Об истоках северокавказского единства

В настоящее время степень изученности археологии меотской эпохи позволила выйти на более высокий уровень информативности и обозначить целые комплексы памятников. Публикация псекупских могильников древнемеотского, раннемеотского и среднемеотского периодов, сопровождающих многослойное поселение, открыла серию центров меотской культуры. Эти центры были расположены на мысах древней левой надпойменной террасы р. Кубани, начиная с Казазова, через с. Красногвардейское (бывш. Николаевское) и кончая самым восточным пунктом в г. Майкопе.

В Майкопе открыто 8 поселений, 5 городищ-святилищ, две крепости, 7 грунтовых (вместе с двумя древнемеотскими) и 3 курганных меотских могильника. Кроме того, в Майкопе и его окрестностях найдено три памятника древнего письма, связанных с протомеотской и меотской культурой. Это известная Майкопская плита, Махшкушховские петроглифы на гальках, которые более всего подходят к арамейскому письму, и пуантильная надпись золотого колпачка из Курджипского кургана.

Таким образом, на территории г. Майкопа в меотские времена был городской центр. Возможно, именно этот город упоминался в античных источниках под именем Аухида или Аух на р. Псатии как центр племени аухатов-авхатов-авхетов.

Вторым не менее значительным центром был Начерзийский Заеiуашъхьэ на левом западном берегу р. Пчаса или на террасе объединенной поймы рек Марты и Пчаса. Заеiуашъхьэ (адыгск. кизиловый курган) в настоящее время имеет в высоту не менее 30 м и более 500 м в поперечнике. С восточной стороны и с севера его подножие окружают 7 меотских поселений IV-I вв. до н.э. и первых веков н.э., расположенных на расстоянии 300-100 м друг от друга. Известен древнемеотский и три ранне- и среднемеотских некрополя. На поселении 2 был огнепоклоннический жертвенник-святилище. По левой террасе р. Пчаса на протяжении 4 км тянутся гончарные печи в количестве 10.

В 70-х гг. археологи П.А. Дитлер из Майкопа и А.М. Ждановский из Краснодара раскапывали с южной стороны Заеiуашъхьэ курганы фатско-меотской знати IV в. до н.э. со сложными деревянными конструкциями.

К сожалению, все перечисленные поселения, кроме поселения 5, смыты и переотложены. Лишь одно поселение, благодаря тому что оно взбирается на северный склон Заеiуашъхьэ, уцелело с нетронутым культурным слоем. На всех поселениях - масса керамики: фрагменты синопских и гераклейских амфор, мотыгообразных глиняных рыболовных грузил, пирамидальных ткацких грузиков, стоячих плиток, вазочек на высоких ножках, конических канфаров.

На трех более поздних поселениях найдены "меотские таблетки" - плоские керамические плитки. Все они сломаны чаще всего пополам. Треть этих плиток "украшена" загадочными знаками. Особенно богато "таблетками" поселение 3. Здесь на площади 0,5 га собрано более 600 фрагментов, 220 из которых с рисунками. Такого количества "таблеток" еще не находили ни на одном памятнике фатско-меотской культуры. По всей видимости, "таблетки" поселения 3 вымыты и разбросаны водами Краснодарского водохранилища из одного или нескольких помещений, [104] в которых они были складированы. Поквадратная зачистка переотложенного слоя и подсчет "таблеток" подсказывают, что на этом поселении может быть добыто около 2500 плиток со знаками.

Э.И. Соломоник, опубликовавшая в 1979 г. в СА более трехсот плиток с Правобережных городищ Кубани, определяет их хронологический диапазон III в. до н.э. - III-IV вв. н.э. Стратиграфия Начерзийского поселения 5 и Ассоколайского Сыраежъiуашъхьэ подтверждает определение киевского исследователя.

На материале Начерзийских памятников становится понятен генезис "таблеток", которые, "несомненно, происходят от стоячих плиток, но непонятна функциональная сторона". Э.И. Соломоник предлагает в знаках "кубанских керамических плиток" видеть культовые символы и тамги меотских родов, но не письменность, хотя отмечает использование письменных знаков. Последнее наблюдение ярко подтверждают начерзийские материалы. С помощью пособия И.Е. Гельба "Опыт научения письма" удается рассмотреть обширную группу знаков, сопоставимых с хеттскими иероглифами, а также с финикийским и арамейским письмом. Большей частью на плитках по одному знаку, но имеются группы из двух и трех логограмм, а чаще - переплетения двух-трех знаков.

В результате сравнения знаков "фатских таблеток" (а именно территорию этого племени, согласно карте расселения меотских племен, по В.П. Шилову, оконтуривают керамические плитки) с Майкопской плитой возникает убеждение в единстве письма этих памятников. Разумеется, подобные атрибуции требуют специального палеографического исследования, но соображения типологического характера можно высказать уже сейчас. Следовательно, Г.Ф. Турчанинов не ошибся, открыв древнее письмо на Северном Кавказе. Продолжение т. н. псевдоиероглифического письма Майкопской плиты видится на фатских таблетках Заеiуашъхьэ.

Г.Ф. Турчанинов затруднялся в реконструкции исторической ситуации позднебронзовой эпохи, которой он датировал Майкопскую плиту, и путей движения позднехеттского и библосского письма с Переднего Востока в древнюю Западную Черкесию.

Но ныне по археологическим данным эту ситуацию, только более позднего времени, представить легче.

Э.И. Соломоник не случайно заметила, что "кубанские керамические плитки" более всего близки к каппадокийским табличкам. Во второй половине IV в. до н.э. в долинах притоков Пшиза (Кубани), да и на правом ее берегу, замечается резкий рост населения (число поселений и городищ-святилищ). Можно предположить, что после походов Александра Македонского добрая часть малоазийского племени халибов (древние греки халибами называли хаттов как изобретателей железа), обитавших в Северной Пафлагонии вокруг Синопа, мигрировала через Колхиду в Северо-Восточное [105] Причерноморье, в древнюю Керкетию. На кубанских поселениях появляются в массе синопские амфоры, мотыгообразные рыболовные грузила, грузики ткацких станков, канфары конической малоазийской формы, вазочки на высоких ножках, а несколько позже - керамические плитки с позднехеттской псевдоиероглифической или слоговой азбукой.

Г.Ф. Турчанинов в своей книге "Памятники письма и языка народов Кавказа и Восточной Европы" опубликовал опыт прочтения древнеосетинского письма, связываемого с сарматами, и древнего абхазо-адыгского письма, названного им колхидским. В раннем средневековье, по его мнению, у аланов, касогов и тюрков (хазар) продолжало использоваться письмо сирийско-несторианского типа, которое, в свою очередь, восходило к арамейскому раннего железного века. В связи с этим невольно возникает мысль о какой-то организации типа союза племен (к примеру, меото-сиракского), но не под эгидой завоевателя, а на конфедеративной основе, которая способствовала совместному культурному прогрессу и овладению достижениями южных цивилизаций.

В заключение хочется подчеркнуть, что новые палеографические факты из района Майкопа и старого Начерзия не опровергают, а подтверждают представления и мысли ленинградского исследователя о прогрессивном совместном развитии северокавказского общества в античную эпоху и в раннем средневековье и об укреплении культурного единства между многочисленными народами Северного Кавказа в те годы, когда этому никто не мешает со стороны.

Ловпаче Нурби Газизович