Расселение кавказских переселенцев в Османской империи

Расселение кавказских переселенцев в ОсмансРасселение кавказских переселенцев в Османской империи сопровождалось их
массовой гибелью от болезней и лишений. «Пароход привез в Варну 850, а другой – 180
человек, - говорится в одном из официальных документов, - турецкие власти приняли
сначала горцев очень ласково, но, когда лодочники начали высаживать голых, слабых,
больных и до 46 трупов, умерших за одну ночь, они перепугались заразы и не хотели
принимать переселенцев».
По свидетельству Ф.Канитца, палубы турецких кораблей, перевозивших переселенцев
на Балканы, в европейскую часть Османской империи, «представляли самое ужасное,
раздирающее душу зрелище голодных, обезображенных оспою людей и трупов». Он дважды
побывал в Болгарии и в своих путевых наблюдениях 1866-1875 гг. пишет: «Одно черное
пятно выдавалось на этой светлой картине – пятно, которое не может до сих пор изгладиться
из моего воспоминания и которое мешало мне наслаждаться очаровательными ландшафтами
природы. Пятно это составляли свежие черкесские могилы, тянувшиеся рядами с правой и
левой стороны дороги между группами деревьев или разбросанные на низких холмах в
количестве 2 – 3 до 20. Эти могилы, окаймленные вместо цветов голышами или обломками
скал, громко свидетельствовали о бедствиях великого черкесского похода, тянувшегося
незадолго перед тем по новой дороге, которую по справедливости можно назвать
«могильною».
Нарушив одно из условий приема переселенцев (20-летнюю отсрочку от рекрутской
повинности) и воспользовавшись тяжелым положением переселенцев, турецкие власти под
видом добровольности стали формировать из них регулярные войска. О вербовке черкесов на
военную службу рассказывает Мошнин: «С целью усилить желание поступить на службу
воспрещено продавать мужчин... В рекруты турки берут только неженатых, и потому горцы
продают своих жен и детей и поступают на службу».
Тем не менее, расчеты турецкого правительства найти в переселенцах новый источник
для пополнения регулярной армии не оправдались, так как «томимые голодом и лишениями и
увлекаемые приманчивыми обещаниями, они являлись толпами, и … более 14000 из них
вступило в ряды регулярной армии. Но вскоре обнаружилась неукротимость горцев и
невозможность приучить их к дисциплине и к систематическому порядку казарменной
жизни. Смертность между ними была очень велика ..., побеги приняли такие размеры, что
правительство принуждено было отказаться от своего намерения и отпустить их всех».
По донесениям российских консулов, «черкесы принесли с собой в Турцию не
усиливающий, а разлагающий элемент». Они не показали «никакой склонности к слитию с
мусульманами, среди которых их поселили, и столько же вооружали их против себя, сколько
и самих христиан».[8, 15] Русское посольство в Стамбуле неоднократно и безрезультатно
ставило вопрос о необходимости «выселения черкесов из христианских деревень».
О дестабилизирующем поведении черкесов с тревогой писали в своих донесениях и
рапортах российские консулы из Болгарии: «Приезд черкесов сделался тоже источником
новых повинностей для здешних селян, которых правительство заставляет безвозмездно
содержать незваных гостей, даром строить им дома, развозить их из городов по селениям и т.
п. ...Болгары сильно жалуются на подобные притеснения, и без того уже разоренные
податями и бесчисленными повинностями».
Оказавшись в Турции в очень тяжелом положении, доведенные до отчаяния, черкесы
начали открыто выражать свое недовольство и добиваться возвращения на Кавказ. Русский
консул Мошнин сообщал о том, что «материальное положение переселенцев очень печально
и многие просятся назад с условием принять христианство» [3, 5]
Со стороны турецкого правительства также были приняты строгие меры против
возвращения переселенцев на Кавказ. Например, черкесы, проживающие в Болгарии,
составили прошение для «разрешения вернуться на родину» и поручили Мухаммеду
Шеретлугову (шапсугу, бывшему подполковнику русской службы) передать это прошение
русскому посланнику в Стамбуле. Турецкие власти в Варне, узнав об этом, арестовали
Шеретлугова. Он заявил им, что «хочет обратно выселиться не из желания бунтовать
турецких подданных, а потому что действительно не может больше жить в Турции».
Между переселенцами и турецкими властями на этой почве вспыхнула вооруженная
борьба. Так, в 1865 г., русский консул в Тульче Кудрявцев сообщал, что «20-дневное
путешествие губернатора Ахмет-Рассим-паши по южным уездам округа вызвано было
черкесскими смутами».
Следует отметить, что расселяя «черкесов» небольшими группами на территории
империи, предполагалось ускорить процесс их ассимиляции («отуречивания»), что
естественно повышало уровень управляемости и лояльности указанных групп. Тем не менее,
не следует, по нашему мнению, преувеличивать, степень целеполагания и стратегической
разработанности подобных планов, даже если в дальнейшем они обернулись определенной
выгодой для их составителей и реализаторов, либо, наоборот, не привели к неким
ожидаемым с их стороны результатам. С другой стороны, вышеуказанные мотивы в
действиях османских властей, безусловно, присутствовали, что можно расценивать как
определенную политическую стратегическую линию. Особый интерес представляет
практика управления этим новым компонентом населения Османской империи, с точки
зрения того, как трансформировались, в том числе и под воздействием европейского опыта
внутреннего управления и внешней колонизации, способы и методы правления и надзора над
подвластным османским имперским властям, населением.кой империи