Ещё раз о предателях своего народа.

"Генерал Вельяминов, командовавший в то время Кавказской линией, получил сведения о том, что закубанские черкесы и беглые кабардинцы готовятся вторгнуться в Кабарду. Вельяминов решил сам нанести по ним упреждающий удар. Весной 1825 года, проведя подготовительные мероприятия, он двинулся на «беглых» кабардинцев, перенеся, таким образом, военные действия за Кубань.

Крупный отряд из трех батальонов пехоты, двух казачьих полков при поддержке восемнадцати орудий, во главе с Вельяминовым, форсировал Кубань. Целью похода было захватить беглые кабардинские аулы князя Али Карамурзина, богатейшего и влиятельнейшего владетеля Кабарды. В этой военной акции учавствовал офицер русской армии Федор Александрович Бекович-Черкасский.

Бекович лично был знаком с Карамурзиным и знал, что это один из храбрейших наездников Северного Кавказа. Он знал, что вместе с ним находились многие ему преданные уздени, по словам Потто это был «цвет беглой Кабарды».

«Бекович переправился через Лабу верстах в 10 ниже отряда и сразу наткнулся на большой конский табун. Пастухи были допрошены и сообщили, что аул Кара-Мурзина стоит еще на месте, не дальше как в 20 верстах, что кабардинцы всю ночь не спали, ожидая нападения русских; но слыша, что отряд все еще стоит на Чалмыке, они совершено успокоились, и теперь, вероятно, спят…

Поднявшись на последний уступ, они увидели аул. Отряд был в недоумении. Перед ним не был простой аул в тридцать-сорок хижин, как рассчитывали его, а целый город, в котором было не менее двухсот укрепленных домов, мрачно смотревших своими узкими амбразурами, заменявшими окна. Позади – бесланеевцы, впереди огромный аул, который вот-вот проснется и теснина, пройденная с таким трудом, сделалась бы могилою храброго отряда…

Объехав ряды казаков, он (Бекович-Черкасский-авт.) под страхом смертной казни запретил им грабить прежде, нежели кончиться бой, и пустил их с места карьером…

Заря чуть брезжилась, аул крепко спал и был захвачен совершенно врасплох.

При первом крике «Ура»! – кабардинцы вскочили и схватились за оружие. Они выбегали из домов не одетые, только с ружьями и кинжалами в руках. Начался беспощадный приступ, казаки зажгли дома и население гибло в пламени. Кавказский полк пронесся с одного конца аула на другой. Его командир Дадымов налетел на самого князя Али Кара-Мурзина, которого знал в лицо. Князь стоял полураздетый у порога своей сакли и почти в упор выстрелил в Дадымова. Пуля пролетела мимо. Тогда Дадымов кинулся на него, крикнул по-черкесски: «теперь ты мой!» и, в свою очередь выстрелил из пистолета. Пуля ударила в князя ниже правого глаза и вышла в затылок, пронизав мозг. Кара-Мурзин пал мертвым на пороге своего дома. Княгина видела в окно гибель своего мужа. Она выскочила из сакли, держа в руках мешок с семьюстами червонцами. Казаки мгновенно выхватили золото, но ее оставили в живых и отправили к Бековичу. Другая женщина, жена убитого узденя, высыпала 400 червонцев в яму, сама подожгла строения, окружавшие ее, и сгорела вместе с червонцами и совсем имуществом. После боя во многих местах аула находили слитки золота и серебра. Добыча вообще была огромная…

Скоро стали подвозить пленных.…За княгинею появились и другие пленные. Детей привезли отдельно, и малютки тотчас же бросились к своим матерям. Жалкий вид представляли все эти женщины, девушки и дети, собранные в варенбурге. Одна была ранена в ногу; некоторые, как помешенные, с дикими взорами рвали на себе волосы, плакали, обнимались. Среди кровавых ужасов минувшей ночи матери сберегли для своих детей кусочки хлеба, и страшно было смотреть теперь, как они старались усладить для них горечную участь плена этими жалкими кусками…

Одна молодая женщина, совершенно нагая, как восковая фигура Венеры, прекрасная собою, почти без чувств лежала на земле, ничего не слыша и испуская немые стоны. Опираясь головою на правую руку, она простирала левую к сидевшему перед ней также обнаженному, курчавому и прекрасному мальчику.…Лишь дети, не понимавшие хорошо, что с ними делается, производили впечатление своею характерною горскою красотою, но даже между детьми некоторые были полны тревоги, - одна 8-летняя девочка от испуга как бы помешалась и к утру умерла в страшных конвульсиях».

Из рассказа Потто «На беглых кабардинцев», одним из первых на пороге своего дома был убит полуодетый Карамурзин, пуля попала ему в голову. Большинство жителей аула погибли в огне и в ходе уличных боев. Во время похорон было насчитано 570 трупов, не считая сгоревших. Сами кабардинцы свидетельствовали, что погибших в огне было более тысячи человек. Добыча также превзошла все ожидания – казакам достались 4 тысячи голов скота и лошадей, много различного имущества. В плен попало 139 человек.

Автор свидетельствовал: «Факт тем более печален, что страшный этот погром беглым кабардинцам нанес их же соплеменник древней княжеской фамилии, одной из отраслей Жамболатова рода. Князь Федор Александрович был внучатым племянником того Бековича, уроженца Малой Кабарды, известного у черкесов под именем Тембота или Темир-Булата, который погиб с русским отрядом под Хивою».

Ермолов благоволил Бековичу-Черкасскому, что способствовало его быстрому продвижению по службе. За участие в карательных операциях в Чечне и Дагестане он был произведен в полковники. После разгрома Бековичем-Черкасским аула Карамурзина Ермолов ходатайствовал о награждении его орденом св. Георгия 4-й степени".