Завершенность черкесского мироздания

Адыгский мир, за века сложившийся на Большом Кавказе, отличался необычайной завершенностью. В нем для горцев, казалось, не было недостатков. Своей «простотой» и «доступностью» он не требовал лишних объяснений. Этот мир был столь же основательным, сколь и хрупким. Он отвергал «чужое» и признавал только «свое», потому что любое насильственное в него вмешательство разрушало всю его «рядовую систему». В этом адыгский мир напоминал горный ландшафт, где камень, сорвавшийся с вершины горы, способен вызвать лавину камнепада... Темиргоевский старшина Джембулат принял твердое решение стать подданным России. Однако представление о «подданстве» у него было свое собственное - оно не должно было менять его образа жизни, лишать свободы. Джембулат - рыцарь по духу - готов был принять присягу верности России, но в словесной (устной) форме. Когда же ему предложили «присяжной лист», чтобы скрепить его присягу в виде «письменного акта», он решительно отказался от присяги, считая, что его желают лишить свободы и «обратить в казаки»173. Пришлось долго объяснять, что «присяжной лист» не меняет его обычаев, религиозных верований, права и собственности, не лишает его свободы, а лишь «закрепляет» слово о верности, данное России. Джембулату потребовалось еще время, чтобы принять решение. Согласившись на присягу, он подчеркнул, что его сомнения были вызваны «ответственностью», которую он брал на себя, и нежеланием стать «клятвопреступни-ком»174. Вместе с Джембулатом присягу верности приняли также темир-гоевцы. Еще более сложно вторжение российских военных в военно-демократический мир горских адыгов выглядело у шапсугов. Здесь стоит более подробно остановиться на остром конфликте, который был вызван «вторжением» русского офицера Г. В. Новицкого к шапсугам. Имея задание от командования «исследовать» горских «черкес», Новицкий появился в среде шапсугов в качестве путешественника. Он заранее осведомился о наиболее влиятельных среди шапсугов людях. Ему назвали двух братьев - Бесленея и Убыха Аббатовых. Последние славились наездничеством, удачливостью в набегах, их считали «грозой Кубанской линии»175. Головы братьев оценивались русским начальством высоко. Г. В. Новицкий просил устроить ему встречу с ними. Через несколько дней ему сообщили, что братья Бесленей и Убых будут ждать его «в двух верстах от Анапы», но чтобы он приехал к ним без конвоя. Русского офицера, немало рисковавшего своей жизнью, привлекала популярность братьев: Бесленей являл собой не только храброго в набегах военачальника, он обладал еще «необычайным даром слова» и «был способен увлекать за собой народ». Братья встретили русского офицера, явившегося к ним лишь с переводчиком, с отрядом воинов. Завидев его, одетого в штатское, Бесленей произнес: «...не рискуя, получим за него хороший выкуп». Услышав это, Г. В. Новицкий соскочил с коня, и смело подойдя к Бесленею, подал ему руку, объяснив: «Я свободный путешественник, без роду и племени и ничего не имею для выкупа... Я только хотел познакомиться с храбрыми черкесами и видеть их лучших, прославленных вождей». Оценив проявленное мужество, Бесленей пригласил Новицкого сесть. После долгой беседы черкесский военачальник, которого окружал его отряд из 500 всадников, протянул руку «путешественнику» и сказал: «Благодарю тебя за доверие; ты поверил моему слову и приехал один; такой поступок мы ценим высоко»176. Через некоторое время Бесленей и Новицкий встретились вновь. «Ты непонятный для меня человек, но... внимательный и добрый. Обычай гостеприимства, - продолжал Бесленей, - мы ценим свято, и, соблюдая его, я спрашиваю: чем могу служить тебе лично?» Воспользовавшись расположением, Новицкий ответил: «Я в восторге от твоих рассказов об адыге и абадзе; доставь мне удовольствие видеть их патриархальный быт, посетив их жилища, познакомиться с их обычаями». Бесленей догадался, что имеет дело с русским офицером, но не стал отказываться от предложенного гостеприимства: «Я дал слово и сдержу его... но знаешь ли ты, во что обойдется мне твое путешествие? Самое меньшее -жизнь; да притом, Боже сохрани, если нас узнают, тебя живого разорвут на куски... » Бесленей дал Новицкому в качестве проводника своего брата, а сам незаметно следил, чтобы в случае опасности вовремя прийти на помощь. Русский офицер под охраной братьев выполнил свою задачу и благополучно вернулся к месту службы. Вскоре слух о «проезде русского офицера» «через земли закубанских народов» «облетел все горы» и стало известно участие в этом братьев Аббатовых. «Толпы горцев устремились к их жилищу», обвиняя Бесленея и Убыха в «преступлении» против шапсугского племени; народ требовал от них явиться «к духовному суду». Переговоры велись несколько дней; не зная другого выхода, братья, последовав совету друзей, ночью покинули свои семейства. Однако гнев шапсугов обрушился на их семейства, толпа разграбила имение братьев, захватила их семьи в плен, жены подверглись насилию177. От сына Бесленея - Шагин-Гирея, находившегося у натухайцев, потребовали, чтобы он отказался от своего отца и дяди, объявил их своими врагами178. По совету отца Шагин-Гирей выполнил волю народа. На собрании шапсугов было принято решение разрешить вернуться братьям Аббатовым на их местожительство, если они заплатят штраф за «оскорбление» и объявят себя врагами Рос-сии179. Позже, после череды испытаний, Бесленею удалось избавить свою семью от опасности, которая ей теперь грозила, - он покинул Шапсугию, думая о «соединении своей родины с Россией». Бесле-ней был представлен императору Николаю I и «обласкан им»180. История Бесленея и Убыха - хрестоматийная, она раскрывает нам сложную и строгую по своей устойчивости идеологию военного общества, не допускавшего отступления от установившихся канонов. Малейшие попытки разрушить устои этого общества или же приоткрыть его тайны «стороннему» подвергались жестокому наказанию. По своей внутренней «конструкции», не отягощенной религиозностью, нацеленной на поступательность развития, она ближе к европейским формам перехода к феодальной структурированности общества. Во всяком случае в этой модели изначально нет ориентированности на «исламскую» форму преодоления эгалитарной стадии и повторение «аравийского» опыта перехода к «новому обществу», как это происходило на Северо-Восточном Кавказе. Военно-демократические общества «черкесов» не лишены внутренних противоречий, они особенно обостряются при их внешних контактах, когда «контакты» касаются «баз», являющихся объектами военных набегов. Уверовав, что «Европа восстала» против России и российские войска покинули Северный Кавказ, шапсуги совершили нападение на Ивано-Шебшское укрепление. Присутствие здесь войск немало их удивило, и они были вынуждены отступить181. «Отказ» Турции от покровительства горным адыгам и вторжение российских войск к шапсугам раскололи последних на две партии. Это было заметно, когда шапсуги направлялись набегом на Ивано-Шебшское укрепление. В нем участвовали в основном фокотли -наиболее «динамичное» «сословие», стремившееся к знатности, и не участвовали «уорки» - «первое поколение» шапсугской знати, потерпевшее еще в конце XVIII в. поражение от фокотлей182. Еще явственнее этот раскол проявил себя на совместном собрании шапсугов и натухайцев на р. Адагуме. По свидетельству Са-фар-бея, участника весеннего собрания 1831 г., «после уверения в истине, что турецкое правительство по Адрианопольскому миру отказалось» «покровительствовать» горцам-адыгам, среди шапсугов «образовались две партии: одна из них желала подчиниться покровительству России, а другая, напротив, сделаться независи-мыми»183. Сторонники «независимости» оказались в большинстве184. Среди них решающая роль принадлежала фокотлям, составлявшим старшинскую знать. Еще более глубокими были межплеменные противоречия. При всей своей традиционности они особо обнажились в связи со «вторжением» России в адыгский «закрытый» мир. Встревоженные карательной экспедицией И. Ф. Паскевича, шапсуги требовали от абадзехов присоединения к ним для борьбы с Россией. Большинство абадзехов, как и шапсугов, придерживалось идеи независимости и отвергало пророссийскую ориентацию. Тем не менее абадзехи не пожелали объединиться с шапсугами для войны с Россией. «Мы нисколько не уклоняемся от вашего предложения, - отвечали абадзехи шапсугам, - вспомните, сколько мы терпели от вас; возвратите нам все вами ограбленное, тогда и мы соединенно будем действовать с вами»185. Несмотря на столь явное расхождение, небольшая часть абадзехов все же присоединилась к шапсугам и готовилась к совместному нападению «на русских»