Третий период. От сооружения крепости Моздок до кончины князя Цицианова в 1805 г.

1759 г. Кургок Каншокин, князь Малой Кабарды, принявший христианство, поселился на берегах Терека, близ нынешнего Моздока.
1762 г. Денежные выгоды, дарованные таким, принявшим христианство горцам, произвели весьма хорошее впечатление. В следующем году было принято решение о сооружение крепости Моздок, после того как вышеупомянутый черкесский князь Кургок, будучи крещенным в Санкт-Петербурге, уступил ради этой цели землю.
1764 г. Две сотни людей обоих полов явились в Моздок, дабы быть крещеными. Кабардинцы, коим было не по нраву, что эта крепость превратилась в убежище для их беглых подданных, разделились на две партии: одну - благорасположенную, другую - враждебную к России, - и отправили одного из своего числа в Санкт-Петербург потребовать уничтожения крепости Моздок, упразднения поселения и денежной компенсации за переселившихся подданных. Исход этой поездки неизвестен.
1765 г. Кабардинцы и кубанцы подозревались в ограблении русского каравана, и у крымского хана было истребовано возмещение ущерба.
1766 г. Порта возвратила пострадавшим их потери.
1767 г. Жители Кубани пригласили нагайских татар переселиться в их земли, но этот план был во­время раскрыт, а многие татары, в это вовлеченные, были сосланы в Оренбург.
1768 г. В этом году были приняты меры предосторожности против кубанцев, так как решено было объявить войну туркам.
1769 г. Генерал Де Медем (Этот необычный человек внушал такой ужас всем кавказцам, что, дабы напугать плачущих детей, последние по сей день произносят: «Идет глухой генерал». - Медем был глуховат.) назначенный главнокомандующим в Кабарде, в это же время получил приказ действовать решительно. Было обнаружено, что кабардинцы лелеяли желание быть независимыми, не примыкая ни к какой партии. Минерологи были отправлены в Кизляр, дабы исследовать залежи этих мест. Кисты высказали желание принять христианство, и несколько вождей малых племен оказали России свои услуги в поиске серебра и свинцовой руды; но бесконечные войны в этих краях делали их работу невыполнимой, и все, что можно было сделать, это действительно описать места, где залежи были обнаружены.
Перед тем как Де Медем принял командование, военачальник хана калмыков по имени Убаши пересек Волгу с 20 000 своих соплеменников и 29 апреля полностью разгромил кабардинцев, объединивших­ся с кубанскими жителями. Здесь следует отметить, что татары на Кубани в Султан Ауле уже с 1736 г. находились под защитой России, но в 1742 г. вновь бежали за Кубань. Де Медем совместно с Убаши вслед за этим перешел через Кубань и в ходе непрерывных и многочисленных боев с 1-го по 5 мая постоянно оказывался победителем. На другом берегу майор Раталиев во главе маленького отряда противостоял кабардинцам, коих принудил объявить себя подданными России. Так произошло также с абассами Агти Кесека.
Генералу Де Медему таким же образом было предписано в интересах России переманить на свою сторону некрасовских казаков; но посланник, отправленный к ним с этой целью с письмом от генерала, не смог принудить их подчиниться.
Капитан Хейкбаш добыл благодаря своим козням фирман турецкого султана, призывающий кабардинцев восстать против России. Те разделились на две части; одна из которых во главе с князем Атажукиным оставалась преданной; в то время как иная, руководимая четырьмя князьями, поддерживала дело кубанцев; но принуждена была объединиться и присягнуть на верность России.
Бешилбаи, черкесское племя на Верхней Кубани, высказали пожелание покориться, но последующих шагов предпринято не было.
В этом году полковник Шергилов, отправленный для разрешения ряда вопросов среди чеченцев, был ими убит. Последних постигла кара в их собственных жилищах, а несколько их сел были уничтожены.
Генерал Де Медем был предупрежден от исполнения его намерения предпринять новый поход против кубанцев; так как Убаши опасался, что поселения калмыков будут атакованы киргизами, и предпринял против них действия.
1770 г. Обе разделившиеся части кабардинского народа отправили представителей в Санкт-Петербург и повторили требование, выдвинутое в 1764 г. Кайтуком Касиновым, относительно удаления крепости Моздок. В это же время турки преуспели с помощью подкупов и увещеваний убедить кабардинцев еще раз поднять восстание против России; так что майору Таганову, находившемуся среди них, с трудом удалось добраться до Моздока, куда он стремился как к безопасному месту. Работорговцы в Крыму тоже получили распоряжение избегать всяческих сношений с Дагестаном и территорией кумыков.
Осетин Иосиф, привезший письма Соломону, царю Имеретии, был убит на обратном пути кабардинцами.
Кубанцы напали на генерала Де Медема, который, хотя и разгромил их во главе 200 человек, не смог развить успех из-за гористого характера местности. Князю Малой Кабарды за услуги, оказанные русским, было выделено ежегодное пособие от 50 до 100 рублей (серебром).
Предписания, касающиеся кабардинских беглецов, одобренные в 1771 г., включали следующие пункты:
1. Лица низких чинов не будут допускаться.
2. За каждого беглого христианского вероисповедования, любого пола, будут выплачиваться 50 рублей (серебром).
3. За кумуков 25 рублей (серебром).
4. Кабардинские уздени не будут допускаться, разве что при условии их отказа от всякого иска на их собственность.
5. Эти предписания относятся исключительно к христианским рабам, купленным кабардинцами. Те из рабов, что куплены жителями Моздока и Кизляра, исключены из этих постановлений.
Была получена информация, что кабардинцы готовятся напасть на Кизляр и Моздок. Генерал Тотлебен проник в Грузию и Имеретию, изгнал турок из крепостей Кутаиси и Багдатчика и тем самым избавил Соломона, царя Имеретии, и Казия-Дадиана Мингрелии от турецкого ига.
1772 г. Воззвание, посланное кабардинцам, раскололо умы этого народа; так как они на примере калмыков думали, что Россия стремилась притеснять всех, кто покорился ее власти.
На берегу Кубани были предприняты меры препятствования заразной болезни, разразившейся здесь.
В октябре месяце профессор Гюльденштедт был задержан по его возвращении из Грузии у Стефан-Цминды тагаурскими осетинами и был освобожден отрядом из 600 человек, посланным генералом Де Медемом, после того как вожди этих осетин получили подарки на сумму приблизительно в 30 рублей (серебром). По этому случаю тагаурцы вынуждены были предоставить новых заложников вместо умершего в Кизляре.
1773 г. В следующем году ингуши отказались от совместных действий с кабардинцами и обратились к генералу Де Медему с просьбой защитить их от последних, замечая в то же время, что лишь по принуждению являлись подданными кабардинцев.
В 1772 г. кабардинцы, охотившиеся, были задержаны русским дозором. Это обстоятельство вкупе с предшествующими событиями в высшей степени озлобили их. Они поклялись, что покуда их сородичи не будут освобождены, употребить все средства, что Бог дарует невинному, дабы освободить свои земли от русского ига.
Кабардинский уздень Ислам-Герей из племени бабагийцев известил коменданта Моздока о намерении некрасовских казаков принять магометанскую веру.
Кабардинцы отправили представителей в Малую Кабарду к чеченцам, в Аксай, Эндери, Костек и Тарку, чтобы возбудить мятежи против русских. В отношении этого были изданы указы обращаться с ними кротко.
Несколько племен, объединившись с кабардинцами и количеством в 25 000 человек, вынудили генерала Де Медема, численность войск которого была значительно меньшей, освободить двенадцать пленников. Им не удалось, однако, перетянуть на свою сторону ногайцев. Турки отправили в горы своих эмиссаров и созвали за Кубанью съезд кабардинцев. Известие о приближении турецкой армии, которую русские, как они утверждали, разбили на Дунае и в Крыму, возбудило волнение среди татар и кабардинцев. 24 000 турков перешли через Кубань и продолжили путь на Тамань; а многие горные племена, за исключением кабардинцев, выбрали родственника крымского хана, как потомка рода Чингисхана, своим сераскером. Приблизительно в это же время хан аварцев поднял 30 000 человек и двинулся в Ахалцих и Грузию на помощь туркам.
1774 г. Так как был повод сомневаться в верности гребенских казаков, генерал Де Медем решил использовать их исключительно в их собственном крае, чтобы они смогли себя здесь защитить в случае нападения на них. Кабардинцы тем временем продолжали свои набеги.
Майор фон Креднер был послан с достаточными силами, дабы захватить турецких эмиссаров и их бумаги; он арестовал четырех из них, среди которых был и родственник крымского хана по имени Ширин-кай. Креднер похитил их среди многочисленных кабардинцев, непрерывно нападавших на него, но неизменно отраженных. Эти представители при их допросе донесли, что Девлет-Герей, крымский хан, находился в Тамани во главе 8000 турок, чтобы оказать помощь восставшим горцам и кабардинцам. Эти войска поэтому появились на Малке, сопровождаемые всеми кубанскими и иными племенами. Каждое из них составляло отдельное войско и самостоятельно искало своей удачи перед стенами Моздока; но столь благоразумно там были приняты меры, что все их попытки против крепости оказались безуспешными.
Вожди черкесов в Большой и Малой Кабарде уже примкнули к турецкой партии, когда майор фон Креднер во главе 1356 человек был отправлен по их просьбе защитить их от турок: поэтому он и возвратился, так ничего и не предприняв.
Артемий, отшельник, был человеком, с помощью влияния которого турки пытались вырвать гребенских казаков из-под власти России. В ответ на смерть своего князя Али Султана чеченцы начали военные действия против русских.
Девлет-Герей, хан Крыма, оставил командование Калга-Султану, который 10 июня появился близ Моздока. Он не рискнул, однако, предпринять сколь-нибудь серьезный шаг, удовлетворившись захватом курьера, посланного Креднеру, и несколькими убитыми при этом. На следующий день он напал на казацкую станицу Наур, но потерял 800 человек; а среди убитых был Корчюк (Кургок) из рода Татархан. После этого несчастья он вновь отступил к берегам Куры. Это нападение на Наур продемонстрировало несправедливость подозрений, высказываемых по отношению к гребенским казакам, в высшей степени отличившимся в этом событии.
13 июня чеченцы рискнули совершить нападение, но потеряли 70 человек.
17 июня Де Медем поспешил на помощь к кабардинцам, оставшимся верными своей присяге.
По Кучук-Кайнарджикскому договору, заключенному в 1775 г., обе Кабарды были объявлены зависимыми от России. Этот договор был прочитан перед общим собранием их князей; но один из них, Хамурза Арсланбек, встал и заявил, что он не будет признавать власти России, пока этот договор не будет скреплен подписью крымского хана.
В 1775 г. генерал Де Медем сообщил, что Девлет- Герей, крымский хан, употребил все возможные средства, дабы склонить кабардинцев к мятежу, и отправил Касбулата, секретаря своего, к черкесам с целью убедить тех, что они являются подданными Крыма, а не русских. Сами черкесы предпочитали власть Крыма, понимая, что с помощью ее они скорее добьются прежней своей независимости. В то лее время Де Медем заявил, что он не имеет достаточных войск, дабы удержать их в покорности с помощью силы.
Два года спустя мятежные кабардинцы отправили гонца к кубанскому сераскеру, настойчиво прося того помощи, в коей он отказал и угрозами принудил большинство их князей следовать своему долгу.
Они вновь принесли присягу на верность России и были восстановлены в привилегиях, им дарованных в 1769 г. Заложники были истребованы лишь от Большой Кабарды, так как определенно доброе поведение жителей Малой Кабарды придавало этой предосторожности необязательный характер.
Генерал Де Медем отдал распоряжение, чтобы в будущем каждый горец, переселяющийся в русское поселение с целью принятия христианства, торжественно клялся, что не совершил никакого преступления в своих родных краях.
Майор фон Креднер был послан с небольшим отрядом войск в Дербент, вероятно, для того, что­бы покарать Усмея-Кара кайтаков. Хотя причина этого точно не известна, все же история выглядит следующим образом. В 1776 г. русское торговое судно стоимостью в 700 000 рублей было разграблено близ Дербента Фетх-Али-Ханом. Несколько русских чиновников посланы были к этому хану потребовать возмещения ущерба, после того как выяснено было, что урон владельца составил 500 000 рублей. Майор Фромгольд получил распоряжение вывести русские войска из Дербента; и, когда хан воспротивился этому шагу, ему было высказано неудовольствие Ее Величества Императрицы. По этому случаю Шамхал Тарку доказал услугами, им оказанными, сколь сильно он расположен к России.
Генерал де Медем тем временем получил приказы передать главнокомандование генерал-майору фон Якоби и предстать перед военным трибуналом. Якоби одновременно был назначен генерал-губернатором Астрахани и получил поручение обеспечивать безопасность Кавказской линии с помощью системы укреплений, следующих в таком порядке:
1. Крепость Екатериноград была сооружена на левом берегу Малки, в 12 верстах от ее слияния с Тереком и в 35 верстах от Моздока.
2. Павловская - в 45 верстах от предшествующей, на южной стороне Куры.
3. Маринская - на Салуке, в 12 верстах от Павловской.
4. Георгиевская - на левом берегу Подкумка, в 15 верстах от предшествующей.
5. Андреевская - в 35 верстах от Георгиевской, на северном берегу Дугусли (ныне оставленная).
6. Александровская - в 15 верстах от выше­упомянутой, на левой стороне Донгислу.
7. Ставрополь - в 65 верстах от предшеству­ющей, на левой стороне истоков Ачила.
8. Северная - между двумя последними, в 15 верстах от Александровской, на левой стороне Калауса.
9. Чтобы установить свободное сообщение между Доном и линией, была отстроена крепость Московская, в 30 верстах от Ставрополя; и
10. Донская, в 18 верстах к северу, на Ташле.
С целью создания сообщения между Тереком и Кубанью были воздвигнуты два редута на краю лесистого и гористого участка Шеб Карагач; а третий, Павловская, в 90 верстах от Ставрополя, на Кубани. Редут Мериамская - в 75 верстах от Павловской.
Копильская - еще далее на 75 верст и в 5 верстах от северного рукава Кубани; и, наконец,
Ейская - в 150 верстах с правой стороны реки Ея и в 80 верстах от Азова.
11. Верхняя Кубань, кроме того, была наилучшим образом защищена крепостью Константиногорск, в 40 верстах от Георгиевска, на берегу Подкумка. За ней следовали редуты Преградный Стан, Прочный Окоп и Зарузинский на кубанских высотах.
12. Наконец, эта линия заканчивалась на западе, в том месте, где Лаба впадала в Кубань, крепостью Усть-Лабинская; и после перемещения казаков с Черного моря эта территория была усилена многими другими крепостями и редутами, достигавшими Тамани и упомянутыми в описании Кубани.
Частые волнения в этих местах и притеснения крымского хана препятствовали распространению христианства в Кабарде и Осетии и вынуждали русских посланников покидать эти области; так что с 1769 г. их труды были приостановлены. В 1765 г. в Осетии появились два монаха-капуцина; но вследствие принятых мер предосторожности их рвение встретило самое малое ободрение, и вскоре они покинули край. Хотя, следуя докладу, с 1746-го по 1764 г. крещены были в Осетии 2085 человек обоего полу. Астраханский епископ все же отмечал, что по причине нерадивости духовенства христианство все еще пребывает в Осетии в очень печальном состоянии. В 1764 г. в Моздоке была основана школа для обучения детей горцев, но она скверно управлялась, а из-за козней священнослужителей интересы христианской веры и дело обучения все более и более пренебрегались. Это побудило к изданию императорского указа, предписывавшего изменения всей системы.
Жители обеих частей Кабарды подали прошение быть принятыми под власть России, так как могли бы тем самым спастись от притеснений своих князей; но их просьба была отвергнута.
В том же году указ Военной коллегии предписал принятие мер для обеспечения безопасности территорий, граничащих с Доном, от набегов ногайцев; и поэтому туда и направился генерал Якоби. Тем временем (1779 г.) 3000 кабардинцев изготовились напасть на крепость Павловская, но отступили при приближении русских войск.
В 1778 г. Каси-Герей Султан, сераскер населения Кубани, предложил свои услуги, цена которых была очевидной русским, и объявил себя и всю свою семью вассалами империи. (Его племянник, Мингли-Гирей, все еще находится в чине генерал-майора на русской службе).
Лейтенант Таганов донес, что турецкие суда с войсками собрались в гавани Дзугацук-Кале. Турецкие войска, высадившиеся на берегу у Дзугацук-Кале, двинулись оттуда в Крым, чем восстановили спокойствие.
Приблизительно в это время Ираклий (Гераклий), царь Грузии, отправил представителей к кабардинцам, часто служившим наемниками против персов и турок, чтобы предложить им покинуть свой край и поселиться в Грузии, где он определит им провинции Сомхети и Триалети; но трое из этих представителей были обнаружены и заключены в тюрьму в Моздоке.
1779 г. В следующем году кабардинцы все еще продолжали демонстрировать свою непокорность и объявили, что они никогда не были подданными России. Однако они вынуждены были усилиями генерала фон Якоби признать ее власть, после того как обе Кабарды в нескольких схватках потеряли 3000 человек; после чего присягнули на нерушимую верность. В это время было решено, что река Малка станет границей их территорий; а убытки, понесенные русскими подданными из-за их волнений, были подсчитаны и предъявлены им для возмещения.
Подполковник Савельев исполнил приказы, им полученные, сопроводить жителей Малой Кабарды назад, в прежние их обиталища, и истребовать от них присягу на верность.
Весной 1781 г. русский офицер, ранее несколько раз совершивший поездки в Кавказские горы, был отправлен с охраной казаков исследовать центральные районы Кавказа, особенно дороги в Грузию и Имеретию, чтобы составить военную и географическую карты края, склонить горцев к поселению на равнинах (степях) и осуществить изыскания от­носительно минеральных продуктов.
Этот способный человек, имя которого, к сожалению, неизвестно, не только составил в высшей степени поучительный отчет о своей экспедиции, но и примирил Бадилатхе, дворянский род осетинского племени дугор, с коим этот род пребывал в ссоре, и побудил и тех и других покориться России; благодаря чему было установлено свободное и до той поры неизвестное сообщение с Имеретией через горы. Договор, с ними заключенный, гласил:
1. Будет принесена общая присяга на верность России.
2. Все дугорцы, превращенные в рабов во время Бадилатхе, ныне живущие, будут отпущены, и все земли, несправедливо отобранные в свое время у их отцов, будут возвращены. Весь скот и все оружие, насильственно удерживаемое, где бы они ни обнаружились, будут возвращены.
3. Дань, подлежащая выплате семье Бадилатхе, отныне будет выплачиваться в соответствии с древним обычаем и будет более точно определена ее величина.
4. Тхума ("Тхума" - татарское слово) ( внебрачные дети Бадилатхе) в будущем будут свободны от Бадилатхе и будут пользоваться равными правам и с народом и со старейшинами дугорцев.
5. Бадилатхе не будут требовать какой-либо дани со своих сел до точного исполнения согласованных условий; но после их выполнения они будут иметь право на свои древние привилегии.
6. Один из семьи Бадилатхе и двое старейшин от каждого села отправятся к русскому главнокомандующему, чтобы добиться утверждения этого согласия.
7. После того все Бадилатхе и старейшины приблизительно тридцати сел Дугора принесут клятву соблюдать это соглашение и вместо подписи приложат свои пальцы на этот документ...
Порта не могла безразлично созерцать это расширение владений России и решила нарушить ее господство в Азии еще до того, как будет предпринят открытый с ней разрыв.
Титул халифа, дающий турецкому султану верховенство над всеми мусульманами, должен был предоставить способ побеспокоить соперницу в лице России; а для исполнения этого плана был избран дервиш по имени Шейх Мансур (На Кавказской линии утверждалось, что Шейх Мансур являлся европейцем; но это крайне неправдоподобно.), который под маской самой строгой добродетели стал знаменитым в горах среди чеченцев. Его настоящим именем было Мохаммед: с детства своего он демонстрировал печальный, хмурый нрав, но в то же время обладал столь хорошей памятью, что знал наизусть весь Коран и двадцать тысяч иных религиозных стихотворных строк. С этой немалой умственной способностью он соединял строгую мораль, кою он проявлял исключительно на благо жителей Кавказа, предотвращая их междоусобицы, призывая их к согласию и надлежащему употреблению их великой силы, заключенной в единении, и не испытывал недостатка в решимости по отношению к их неверным соседям - русским.
Воодушевленный обещаниями турок, он старался, постоянно передвигаясь и страстно обращаясь к людям, вновь разжечь и усилить давнишнюю глубокую антипатию кавказцев к России; и строгостью своих манер, и своим полным равнодушием к личной выгоде он повсеместно завоевывал величайшее к себе уважение. Молоко и хлеб были единственной его едой; и всякий раз, когда он возвращался из похода, делил свою часть награбленного среди больных и нуждающихся. Так он продолжал себя вести и после того, как со всех сторон на него посыпались дары. Его известность, как обычно бывает в таких случаях, увеличилась благодаря вымыслам и распространилась до самых отдаленных мест. Турецкие эмиссары советовали ему объявить себя пророком; они объявили его таковым перед народом, уже начавшим самим так думать; и многие в благодарственных письмах, составленных в выражениях самой смиренной покорности, подтверждали небывалые чудеса, сотворенные силой его молитв в разных местах. Кумыкские князья Эндери послали ему в знак благодарности печать из рога со следующей высокопарной надписью: «Победоносный властитель шейхов Мохаммед Мансур, 1199 г.» (что соответствует 1784 г. н.э.). На другой надписи, как утверждают, ниспосланной с небес, он именуется имамом Мансуром, ныне всеми магометанами ожидаемым великим пророком. Известные своей набожностью, но подкупленные, странники явились из самых отдаленных мест, чтобы увидеть и поприветствовать этого необычного человека. Они показали ему места в своих религиозных книгах, в коих он упоминался и в коих определенно сказано было, что Мохаммед Мансур явится с Кавказа, что ему будет тридцать лет и у него будет пшеничного цвета лицо. Они прочли ему неоднократные заверения в том, что иностранные державы первыми назовут его Мансуром и призовут его восстановить всеобщий мир на Кавказе и истребить неверных врагов, его окружающих. В заключение они заявили, что близится судный день и что он является давно ожидаемым имамом Мансуром, коему поручено донести всему миру истинную веру.
Мохаммеду вскружили голову пророчествами, что частью свершились, а частью были близки к тому; и он на самом деле счел себя избранником, приняв имя шейха Мансура и отправив пригласительные письма всем кавказским князьям, требуя их содействия и оговаривая численность воинов, что они обязаны были ему предоставить.
Полковник Пьерри направлен был с большим войском воспрепятствовать этим действиям и защитить проповедника; но горцы напали на него в узком ущелье и изрубили на кусочки его и большую часть его войск. Этот успех еще более воспалил головы кавказцев и увеличил власть и влияние шейха. В начале войны с турками против России восстали обе Кабарды; другие племена присоединились к ним, совершили набеги на нашу территорию; а шейх Мансур с 10 000 чеченцев попытался захватить Кизляр, но был отброшен с большими потерями далматским графом Войновичем. После того он двинулся к Науру, чей маленький гарнизон, состоявший из волжских казаков, коим помогали старики и женщины, оказал удивительное сопротивление и расстроил его планы. Императрица Екатерина была столь весьма довольна бесстрашием этих казачек, что назначила им пожизненное пособие.
В боях с русскими шейх Мансур с большой пользой использовал переносной бруствер, состоявший из фашин, помещенных на колеса татарских тележек, кои его солдаты толкали перед собой.
В 1789 г. Батал Паша высадился с турецкими войсками по соседству с Кубанью, но был разгромлен и взят в плен генералом Германом. Это событие остановило горцев. Дабы произвести еще более сильный эффект и сокрушить продолжающиеся волнения, генерал Герман задумал захватить турецкий город и крепость Анапу, расположенную на Черном море; но первая попытка в 1790 г. провалилась, и лишь в следующем году генерал-лейтенант фон Гудович взял приступом крепость и захватил в ней шейха Мансура, отосланного затем в качестве пленника в Шлюссельбург. Вместе с ним угас бунтарский дух горцев, а пятый и шестой пункты договора, заключенного с Портой, подтвердили еще более значительно, чем когда-либо прежде, право владения России Кавказом. Правительство С.-Петербурга ныне прилагает усилия с помощью более рассудительных предписаний произвести порядок и восстановить преданность среди этих племен, как это иллюстрируется следующими распоряжениями, которые, хотя и выдают мнение великой императрицы, в то же время проливают свет на различные недавние происшествия.