Откуда появилась черкесская диаспора в Турции и других странах?

Современная адыгская диаспора, которую мы характеризуем в нашем исследовании как культурно-литературную, начала формироваться в конце XIX в. в Турции. Это потомки махаджиров, вынужденно оставившие историческую (материковую) родину и переселившиеся в Османскую империю в результате Кавказской войны, длившейся более чем сто лет. История, которая фактически изменила этническую карту адыгов, стерла с этой карты некоторые адыгские народности, такие как убыхи, для большинства же предопределила судьбу рассеяния или диаспорную участь.

Необходимо, на наш взгляд, выделить два основных фактора, лежащих в основе современной адыгской диаспорной литературы: черкесско-мамлюкское наследие, которое уже к началу XX в. переживает расцвет (Махмуд Аль Сами Баруди (18381904) - классик египетской поэзии, историк, философ, предпринявший серьезные попытки отразить адыгскую этно духовную идентичность в своей поэзии) [3]; и культурно-литературные движения в среде адыгов-махаджиров в Османской империи (конец XIX - начало XX вв.) в целях сохранения своей этно духовной идентичности. Одним из ярких событий в культурной жизни диаспоры этого периода стало выступление на Всемирном научном Конгрессе востоковедов в Стокгольме (конец XIX в.) поэта, писателя, крупного востоковеда, профессора Стамбульского университета Ахмета Мидхата, который определил пути культурного и этно духовного самосохранения и развития адыгов в Турции.

В результате в 1908 г. появляется «Общество по изучению истории черкесов», созданное по инициативе профессора Мидхата при уже существовавшем Адыгэ Ф1ыщ1э Хасэ (Адыгском благотворительном обществе). Затем последовало издание адыгских газет и журналов (Иттихат Газетеши, Гуазе и др.). После распада Османской империи адыги расселяются по всему миру, организовывая в стране проживания различные Адыгэ Хасэ, способствующие самосохранению и развитию этнодуховной культуры. Показательны в этом смысле слова, записанные в одном из уставов Адыгэ Хасэ Иордании начала ХХ столетия. «Цели и задачи: обеспечивать литературно-культурную связь межДу аДыгами; поднимать этническое и культурное самосознание адыгов; знакомить с культурой адыгов иорданских жителей, с тем чтобы способствовать взаимопониманию и взаимотерпимости двух соседствующих культур: адыгской и арабской; способствовать физическому развитию адыгских детей через привлечение к спорту». Эта запись сделана в Уставе Хасэ в 1932 г. Документ хранится в центральной библиотеке Адыгэ Хасэ «Уадсир» в г. Аммане (Иордания). Адыги диаспоры собирают устное народное творчество - многие рукописи, записанные на древнеарабском и древнетурецком языках обнаружены в библиотеке Шамиля в Стамбуле; собираются группами в Хасэ, чтобы поговорить на родном языке, обсудить новости культурной жизни диаспоры, мира, познакомить детей и передать им самое дорогое наследство, которое они вынесли с материка - лъапсэ: адыгэ хабзэ, адыгагъэ.

В 1988 г. в Иордании в издательстве «Мактаб-бат Ашабаб» выходит роман Расима Рушди «Жан». Жан - это женское имя в переводе с кабардинского языка означающее «с острым умом, тонкая, умная, проницательная» [5]. Роман написан на арабском языке в первой половине ХХ в. адыгом, жившем в Египте, и получившем образование в Лондоне. Это произведение написано после тщательного изучения автором истории адыгов в архивах Британии, поскольку в тех же примерно годах (1939), Рушди публикует в Иерусалиме свое историческое исследование «The tragеdy of a nation: the story of the chercess». Неразрывная связь между историей, мифологией и философией народа понимается автором как лъапсэ, в которой не просто живет человек, но и то, что он, уходя, забирает с собой. Эта тема отразится и в романах М. Кандура, но уже более масштабно. Роман «Жан» посвящен легендарной женщине по имени Жан, которая хранит лъапсэ, завещанное ей отцом -адыгским князем в таких словах, сказанных перед смертью: «Мы жили не только для себя, мы жили для наших людей, и нам стоит их защищать».

Жан воспринимает эти слова своего отца в их прямом смысле, отрекаясь от себя, от своего женского счастья, она дает обет безбрачия и идет защищать свой народ от врагов. Рушди раскрывает образ Жан и остальных героев романа в системе понятий лъапсэ. Один из основных принципов адыгэ хабзэ не нарушается даже в условиях войны: труса и предателя не лишают жизни и не отнимают у него свободу. О нем сочиняют песню, и его бесславие обретает крылья. Уэрэд хуаусащ говорили в древности о бесславном человеке. Сила песни бесславия заставляла идти адыга на подвиг, только это могло очистить его совесть, и только героизм мог вернуть утраченную честь. Гуащэ, княжна Жан, символизирует лучшие черты адыгской женщины, берущие свое начало в мифологии адыгов. Она во многом напоминает мифологический образ Сатинай, которая «...была матерью всесильных нартов, она их учила и вела. Ее ум побеждал врагов, образ Жан идентифицируется с образом Сатинай. Сатинай с кабардинского переводится как «отдающая душу, любовь, сердце, женщина, приносящая себя в жертву». Образ в самарской культуре - богиня Анана, у вавилонцев - Аштар, у фараонов - Айзис, у греков - Артемис; для автора Расима Рушди Сатинай намного древнее, чем эти образы», - пишет один из представителей и исследователей черкесской диаспоры профессор Берзедж Самког [6].

От мифологической Сатинай Жан передается острый ум, мудрость и всесилие адыгской Гуащэ -княгини, но их отличия в том, что Жан сама становится воином наряду со своими братьями, а Сати-най только направляет нартов своими мудрыми советами, руководит ими.

Еще один символический образ в романе Рушди - образ уорка - (князя, узденя) Инала, который освобождает от плена Жан, и та, видя в этом освобождении высший знак, нарушает обет безбрачия и выходит замуж за Инала. У них рождается мальчик, символизирующий будущее адыгов. На войне гибнет Инал, война вынуждает отступать, и нет более выбора для народа, кроме рабства и эмиграции. После мучительных раздумий Жан останавливает свой выбор на эмиграции. Трагической кульминацией становится гибель сына от шальной пули врага и здесь Жан впервые плачет, плачет слезами Сатинай, оплакивая сына, как Сатинай оплакивала своего сына - богатыря Сосруко, с которым связывали будущее нартов. Со смертью сына для Жан умирает надежда на будущее своего несчастного народа.

Роман Рушди - это типичное произведение литературы диаспоры начала ХХ в., в котором отразились умонастроения большинства авторов этого времени о том, что народ не может сохранить себя вне исторической родины, что у народа больше будущего, что исчезает само понятие лъапсэ адыгов. Однако утопия авторов начала прошлого столетия не становится единственной позицией литературной диаспоры. Вторая половина столетия предлагает новых авторов, произведения которых глубинно раскрывают понятие лъапсэ, выявляя его сущностное значение для народа. Они показывают, что лъапсэ сохранено адыгами-махаджирами и определяет их будущее, сохраняя как единый народ. Речь идет, прежде всего, о М. Кандуре с его циклом исторических романов о «Кавказе».

Цикл исторических романов «Кавказ» Муха-дина Кандура можно считать подтверждением того, что лъапсэ занимало и занимает устойчивые позиции в сознании многих поколений диаспоры, в национальной памяти и сознании адыгов. Рушди закладывает принципы диаспорной литературы: в его понимании лъапсэ - это «и люДи наши, и земли наши, и язык наш, и обычаи..«человек может стать рабом, эмигрантом, кем угодно, а лъапсэ -никогда!» Мухадин Кандур развивает их. То, что

«лъапсэ остается в людях...», целиком подтверждается появлением писателей - последователей Кан-дура. Жизнь и судьба человека и писателя М. Кан-дура во многом схожа с жизнью и судьбой диаспоры в целом. Именно поэтому М. Кандур, раскрывающий посредством лъапсэ историю, быт, самосознание, идентичность и самоосознание адыгов материка, а затем и диаспоры, начиная со второй половины XVIII в.,и, заканчивая первой половиной ХХ в., становится символом этнодуховного самосохранения и развития диаспоры в целом.

М. Кандур - потомок кабардинских эмигрантов XIX столетия, сформировался на Западе. Образование он получил в Америке. В 1960 г. он поступает в Клэрмонтский университет в Калифорнии, где пишет свой первый научный труд «Мюридизм» и защищает докторскую диссертацию. Молодой ученый чувствует непреодолимую тягу к литературному творчеству. Он публикуется во многих известных научных и литературных журналах Соединенных Штатов. В 1970 г. М. Кандур публикует в Нью-Йорке в издательстве «Уильямс Пресс» свой первый роман «Афера в небе». Через два года «Уильямс Пресс» выпускает его второй роман «Разрыв».

Интересны такие факты его биографии, как создание в студенческие годы черкесского танцевального ансамбля, с которым он дает концерты по всей Америке, что также показывает его неразрывную связь с лъапсэ. Вот неполный перечень его романов: The Skyjack Affair - Афера в небе, (USA, Willams Press, New York - 1970; Parice, France, Presses de la Cite, 1972); Rupture - Разрыв (USA, Willams Press, New York, 1972); Kavkaz - трилогия «Кавказ» (Москва, «Лада» - 1993; KandinaI, Jersey, Channel Islands - 1995; Minerva, Press London - 1998; Нальчик, “Эль Фа” - 1996; Нальчик “Эльбрус” -1997 (на кабардинском языке); Турция, “Нарт Яунси-лик” - 1999 (на турецком языке); Бейрут, Ливан, Издательство «Альмуасаса Альарабиа, Ладирасат Уа-нашр» (на арабском языке), 2005; Cherkess. The Balkan story - Черкесы. Балканская история -(KandinaI, Jersey, Channel Islands - 1995; Нальчик, “Эль Фа”, 1996; Бейрут, Ливан, Издательство «Аль-муасаса Альарабиа, Ладирасат Уанашр» (на арабском языке), 2006; Revolution - Революция (KandinaI, Jersey, Channel Islands - 1999), И в пустыне растут деревья - Нальчик, 2008; Бейрут, Ливан, Издательство «Альмуасаса Альарабиа, Ладирасат Уанашр» (на арабском языке) 2006; Children of the Diaspora -Дети диаспоры (Jersey, Channel Islands), 2007). В них М. Кандур отражает судьбу своего народа и в диаспоре и на материке, во многом меняя представление об адыгской литературе в целом.

В предисловии к первой книге «Кавказ» он напишет следующие слова: «Некоторые исследователи готовы чуть ли не с пожарной каланчи кричать о том, что мы, черкесы, произошли от древней и благородной расы, имевшей высокую цивилизацию уже тогда, когда европейцы еще жили в пещерах. Я же хотел лишь известить мир о том, что у нас были замечательные достижения в мифологии, музыке и поэзии. Я не ожидаю, что мир после этого сразу кинется с любовью к нашей культуре и традициям. Я просто хотел заявить (выделено мной - Л. Б.-К.) о нашем существовании.» Вот это желание -заявить Кандур осуществляет в диаспоре. Литература, созданная им, потому и становится частью национальной адыгской литературы, что в ней отчетливо прослеживается живая связь с лъапсэ, и неотвратимость, непреодолимость этой связи. Для Кан-дура лъапсэ - это спасение, и через лъапсэ нужно идти к поиску своего места в этом мире.

С первого романа трилогии «Кавказ» до последнего - «Дети диаспоры» - Мухадин Кандур проносит живую связь поколений, ярко демонстрируя, каким образом и в какой степени в сознании народа удерживается лъапсэ. Именно в этом, на наш взгляд, основная роль диаспорной литературы в общеадыгском литературном процессе.

Многие литературоведы нередко подчеркивают, что тема черкесской диаспорной литературы целиком исчерпывается темой кавказской войны и трагическим исходом из своей материковой родины. На самом деле, история и судьба народа - не единственная тема художественной национальной литературы адыгов - писателей диаспоры. История - это время и хронология, а человеческие судьбы, которые описаны в произведениях литературы диаспоры - это отражение сущности народа через показ его лучших представителей, это, прежде всего - воплощение этнодуховного начала народа. Мир героев писателей диаспоры есть лъапсэ, то, что собственно формирует сознание адыга, и отчетливое отражение лъапсэ в художественной литературе диаспоры дает четкую установку исследователю на то, что тема диаспоры намного глубже и сложнее, чем отражение военных действий на Кавказе и последующего махаджирства.

Лъапсэ передается по наследству, лъапсэ удерживается в национальной памяти, динамика лъапсэ не прерывается, о чем четко свидетельствуют произведения авторов диаспоры.

Совершенно очевидно, что литература диаспоры от черкесско-мамлюкского периода до современности со своей не прервавшейся связью с лъапсэ поможет ученым-литературоведам в перечтении и переосмыслении художественной литературы материка.