ДВА ПАМЯТНИКА, ДВЕ СУДЬБЫ | Живой Кавказ - Интернет журнал | Яндекс Дзен
В 70-е годы XVIII века в разных точках земли случайно обнаруживаются две бесценные археологические находки. Жарким летом 1779 г. рядовой французской армии, лениво копаясь в траншее в районе арабского села Розетты, наткнулся на камень, испещренный непонятными надписями. Ему тогда, а вероятней всего и до конца жизни, и в голову не приходило, что простой солдатской лопаткой он открыл новое направление в науке: египтологию. Французы переправили памятник в Париж, и дотошные европейские археологи, разбираясь в надписях греческого, демотического и иероглифического алфавита, стали открывать кафедры, отделы в научных: и учебных учреждениях, писать статьи и монографии, выпускать журналы. Камень, по заключению специалистов. оказался дороже, чем бриллианты всех известных в истории фараонов...
...Любознательные кабардинцы крестьяне-общинники нс одно поколение присматривались к каменному изваянию человеческой фигуры на берегу мелководной Отоко, чувствуя какую-то генетическую связь с ним, пока кто-то из «большого начальства» нс решил его установить для обозрения отдыхающей публики у «Цветника» в г. Пятигорске. К середине XIX века молва о «ем дошла и до Москвы. После чего памятник перевезли в подвал Исторического музея. Там он пылился до 80-х годов XIX века, пока на него не обратил внимание академик В. В. Латышев.
После недолгого изучения ученый заявил, что суть надписи не поддается осмыслению, но по аналогии с манерой письма на других известных памятниках его можно датировать X—XII вв. н. э.
Два равных по значимости памятника — Розеттский камень и Эток-ское изваяние (Дука-Бек), две разные судьбы: с одной стороны — известность, слава, бесконечное внимание, с другой — музейная пыль, равнодушие и бессилие ученого мира...
Безнадежно отставая от египтологии, кавказоведение только через 60 лет в лице профессионала .высокого класса Г. Ф. Турчанинова пытается, правда относительно успешно, себя реабилитировать: делается попытка, игнорируя этническую историю Северного Кавказа раннего средневековья, прочитать текст на памятнике на основе адыгского языка.
В начале 50-х годов тайна загадочного памятника заинтересовала и студента МГУ, автора предлагаемого читателю издания Арсена Жсбранловича Кафоева. Я нс случайно в начале своего предисловия обратился к сопоставлению судеб, казалось бы, нс имеющих отношения друг к другу памятников истории и культуры, поскольку предпринимаемый в те годы научный поиск Арсен Жебраилович начал с тщательного изучения опыта методики исследований европейских египтологов, консультаций отечественных дешифровальщиков египетских текстов академиков М. А. Коростовцева, В. В. Струве и осмыслення глобального монографического труда профессора В. А. Истрина «Возникновение и развитие письма».
В результате — новое прочтение и интерпретация Этокского памятника и успешная защита диссертации на специально созданном разовом совете при К.БГУ.
Промежуточный, как считал Арсен Жебраилович, успех положил начало еще более плодотворной, более чем тридцатилетней работе по датировке Дука-Бека, многочисленным проблемам этнической истории адыгов, этимологии, многочисленной спорной терминологии, связанной с регионом. Автор приходит к выводам, с которыми можно спорить и не соглашаться, но не считаться нельзя. Чтобы их грамотно оспаривать или приводить аргументированные контрдоводы, нужно соответственно быть профессионально к этому готовым. Не подкрепленное фактами и теорией голое отрицание здесь бессильно.
Не умаляя значительной роли славян в мировой истории и развитии общечеловеческой культуры. А. Ж. Кафоев доказывает, что с первых веков нашей эры «антами» назывались нс восточные славяне, а адыго-кабардино-чсркесы.
Свое прочтение текста Этокского памятника и сопоставление его содержания с преданиями народа позволило ученому определить датировку надписи 375 г. и. э., а не 1130-м, как это утверждали его предшественники. Причем обращаю внимание читателя и на тот факт, что не фольклорный источник «Повесть о Бакса не, сыне Дауове» подтверждает слова надписи, а наоборот, содержание текста памятника в данном случае служит основой информации.
Ход изложения повествования и материалов книги, а также критический анализ известий древнегреческих и европейских авторов VII— XI вв. указывают на новую историко-географическую карту расселения актов. Опираясь на характеристику реальных этнических процессов в Северо-Кавказском регионе и выработку соответствующей методики исследования. А. Ж. Кафоев пересмотрел понимание терминов «касог», «ант», «зих», «булгар», «алан», «нарт», «черкес» и т. д.. которыми обозначались адыги. Отсюда — принципиально иной вывод, противоположный принятому в кавказоведении: все эти термины являлись не названиями этноса, а выражением отношений племен, что убедительно, на нащ взгляд, подтверждается и терминологической таблицей. Уходя в глубь этногенеза при определении этимологии термина «адыге», А. Ж. Кафоев приходит к выводу, что понятия «адыге» и «хетт» — одно и то же.
