письме товарищу (заместителю) министра иностранных дел России от 10 августа 1865 г. писал: «С некоторого времени начинают проявляться признаки намерения французского правительства создать нам затруднения на Кавказе, подготовив посредством тайных агентов какие-либо недоразумения с пограничными турецкими властями и возбуждая в армянах и грузинах дух народной самобытности и стремление к независимости». О деятельности иностранных агентов на Кавказе сохранилось много документов как в Военно-историческом архиве России, так и в Центральном государственном архиве Грузии. Много подобных документов опубликовано также в «Актах, собранных Кавказской Археографической комиссией» (под редакцией А. Берже) и в «Сборнике документов и материалов Архивного управления Грузии» («Шамиль», 1953 г.). Правительства Англии, Франции и Турции в период массового переселения горцев Западного Кавказа то всячески провоцировали это движение, то тормозили его. В том и в другом случае они стремились нанести вред интересам России. Вмешательство европейской дипломатии, как и турецкой, «в дела горцев... происходило не в их интересах или с какой-нибудь гуманной и нравственной целью, а явилось как средство загребать жар чужими руками. Горцы в глазах турок, и в глазах Европы представляли только средство для противодействия России и в пользовании этим сгр едством ни Европа, ни Турция не обнаружили никакой жалости» . Обострение политической борьбы в Европе в связи с «польским вопросом» заметно сказалось и на судьбе кавказских народов. Европейские правительства, мало заботясь о судьбе поляков, усматривали в польском восстании 1863 г. средство для борьбы с Россией. С этой же целью Англия и Франция стремились использовать также Турцию и Кавказ. Европейские державы не оказали горцам необходимой помощи в их борьбе на Кавказе. Для спасения же горцев от неминуемой гибели на чужбине они не только не принимали никаких мер, а, напротив, всевозможными советами и предложениями турецким властям во многом усугубляли трагизм исторической драмы. Волос того, в то печальное время на восточном побережье Черного моря наблюдалась открытая и оживленная работорговляз и которой активную роль играли не только турки, но и англичане . Они «красавицами набивали трюмы: несчастные с плачем обращались к русским офицерам освободить их оттуда и удержать на родине. Поставщики гаремов и турецкие покупатели оставались, вероятно, в больших барышах». Современник событий военный историк Р. А. Фадеев писал: «Довольно посмотреть на донесения консулов, чтобы узнать, как тают черкесы в Турции: их выбыло уже наполовину, между ними нет больше женщин, а новых женщин в Турции можно достать только за деньги». В переселении горцев Северною Кавказа, как уже отмечалось, решающую роль сыграл русский царизм. Концентрация па Кавказе больших военных сил (до 200 тыс. солдат и офицеров) после окончания Крымской войны дало ему возможность как можно быстрее осуществить свои цели. Русские войска предприняли два «решающих наступления» на силы Шамиля и затем захватили Западный Кавказ. Этот регион после Крымской войны приобрел «особое значение» для России, поскольку, как шпорилось, по условиям Парижского мирного договора ей запрещалось иметь арсеналы на Черном море. Александр II принял план генерада Евдокимова, избранного им самим для исполнения своей «державной воли». План Евдокимова заключался в том, чтобы при покорении пой части Кавказа опираться на Кубанское казачье войско и, сооружая новые поселения на захваченных территориях, «стеснять постоянно горские племена до полной невозможности жить в горах»'" и в конце концов «совершенно вытеснить их из страны». Кроме того, за главными силами русских войск тянулись «бесчисленные переселенческие транспорты в основном из казаков», которые располагались в местах, прежде принадлежавших горцам, чтобы лишить последних «возможности возвратиться» обратно. В июне 1861 г. был издан «высочайший рескрипт» о предоставлении новых льгот и увеличении пособий казакам Кубанского войска, которые переселились на передовые линии. В мае 1862 г. было утверждено положение о заселении предгорий западной части Кавказского хребта кубанскими казаками, и другими переселенцами из России. В августе того же года грал Г. 3. Орбелиани отмечал, что большая часть земель натуханцев уже занята казаками, и горцы «так стеснены, что им действительно трудно существовать на оставшейся в их владении земле». Никакие усилия горцев не могли противостоять задуманному царизмом плану покорения Кавказа, заключившемуся в последние четыре года войны, по определению Р.А. Фадеева, «в изгнании горцев из их трущоб и заселении Западного Кавказа русскими»46. Вот так описывал войну известный историк-кавказовед Е.Д. Фелицын: война шла «с неумолимой строгостью. Черкесские аулы выжигались сотнями. Посевы их истреблялись или вытаптывались лошадьми, а жители, изъявлявшие покорность, выселялись на плоскость (равнину) под управлением... приставов, непокорные же отправлялись на берег моря для переселения в Турцию... в ясные дни нередко скрывалось солнце от бесчисленных пожаров». В сентябре 1861 г. Александр II посетил Кавказ. К нему обратилась черкесская делегация, которая просила прекратить захват тех мест, где родились и жили их отцы и деды. На что император заявил: «Я даю месячный срок — должны решить: желают ли они переселяться на Кубань... или же пусть переселяются в Турцию». Вместе с тем царское правительство в конце 1862 г. как одно из «решительных мер» объявило, что все крепостные, вышедшие из гор, объявляются «свободными» и будут поселены на «удобных местах». С 1860 г. главным средством покорения Кавказа была признана военная колонизация, и, следовательно, выселение горцев. «...Осенью 1860 года решено было прекратить бесполезные экспедиции, — писал начальник штаба Кавказской армии генерал Кравцов, — и приступить к систематическому заселению гор казачьими станицами, горцев же выселять на равнины, подчиняя тем нашему управлению». Этими мерами царское правительство стремилось лишить горцев естественных убежищ в горах и поставить их под контроль своей администрации, окружив со всех сторон казачьими поселениями. К октябрю 1863 г. были переселены или стеснены казачьими станицами абад-зехи и шапсуги. В начале февраля 1864 г. по требованию Евдокимова оставшиеся горцы покинули свои жилища и горные ущелья: одни поселились на прикубанской равнине, другие выехали в Турцию. «Таким образом, — писал генерал А. П. Кравцов, — на северном склоне западной части Кавказских гор не осталось ни одного горца. Южный склон, вплоть до морского берега (побережья) от Новороссийской бухты до Туапсе, совершенно очищен от всякого населения». Французский агент на Западном Кавказе Фонвилль был свидетелем страшной картины ухода горцев, сгоняемых царскими войсками с насиженных мест. Он писал: «...Мы имели возможность вблизи видеть поражающую нищету этого несчастного народа; ежедневно мы встречаем новые партии горцев, выселявшихся в земли, еще не занятые войсками, и последние дожди и наводнения погубили большое число этих переселенцев, мы беспрестанно встречали на пути нашем трупы. Голод был страшный, много несчастных погибло от него. Иногда нас принимали в аулах, но мы бежали оттуда, боясь заразиться болезнями, которые уничтожали население целых аулов. Так, однажды, во время нахождения нашего в ауле умерло восемь человек от тифа». После «очищения» гор от жителей, войскам предстояло «очистить» от них и береговую полосу. Генерал Кравцов полагал, что стесненные в узкой прибрежной полосе горцы были бы «поставлены в отчаянное положение». К тому же вряд ли они согласятся покинуть «живописную природу Родины», чтобы переселиться в прикубанскую степь. Поэтому он считал, что надо дать им возможность «переселиться в Турцию, рассматривая это как проявление человеколюбия». В начале 1864 г. по плану генерала Евдокимова войска двинулись на южные склоны Главного Кавказского хребта. Это было сделано специально в начале года, т.е. зимой, когда «уничтожение запасов и селений действует гибельно, горцы остаются совершенно без крова с меньшими средствами для защиты и крайне стеснены в пище». В марте 1864 г. войну против русских войск продолжали убыхи во главе с Берзеком. Однако их сопротивление было совершенно бессмысленным, что и учитывало царское командование. Генерал Гейман ультимативно предложил убыхам: «Сейчас же, без обозначения срока, те, кто желает идти в Турцию, должны собраться табором на берегу моря к устьям Шахе Варнаде и Сочи... Те же, кто хочет идти к нам, должен сейчас же выселяться на Кубань...». 29 марта 1864 г. было занято селение Сочи — сердце убыхской земли. С гордыми и воинственными убыхами также было покончено. 2 апреля в лагерь, где находился наместник Кавказа великий князь Михаил Николаевич, явились представители адыгских племен — шапсугов, убыхов, садзов и других, которые от имени своих соплеменников заявили о «безусловной покорности» и попросили дать им возможность переселиться в Турцию. Наместник заявил, что «согласен на их просьбы и дает им месяц сроку для того, чтобы они могли приготовиться к переселению и выйти со своими семействами... и что по истечении срока, если кто не исполнит этого требования, то будет поступлено как с военнопленными, для чего будут присланы новые войска». К 19 апреля русские войска уже не встречали в горах убы-хов — все они направились в Турцию. В труднодоступньгх ущельях оставались еще западноабхазские племена, готовые оказать сопротивление своим покорителям. Признав разгром этих племен «первостепенной необходимостью», главнокомандующий Кавказской армией двинул в незанятые еще земли четыре колонны, чтобы «совместными действиями очистить страну в возможно скорейшее время». К 20 мая все войска сосредоточились в центре «очищенной» земли ахчипсувцев — Рубаадвы (ныне Красная Поляна). Этому глухому селению суждено было стать местом, где 21 мая 1864 г. в присутствии наместника Кавказа состоялись торжества по поводу окончания Кавказской войны. Таким образом, как выразился Р. А. Фадеев, активный участник военных операций на Кавказе, «действия порохом и железом кончились»58. Другой адвокат политики самодержавия, А. Фонвилль, о действиях регулярных войск на Кавказе писал следующее: «Надо было истребить черкесов наполовину, чтобы заставить другую половину положить оружие. Но едва ли не более десятой части погибли от лишений и суровых зим, проведенных в метели в лесу и на голых скалах. Особенно пострадала слабая часть населения — женщины и дети. Когда черкесов собирали на берегу для отправки в Турцию, то по первому взгляду была заметна неестественно малая пропорция женщин и детей против взрослых мужчин. При наших погромах множество людей разбегались по лесу, и в этой кровавой трагедии нередко матери разбивали головы своим детям». Таким образом, говоря словами хорошо осведомленного участника Кавказской войны историка генерала А.Л. Зассермана, «вытесняемое шаг за шагом с плоскости в предгорья, с предгорья в горы, с гор к морскому берегу полумиллионное население горцев перенесло все ужасы истребительной войны, страшные лишения, голод, повальные болезни, а очутившись на берегу, должно было искать спасения в переселении в Турцию». Но там, как отмечал еще в 1861 г. А. И. Барятинский, «они оказались брошенными на произвол судьбы». Таков был печальный финал Кавказской войны, которая, по словам А. И. Герцена, считалась наиболее реакционной из всех войн самодержавия, нанесших наибольший ущерб русскому народу. Мрачная эпоха царствования Николая I, писал он, «открылась виселицами, шествуя вперед, утопая в крови и слезах Польшу и Кавказ». Русские демократы отмечали не только ужасы, которые несла кавказским горцам затеянная царизмом война, но и громадные жертвы, которых стоила русскому народу колониальная политика царизма. Н. Г. Чернышевский утверждал, что «миллионы погибли на Балканах и на Кавказе». Узнав о прекращении военных действий в Дагестане и Чечне, он писал: «Слава Богу, теперь Кавказ не будет поглощать ежегодно по 25000 русских солдат». По мнению генерала Е.А. Головина, «в 1838—1843 годах на Кавказе ежегодно гибло до 30 тысяч человек и шестая часть доходов Российского государства шла на ведение войны в том крае». Завершение присоединения Кавказа вовсе не означало «умиротворения» его народов. Положение оставалось напряженным особенно в северной части края, где происходили сложные события как внутреннего, так и международного значения.
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)