Духовский С. Даховский отряд на Южном склоне гор в 1864 году//Военный сборник, 1864 г., № 12

«Заняв бывший форт Лазаревский и обеспечив вновь учрежденный пост продовольствием, предстояло очистить от туземцев все пространство между течениями Туапсе и Псезуапе. К вечеру 6 марта данный шапсугам срок истекал... Движение начато было поутру 7-го числа... 7-го числа войска отошли до реки Ма-копсе. Отряд двигался двумя колоннами... Последняя выжгла селения по низовым притокам реки Ашше. Жителей, где их заставали, выводили предварительно с их имуществом. Многие шапсуги, видя движение отряда, бежали с семьями в горы... Таким образом, в первые три дня движения выжжено было все пространство между второстепенным хребтом и морем. Оставлены только для переселенцев аулы, ближайшие к берегу и к местам сбора » [с. 286—288].

«По сведениям, собранным заведывающим переселением, с 23 февраля по 9 марта с устья Туапсе отправилось 59 кочерм, с 14 000 горцев. 9-го числа отряд застал здесь еще 13 кочерм, готовых к отплытию, и турецкий пароход «Хидасти-бахри», направленный сюда трапезундским консулом нашим. Вообще трудно было представить себе, чтобы переселение целых народов могло идти так быстро, как это было весною 1864 года. В особенности громадно количество отплывавших от Туапсе: тут была главная пристань шапсугов, сюда направлялась с северного склона большая часть абадзехов. К 1 мая с 23 февраля от Туапсе отправилось до 60000 горцев, а всего в 1864 году в районе даховского отряда, т. е. от Туапсе до Хосты и Мзымты, около 140 000. Впрочем, эти цифры приблизительные, и конечно, они менее того, что было действительно: значительная масса уехала до занятия края войсками, да и после занятия нельзя было усмотреть, чтобы суда отходили только от пунктов, где находятся гарнизоны нельзя было добиться, чтобы о всех отплывающих между постами судах получались хотя приблизительные сведения... 10 марта, с рассветом, отряд потянулся вверх по Туапсе. Начался поход в нагорную полосу, быть может, труднейший из всех походов отряда... 11-го числа отряд повернул в продольные долины. Он разделен был на две колонны.

Левая... шла вверх по Пшинахо. Ущелье Пшинахо уже было очищено Пшехским отрядом.

Правая... поднялась по Алипсе, спустилась потом на Пшинахо и вытянулась в ущелье Пшияхо. Эта колонна дорогою выжгла Много аулов. Жители, видя, что и здесь негде укрыться, потянулись с семьями к берегу моря... 12 марта отряд спустился на реку Ашше... В этот день уничтожено более ста аулов... Селения были только что оставлены жителями. Они уходили частью далее в горы, в верховья Псезуапе, а более к морю... Колонна полковника Клу-генау шла до устья Псезуапе три дня: 13-го, 14-го и 15 марта... Все встреченные аулы были уничтожены. Жители ближе к низовьям реки вышли, а у истоков в верховых ущельях, где гнездилось полудикое общество Хакуц, собрались партии для вооруженного сопротивления. Еще 13-го числа они завязывали перестрелку; 14-го же, как только колонна вытянулась по тропе, насели на арьергард и открыли по нем с соседних высот огонь. С одной из высот горцы с гиком бросались в шашки, но тотчас же поворачивали назад» [с. 289—293].

«Необыкновенное зрелище представлял вновь покоренный край в конце мая, в июне и после. Случалось, смотришь с высокой горы во все стороны: видно множество чудных долин, хребтов, гор, рек и речек; среди старых, похожих на лес садов, то там, то здесь следы бывших жилищ. Но все это было мертво, нигде ни души. Местами свежие всходы хлебов еще свидетельствовали о недавнем присутствии населения, но большею частью пахотные поля заброшены и заглохли, и только обрезки стеблей прошлогодней кукурузы указывали, что здесь некогда жили и работали люди. Не хотелось верить, чтобы на громадном пространстве, на сколько видит глаз сверху высокой горы, не было никого, между тем, это было так, и все живописные виды и роскошные дары богатой природы, обезжизненные, невольно производили на зрителя впечатление более тяжелое и грустное, чем приятное... Впрочем, в то самое время, как на горах и в долинах, пройденных войсками, не было ни души, в трущобах под главным хребтом, куда до наступления лета нечего было и думать пуститься, встречались люди, которые, по выражению горцев, «сами не знали чего хотели». Без крова и без постоянного убежища они бродили с места на место и поддерживали себя, вырывая из земли запасы, зарытые прежними жителями. Бродяги эти были остатки шапсугов, ахчипсхувцев и преимущественно абадзехов; но ни одного убыха, ни одного джигета. Два последние племени выселились как нельзя более добросовестно, можно сказать, разом, дочиста. Наконец, в верховьях реки Псезуапе, в котловинах, обставленных со всех сторон горами, суровыми в высшей степени, оставалась невыселившеюся небольшая масса хакучей» [с. 342—343].

«На всем пространстве от Туапсе до Бзыби едва ли где-либо ныне имеются обитаемые горские аулы. По вековым лесам и глухим ущельям еще бродят люди, издавна привыкшие к скитальчеству. На местности, выгоднее которой для укрывательства едва ли можно создать другую, они почти неодолимы... Поэтому только с введением в горы постоянных наших обитателей могут окончательно искорениться эти остатки бывшего полумиллионного населения» [с. 356].