Адыги - Новости Адыгеи, история, культура и традиции » Статьи » История » Гейне К. Пшехский отряд с октября 1862 по ноябрь 1864 года//Военный сборник, 1866 г., № 5.

Гейне К. Пшехский отряд с октября 1862 по ноябрь 1864 года//Военный сборник, 1866 г., № 5.

Гейне К. Пшехский отряд с октября 1862 по ноябрь 1864 года//Военный сборник, 1866 г., № 5.
История
zara
Фото: Адыги.RU
14:55, 28 июнь 2021
6 952
0
№ 5, с. 11—38. «Из внимательного вслушивания в нескладные рассказы можно было вывести, что все едва проходимые горы и леса по обеим сторонам реки Аше с давних пор были заселены семействами различных племен: там жили убыхи, абадзехи, шапсуги и другие, к которым впоследствии присоединились вышедшие из России старообрядцы и составили между собою особенную федерацию, связанную одним образом жизни и одними интересами, обусловленными местностью. Разбой был их специальностью. Опасными соседями считались они для шапсугов, убыхов и тубинцев. Делая на них набеги » захватывая богатые добычи, они хорошо умели пользоваться до невозможности пересеченной местностью и общими силами выступали против хозяев ограбленного имущества, пытавшихся силою оружия возвратить пропажу, причем почти всегда отстаивали свое приобретение. Но перед началом нашей
Гейне К. Пшехский отряд с октября 1862 по ноябрь 1864 года//Военный сборник, 1866 г., № 5.№ 5, с. 11—38. «Из внимательного вслушивания в нескладные рассказы можно было вывести, что все едва проходимые горы и леса по обеим сторонам реки Аше с давних пор были заселены семействами различных племен: там жили убыхи, абадзехи, шапсуги и другие, к которым впоследствии присоединились вышедшие из России старообрядцы и составили между собою особенную федерацию, связанную одним образом жизни и одними интересами, обусловленными местностью. Разбой был их специальностью. Опасными соседями считались они для шапсугов, убыхов и тубинцев. Делая на них набеги » захватывая богатые добычи, они хорошо умели пользоваться до невозможности пересеченной местностью и общими силами выступали против хозяев ограбленного имущества, пытавшихся силою оружия возвратить пропажу, причем почти всегда отстаивали свое приобретение. Но перед началом нашей экспедиции земля хакучей была заселена совершенно иначе: туда сбежались разные бездомные особняки всех племен, которым разбой нравился больше всего на свете; они-то и сделались главными нашими противниками, а для страны — неограниченными деспотами, угрожая смертью всем, кто только захочет переселяться либо в Турцию, либо в Россию» [с. II].

«На предложение, чтобы горцы отказались от напрасного пролития крови, получен был ответ, что им хорошо известна сила русских и малочисленность их общества и что, несмотря на возможность скоро покорить их, они все-таки решились биться до невозможности.

— Отчего же не хотите вы выселиться на Лабу или в Турцию? — спросил их Амчуков по приказанию полковника Мерхилевича.

— В Турцию не выселяемся потому, что все наши поля засеяны и при выселении приходится много терять, а как живут переселившиеся на Лабу, нам неизвестно.

— Да вот я живу с семейством на Лабе и доволен этой жизнью,— сказал Амчуков. Потом, по приказанию начальника отряда, прибавил:— Если вы объявите желание поселиться на Лабе, то ваши поля останутся неприкосновенными вам позволят беспрепятственно убирать хлеб и перевозить имущество.

На это хакучинцы обещали ответить, посоветовавшись со стариками, из которых, как они говорили, не все еще были дома, причем просили начальника отряда не производить рубку леса, но, разумеется, получили отказ» [с. 15].

«Осматривая эти места, мы заметили, что в земледелии не такую важную роль играет искусство, какую нужда. Кому не случалось слышать от приезжающих из-за границы презамечательные рассказы по этой части; но, вероятно, никто из них не передавал о возможности обделывать поля по скатам крутизною в 50°, а мы видели подобные места со спелым овсом и решительно недоумевали, каким способом обделывали горцы землю: «Голь на выдумки хитра!» Эта же самая нужда заставила их сжигать леса на вершинах холмов со сколько-нибудь приличными площадками, почему и вид на хакучинские высоты, между которыми торчали вершины, увенчанные сухими, обгорелыми мачтами вместо деревьев, имел свою особенность» [с. 19—20].

«Несмотря на большую пересеченность местности с южной стороны хребта, чем с северной, тут можно было найти более удобных мест для посевов, нежели среди лесов северных отрогов порой встречались цель(е горы, засеянные по преимуществу овсом, кукурузой и просом; в изобилии попадался нам также обыкновенный горох, а около некоторых аулов были довольно обширные огороды с овощами...» [с. 23].

«Страна, против которой мы выставили почти четырехтысячную массу войск, противодействовала нам только сильными природными препятствиями, а живых защитников, с оружием в руках, вряд ли было более тысячи. Трудно сказать, что руководило их действиями, но нельзя отнять их достоинства: они были воинственны и крайне единодушны: ни одного лазутчика, ни одного проводника не являлось к нам с их стороны; во все время действий до этого действия ни одного парламентера не высылали они с просьбой о мире, да и ни один человек не попался нам в плен, до прибытия на эту позицию. Понимая всю слабость свою, хакучинцы рассыпались по трущобам: скрываясь удобно не только вдали от войск, но и около нашего расположения, они выжидали оплошных одиноких людей и убивали их в упор...» [с. 23—24].

«...Как вернейший и скорейший способ покончить с ними все расчеты, было предложено уничтожить весь хлеб на корню и все, что могло служить поддержанием существования жителей, и затем на зиму распустить войска по штаб-квартирам» [с. 25].

«К северу от главного хребта, где приходилось действовать пшехскому отряду, оставалось еще много аулов, принадлежавших шапсугам, которым не хотелось выселяться, и замечены обширные посевы. Истребить совершенно то и другое было главною задачею для наших войск» [с. 28].

«Система войны, принятая в этих местах, действительно, была лучшая: истребление насущного пропитания перед зимой и лишение возможности достать его даже покупкой в обезлюженных окрестностях сломили-таки непреклонность одичалых хакучинцев, которые начали выбирать уполномоченных, чтоб вступить с нами в переговоры [с. 29].

«Не трудно заметить, что с августа месяца горцы были для нас не только безопасны, но сами едва успевали скрываться от наших поисков. Без пристанища, как полудикие, скрывались остатки горцев по лесам, больше спасая себя, чем отыскивая средства вредить нам» [с. 33].

«Гора Псегашко в это время была недоступна; поэтому и предполагаемое последнее, всеобщее наступление в Хакучи было приведено в исполнение несравненно позже, а с первого ноября все войска были уже по своим квартирам, оставив ненавистные Хакучи.

Никто, конечно, не поручится за то, что там не осталось жителей, хотя колонны наши исходили эти места по всем направлениям; но могли ли они перебывать во всех ущельях и заглянуть во все бесчисленные промоины? Наконец, пройдя по всем уголкам этой страны, можно было и не встретиться со скитающимся противником, так как он постоянно скрывался при нашем приближении. Осталось ли еще неистребленными аулы и посевы, определить было трудно по той же причине...» [с. 36].

«Как ни крута была система обезлюжения края, принятая для окончательного покорения Кавказа, но, согласуя ее с характером полудиких жителей, нельзя не признать громадную ее выгоду относительно спокойствия России» [с. 38].

«Слава правительству за принятую систему войны Результаты ее особенно резко высказались весною 1864 г.: нельзя было не любоваться, как русское племя, заняв уже все ущелья по северной стороне кавказского хребта, спокойно бороздило плугом землю...» [с. 40].
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)