Чем русская храбрость отличалась от кавказской в Кавказскую войну

Практически все русские офицеры, воевавшие на Кавказе в конце XVIII - первой половине XIX веков, отмечали отчаянную храбрость горцев. Перекочевав из их воспоминаний в исследования о Кавказской войне "храбрость горцев" превратилась в аксиому, которая не только не требует доказательств, но и не должна подвергаться критике. Она же, по мнению некоторых их современных потомков, стала чуть ли не главным отличием кавказца от русского солдата. Между тем, храбрость русского солдата не только не уступала, но и превосходила храбрость горца, потому что обуславливалась совершенно другим основанием.

Генерал И. Краснов так писал о горской храбрости: "при внимательном рассмотрении дела, можно увидеть, что джигитуют они (горские народы - ИО) только издали, нападают более тогда, когда их приманивает легкая пожива, и твердо защищаются только там, где природа предоставляет особенную местность, где скалы, ущелья и леса укрепляют ее для войны оборонительной, а потому прославленная храбрость азиатцев любит стрелять только из-за куста и камня, и вовсе неохотница засматривать смерти прямо в глаза. Конечно, по быстроте своих коней они способны к набегам и часто их производят; но только для хищничества и грабежа, а не в духе благородного партизанства" (Краснов И. О донской казачьей службе // Военный сборник, 1875 год).

Об этих же специфических основаниях, порождавших кавказскую храбрость, писал и Н. Воронов: "несправедливо думать, что горец владеет тою храбростью, которая составляет силу и честь воина. Грабеж и убийство — его ремесло, а потому неудивительно, что он ловко владеет оружием; вместе с тем нищета побуждает его прибегать иногда к самым отчаянным средствам, рождает в нем слепую отвагу и роковую решимость. Далее этого не идет и не может идти его храбрость, следовательно, она имеет чисто хищнический характер" (Воронов Н. Черноморские письма // Русский вестник, № 3. 1857).

А Н. Волконский, сравнивая горцев и русских писал: "Мы имели дело не с тем врагом, у которого храбрость обуславливается сознанием долга и других каких либо подобных обязанностей, но заимствуется у единицы влияющей, равно и из источников, далеко не безукоризненных, как-то: стремление к наживе, грабежу, авантюризму и проч. Таким образом, минутная удаль, молодечество на авось, урывчатая отвага под влиянием известного толчка от Шамиля или его представителя; наконец известное кавказскому солдату изречение "некуда податься" - вот достатки, недостатки и обстоятельства, гораздо более присущие кавказскому горцу, чем название "воина", который не напрашивается на опасность, но зато и не отступает перед нею; жертвует для предвзятой цели не только сном и спокойствием, но и самой жизнью" (Волконский Н. Лезгинская экспедиция (в Дидойское общество) в 1857 году // Кавказский сборник. Т. 2. Тифлис, 1877).

Храбрость русского солдата, основанная, как сказал Н. Волконский, на сознании долга, выделена и в рассказе Л. Толстого "Волонтер". Его герой, услышав, что батальон солдат выступает в какую-то экспедицию, хочет, чтобы взяли и его, но офицер его уговаривает остаться ("Вы бы тут нас подождали, охотились бы; а мы бы пошли с Богом. И славно бы!"). Однако волонтер не успокаивается и диалог коснулся понимания храбрости: "Вот, в тридцать втором году, был тут тоже неслужащий какой-то, из Испанцев, кажется. Два похода с нами ходил; в синем плаще в каком-то, да наконец и сложил тут свою голову. Здесь, батюшка, никого не удивишь", - сказал капитан. "Что, он храбрый был? спросил я его. - А Бог его знает: все, бывало, впереди ездит; где перестрелка, там и он. - Так, стало быть, храбрый, сказал я. - Нет, это не значит храбрый, что суется туда, где его не спрашивают... - Что же вы называете храбрым? - Храбрый? храбрый? повторил капитан с видом человека, которому в первый раз представляется подобный вопрос: - храбрый тот, который ведет себя как следует (выделено Л. Толстым - ИО), сказал он, подумав немного".

Именно эта храбрость давала роте Куринского полка в сражении у Чолока 4/16 июня 1854 года возможность в течение часа стоять под ядрами и гранатами турецкой батареи во взводных колоннах, потерять 42 человека и только после получения приказа атаковать и опрокинуть турок. Следует отметить, что эта битва решила исход кампании. И именно отсутствие этой храбрости не давало горцам никакой возможности выдерживать огонь русских пушек, а заставляло их искать укрытия или отходить. И именно эта храбрость, храбрость долга, стала, наряду с численным и ресурсным преимуществами, одной из главных причин победы русских в Кавказской войне.

Русский офицер о фанатизме и храбрости горцев: можно прочитать здесь.

Как наказывались "уклонисты" в армии Шамиля, можно прочитать здесь.

Понравилась статья? Подпишитесь, поставьте лайк и сделайте репост в соцсетях. Спасибо!