ЧЕМ БОЛЕЛИ АДЫГИ ДО КОРОНАВИРУСА? (ЧАСТЬ ВТОРАЯ)

Французский путешественник Тэбу де Мариньи в своей книге Путешествие в Черкессию отмечал в 1820 г., что Мехмед Индароко (Чупако), тлекотлеш из Пшады, объявил на своей территории карантин, позволивший избежать жертв от чумы, занесенной из Анатолии [23, c. 151]. Черкесы не только устраивали карантины, но и прекращали сельскохозяйственные работы, чтобы не собираться большими группами. Так, в бухте Чепсин Дж. Бэлл наблюдал погрузку зерна для отправки в южную часть черкесского побережья: «В бухте была большая лодка, занятая погрузкой провиантов для южной области, где обработка земли была в прошлом году прекращена из-за чумы, туда занесенной» [8, c. 95].

Народная медицина адыгов опытным путем выработала уникальное средство по борьбе с таким опасным эпидемическим заболеванием, как оспа. Французский философ Клод Гельвеций писал: «Как много мы обязаны легкомысленной черкешенке, которая, желая сохранить свою красоту или красоту своих дочерей, первая решилась привить себе оспу! Скольких детей оспопрививание вырвало из когтей смерти! Может быть нет ни одной основательницы монашеского ордена, которая оказала бы миру столь же великое благодеяние и тем самым заслужила бы его благодарность» [13, c. 255]. В числе первых спасенных детских жизней в Европе были особы королевских домов.

Сведения Гельвеция подтверждаются французским дипломатом Абри дела Мотрэ, посетившим Черкесию в 1711 г.: «Я находил черкесов все более красивыми, по мере того как мы продвигались между гор. Так как я не встречал никого, отмеченных оспой, я пришел к мысли спросить их, нет ли каких-либо секретов, чтобы гарантировать себя от опустошений, который этот враг красоты производил среди стольких народов. Они мне ответили утвердительно и сообщили, что это средство заключается в том, чтобы привить ее или передать тем, кого надо этим предохранить, взяв [гной] зараженного и смешав с кровью путем уколов, которые им делали. Я решил поэтому посмотреть операцию, если это возможно, и с этой целью я осведомлялся во всех селениях, через которые мы проходили, имелись ли там лица, над которыми это проделали. Скоро я нашел случай ознакомиться с оспопрививанием у черкесов в одном селении Деглиад, где я узнал, что, когда мы проходили, там производили прививку маленькой девочке четырех или пяти лет. Сначала, как мне сообщили, ей дали немного слабительного. Я попросил, чтобы мне его показали, так как мой ногаец не смог бы объяснить, и мне показали сухие листья воловьего языка, которые они варили, как мне сообщили, с кореньями и медом. Девочку отнесли к маленькому мальчику трех лет, который был болен этой болезнью и у которого оспинки и прыщики начинали гноиться. Старая женщина произвела операцию, так как наиболее пожилые представители этого пола имеют репутацию самых разумных и знающих, и они практикуют медицину подобно тому, как самые старые другого пола практикуют священство. Эта женщина взяла три иголки, связанных вместе, которыми она, во-первых, сделала укол под ложечку маленькой девочке, во-вторых, в левую грудь против сердца, в-третьих, в пупок, в-четвертых, в правую ладонь, в- пятых, в лодыжку левой ноги, пока не пошла кровь, с которой она смешала гной, извлеченный из оспинок больного. Затем она приложила к уколотым и кровоточащим местам сухие листья коровника, привязав сверху две кожи новорожденных ягнят, после чего мать завернула ее в одно из кожаных покрывал, из которых состоит, как уже говорил выше, постель черкесов, и таким образом завернутую она унесла ее к себе. Мне сказали, что ее должны были держать в тепле, кормить лишь кашей, сделанной из тминной муки, с двумя третями воды и одной третью овечьего молока, ей не давали пить ничего, кроме прохладительного отвара, сделанного из воловьего языка, немного лакрицы и коровника, трех вещей, весьма обычных в стране. Меня уверили, что с такими предосторожностями и при хорошем уходе оспа не преминет благополучно уйти небольшими количествами на седьмой или позднее, чаще всего 5-й или 6-й и даже раньше; по этому вопросу я ссылаюсь на слова старухи, не имея любопытства ожидать результатов. Они сказали мне относительно другой меры предосторожности, которую они принимают против опасных последствий оспы, а именно рассматривать всех маленьких детей, хотя и мало предрасположенных к этой болезни, еще до заражения ею, как неизбежно долженствующих заболеть, раз необходимо, чтобы кто-нибудь имел ее в действительности для передачи другим.

Как бы то ни было, среди нескольких тысяч, с которыми я встретился проездом по Черкесии, я не видел никого обезображенного [оспой]; возможно, что это результат хорошего климата. Другой, более естественный способ передачи оспы, как мне передавали, заключался в том, чтобы класть в постель вместе с больным этой болезнью того, кому хотят ее привить, предварительно дав ему слабительного; это делается до того, как оспинки созреют. Родители так озабочены красотой своих детей, что они их часто относят на расстояние одного дня и более от своего жилья, в селения, где узнают, что кто-нибудь там заболел [оспой]» [2, c. 142–144; 44, c. 74–75].

Исследователь истории вариоляции С. Ридель отмечает, что метод мог проникнуть в Европу через Турцию: «Инокуляция (прививание – Самир Хотко), вероятно, применялась в Африке, Индии и Китае задолго до XVIII в., когда она была введена в Европу. В 1670 г. черкесские торговцы ввели вариоляцию в Турецкую «Османскую» империю. Женщины с Кавказа, которые пользовались большим спросом в турецком султанском гареме в Стамбуле из-за их легендарной красоты, были привиты в детском возрасте в тех частях тела, где шрамы не были заметны. Эти женщины также должны были принести практику вариоляции ко двору Высокой Порты» [48, c. 22].