В дореволюционное время скульптура античных городов Северного Причерноморья, в частности Боспора, изучалась мало. Углубленное изучение ее и усиленная публикация памятников начинается в советский период. Это работы Б.В. Фармаковского, О. Ф. Вальдгауера, Ю. Ю. Марти, В. Д. Блаватского, М. И. Максимовой и М. А. Наливкиной, Н. М. Лосевой, П. Н. Шульца, особенно М. М. Кобылиной и А. П. Ивановой, которые много внимания уделили выявлению и изучению памятников местной боспорской скульптуры. Достигнутые к настоящему времени результаты в изучении скульптуры Боспора делают возможным выделить среди памятников местной боспорской скульптуры произведения синдской пластики и указать на значительную роль синдов в развитии боспорской скульптуры. Поводом к этой работе послужила найденная в 1961 г. при работах Таманской экспедиции скульптура, изображающая бородатого мужчину в высокой шапке. Статуя изображает пожилого человека с короткой пушистой бородой. Усы немного свисают, сливаясь с бородою; лицо округлое, с полными щеками и выступающими скулами; крупный нос; рот небольшой, с припухлыми сжатыми губами; круглые глаза посажены глубоко и близко один к другому. Заметна асимметрия лица: одна бровь немного выше и длиннее другой. Плечи мужчины крутые, грудь невысокая, шея короткая. На груди и животе плащ драпируется треугольными складками, по бокам складки ниспадают вертикально. Руки полусогнуты, кисти их слегка прижаты сбоку к торсу. У левого бедра — колчан, нижним концом выступающий на переднюю сторону. Руки непропорционально коротки. Эта диспропорция особенно заметна с боковой стороны, но мало видна спереди. Главное внимание скульптора было сосредоточено на изображении лица, живого, немного асимметричного, выразительного и несомненно портретного. Торс, складки одежды, руки изображены более обще и менее моделированы, особенно кисти рук. Реалистично передан колчан, хотя и расположенный на боковой стороне.Тип лица, головной убор, кафтан и колчан — все эти детали красноречиво говорят о том, что статуя изображает не грека, а представителя местного племени, т. е. синда.В 1896 г. в кургане у пос. Сенная, т. е. на территории курганного некрополя Фанагории, была найдена статуя, изображавшая воина в кафтане с длинными рукавами и в плаще, из-под которого виден пластинчатый панцирь. В левой руке —лук и стрелы, у правого бедра—меч. По форме меча мы датировали эту статую III в. до н. э. Обе статуи являются поколенным изображением вооруженного мужчины с широким округлым лицом, сильными скулами. Негреческий тип особенно подчеркнут высоким головным убором с повязкой, типа войлочной шапки, и вооружением. Различие этих фигур заключается в деталях одежды, выражении лица, числе и деталях вооружения. Сходство этих двух статуй указывает на единство этнографического типа и на близость их во времени. Различия же являются следствием передачи индивидуальных портретных черт.В 1959 г. на территории курганного некрополя Фанагории была найдена скульптура, выполненная из местного известняка. Она изображает голову местного жителя, синда, в островерхом головном уборе c. повязкой. Лицо его, широкоскулое, с большими широко открытыми глазами, обрамлено каймою вьющихся локонов. Эти три скульптуры образуют единую по типу и сюжету группу, объединенную и районом находки. Детальный анализ головы, проведенный М. М. Кобылиной в сравнении с греческими образцами, привел ее, как нам представляется, к правильным выводам о тем, что голова статуи из фанагорийского некрополя относится к середине или второй половине IV в. до н. э., что изваял ее мастер, хорошо знакомый с достижениями греческой скльптуры, вероятно, грек, работавший по заказу боспорцев и создавший образ боспорца — не грека. К той же группе скульптур следует отнести и статую воина из Тамани, известную нам только по описанию. Статуя, как пишет М. М.Кобылина, «изображала местного жителя синдо-меота», одетого в широкие штаны и рубашку с длинными рукавами, у пояса—кинжал. Последней из известных нам скульптур этой группы является статуя, опубликованная Г. Кизерицким и К. Ватцингером. Все вышеупомянутые сукльптуры, как и находка 1961 г., относятся к серии статуй-полуфигур. Все статуи-полуфигуры, найденные на территории Боспора, представляют собой надгробные памятники. Это доказывается не только тем, что на некоторых из них имеются надписи, характерные для надгробий, но главным образом тем, что подавляющая часть надгробий, место находки которых зарегистрировано, найдена в районе боспорских грунтовых и курганных некрополей. Все без исключения статуи-полуфигуры высечены из местного камня-ракушечника. Высота их, за редким исключением, колеблется между 0,5 и 1,00 м. Статуи-полуфигуры можно объединить в несколько групп. В первую группу мы включаем вышеприведенные скульптуры воинов в высоких шапках. Для этой группы характерен особенно ярко выраженный этнический негреческий тип лица и этнографические детали—-головной убор, оружие. Из пяти скульптур этой группы четыре найдены на Таманском полуострове, а одна неизвестного происхождения. Поэтому вряд ли следует сомневаться, что эти статуи-полуфигуры изображали синдов. Не менее важно отметить, что по ряду данных все они относятся к раннеэллинистической эпохе. Вторая группа включает статуи, изображающие мужские полуфигуры, закутанные в плащ, закрывающий руки до кистей; правая рука обычно прижата к груди, а левая в полусогнутом положении опущена вниз. Скульптуры этой группы повторяют общую схему мужской фигуры, характерную для греческой скульптуры, начиная с IV в. до н. э., в более позднее время часто встречаемую среди надгробных статуй. Распространенность этого типа на Боспоре подтверждается применением его для терракотовых статуэток эллинистического времени. Изображался этот тип и на надгробных рельефах. Нам известно 12 скульптур этой группы. В третью, не совсем однородную, группу мы включаем женские статуи-полуфигуры, число которых несколько превосходит число мужских. Все эти женские статуи-полуфигуры изображают женщин-боспорянок, лица которых далеки от греческих идеалов: они округлые или округло-овальные, как правило, с крупным носом и полными щеками. С головы спускается длинное покрывало, под которым на груди виден хитон, иногда охваченный поясом. Правая рука обычно прижата к груди, левая полусогнута и придерживает либо край покрывала, либо какой-то круглый предмет. Несмотря на единство типа статуй этой группы, они не однообразны, различаясь выражением лица, деталями одежды, головных уборов, положением рук, размерами, оформлением нижней части. 13 статуй этой группы найдены на Таманском полуострове, 8 — на Керченском, место находки остальных неизвестно (в пределах Боспора). Обращаясь к полуфигурам всех групп, видим, что из скульптур, место находки которых известно, 22 происходят с Таманского полуострова, а с Керченского—13. Даже если допустить, что большинство из остальных найдено на Керченском полуострове, все же таманская группа оказывается многочисленнее или равна керченской. Следует иметь в виду, что некрополи Тамани исследованы хуже керченских. Однако более важно отметить, что таманская группа статуй-полуфигур в целом относится к ранним образцам всей серии. Среди нее мы не находим позднейших (I—II вв. н. э.), и, напротив того, выделяются наиболее ранние экземпляры. Скульптуры первой группы мужских статуй-полуфигур с оружием и женских в островерхом головном уборе типа 1871 г. из Фанагории относятся к раннему эллинизму и являются наиболее яркими и характерными. Они составляют специфическую особенность местной пластики азиатской стороны Боспора и отражают культуру его населения. Популярность статуй-полуфигур на Таманском полуострове подтверждается распространением рельефных надгробий с изображением на них статуй-полуфигур. Такие надгробия происходят из района Фанагории, Гермонассы, Горгиппии и относятся к эллинистическому времени. Главные признаки, объединяющие эту небольшую пока группу скульптур: единство сюжета — женский образ, созданный синдским искусством, с характерными признаками местного этнического типа и этнографическими деталями, и единство художественного стиля. Женский образ, представленный этими надгробьями, очень близок тому, который воплощен в нескольких статуях-полуфигурах, найденных в 1871 г. при раскопках Фанагорийского кургана. Все они, несомненно, изображают обитательниц Таманского полуострова эпохи эллинизма. Нам представляется возможным не только выделить группу мужских и часть женских статуй и надгробий, как специфически синдских, но и высказать предположение, что развитие надгробных статуй-полуфигур на Боспоре, их специфика и отличия от греческих следует отнести в основном к влиянию художественных вкусов синдской эллинизированной знати. Все находки статуй-полуфигур в азиатском Боспоре связаны с территорией Синдики, т. е. треугольника Фанагория Тузла—Горгиппия. С территории азиатского Боспора нам известно всего несколько скульптур VI—V вв. до н. э. Ранние боспорские скульптуры были по преимуществу привозными и удовлетворяли в основном потребности боспорских греков. Заметное развитие скульптуры местного производства, в том числе использовавшейся негреческим населением (антропоморфные надгробия, статуи-полуфигуры, а затем рельефные надгробия), начинается с IV в. до н. э. Это совпадает с завершением инкорпорации Синдики и других Прикубанских территории в состав Боспора. С IV в. до н. э. Таманский полуостров и Прикубанье уже составляли важнейшую часть царства и, по-видимому, его основную сельскохозяйственную базу. Боспорские правители и знать проявляли внимание к недавно независимой и сохраняющей особое положение в государстве синдо-меотской знати, завязывая с ней тесные, даже родственные, связи, примером чему может служить Гилон, правитель Кеп, женившийся на туземке. Династия Спартокидов стала полусиндской. Пребывание боспорских царей и членов их дома, а вместе с ними и боспорской знати в Синдике было, по-видимому, частым. Подобные связи обусловливали прежде всего проникновение греческой скульптуры в Синдику, где она, прививаясь на синдской почве, и сама претерпевала изменения под воздействием синдской культуры и идеологии. Например, царица Комосария, синдянка по происхождению, воздвнгнула статуи негреческим богам. Санергу и Астаре, на горе Бориса и Глеба, у Ахтанизовского лимана. Там находилось, по-видимому, древнее святилище местных, негреческих божеств, пользовавшееся в Синдике большой известностью и особым почитанием. Несмотря на то. что статуя Астары (статуя Санерга не сохранилась) изваяна в стиле греческой скульптуры, в ней наблюдаются некоторые черты, присущие фанагорийским статуям-полуфигурам 1871 г.: поза, положение рук, длинное покрывало, плоскостность. Каменная скульптура, использовавшаяся негреческим населением азиатского Боспора, распространилась здесь в основном под влиянием греческой и может служить одним из показателей интенсивной эллинизации синдов, гораздо более значительной, чем скифов. Это отразилось на характере и количестве бытовавших у них скульптур. Однако особенности условий хозяйственной и социальной жизни, сохранение особых религиозных представлений у синдов и меотов наложили сильный отпечаток на их пластику, явившуюся одним из направлений в истории боспорской скульптуры. Основными чертами синдского искусства можно считать отход от греческих канонов при неразрывной общей связи с греческой скульптурой, стремление к точной передаче этнического типа и этнографических черт и деталей, стремление к портретному сходству, схематичность и плоскостность изображений. Ряд этих черт, как схематичность и большая грубость техники по сравнению с классической греческой скульптурой, нередкое нарушение пропорций, наряду с реализмом являются общими для скульптуры народов, живших на периферии античных государств и развивавших свое искусство под сильным воздействием культуры античных центров. Важнейшим, как нам представляется, выводом из приведенного обзора является тот факт, что названные группы скульптурных памятников изображают обитателей Таманского полуострова — негреков, в основном синдов, а в таком случае эти памятники представляют первостепенный исторический источник. Собственная культура синдов изучена слабо, мало выделены ее специфические особенности. Все исследователи, занимающиеся азиатским Боспором, подчеркивают сильную и раннюю эллинизацию синдов, за которой часто пропадают самобытные элементы синдской культуры. Скульптурные изображения синдов действительно указывают на огромное влияние античной культуры на синдское население, но одновременно тем более ярко иллюстрируют сохранение этнических особенностей синдов, их этнографический тип, быт, элементы идеологии, что трудно, а подчас невозможно проследить по другим источникам. Напомним, что этническая принадлежность группы таких замечательных памятников, как таманские курганы, до сих пор остается недостаточно выясненной. Синдская скульптура способна пролить некоторый свет на этот вопрос. Памятники синдской пластики иллюстрируют выдающуюся роль синдов в формировании этнически смешанного населения Боспора, в формировании его синкретической культуры, что соответствовало и той большой роли, которую играла Синдика в экономической и политической жизни этого государства. Статуи-полуфигуры, найденные на Керченском полуострове и изображающие представителей местной этнической среды, не противоречат нашему представлению о главной роли синдов в развитии боспорской скульптуры эпохи эллинизма. Помимо двух-трех статуй-полуфигур, при этом самых поздних из охарактеризованной нами серии, все остальные подобные скульптуры были найдены в пределах пантикапейского некрополя. В Пантикапее, столице государства, должно было проживать много переселенцев с азиатской стороны Боспора, и прежде всего представителей синдо-меотской знати. Интенсивный рост населения Пантикапеи в IV в. до н. э. был обусловлен не только и, видимо, не столько продолжающейся иммиграцией из греческих городов Средиземноморья, сколько большим притоком переселенцев с азиатской стороны Боспора. С появлением этого населения растут курганные насыпи на Оз-Обе и ставятся на могилах портретные статуи-полуфигуры. Надо думать, что в первые столетия н. э., несмотря на сильно смешанный этнический состав населения боспорских городов и сарматизацию их культуры, традиции синдо-греческой скульптуры были еще живы и продолжали оказывать свое влияние. Это проявлялось в любви к деталям и предметам вооружения, в портретности и этнографической правдивости персонажей на надгробных рельефах. Те же особенности наряду с синдским типом лица находим мы в статуе Неокла II в. н. э. из Анапы. Подобный тип мужской фигуры и лица в других местах на Боспоре не встречается, но совершенно сходное лицо можно видеть у мужчины на мраморном надгробии I—II вв. н. э., тоже из Анапы. Если мы сравним изображения боспорцев в керченской скульптуре I—II вв. н. э. со статуей Неокла, то отчетливо увидим в изображении правителя Горгиппии всю специфику синдского типа, известного по статуям-полуфигурам эллинистического времени. Традиции синдской скульптуры эллинистического времени продолжает и мраморная статуя I в. н. э. из Анапы, хранящаяся в ГИМ. Она изображает мужскую фигуру (голова не сохранилась) в кафтане, плаще и штанах, с коротким мечом у правого бедра. В целом фигура и плащ напоминают статую-полуфигуру синда, найденную в 1961 г.
