Султан Казы Гирей

В фондах музея Пушкина находится небольшой карандашный портрет изображенного в профиль молодого офицера русской армии в фуражке и мундире 44-го драгунского Нижегородского полка. Фуражка надета небрежно, мундир с эполетами распахнут. Офицер красив: гордо посаженная голова, нос с горбинкой, черные небольшие усики, тонкое, холеное лицо. Перед нами явно представитель знатной фамилии.

Это тот самый Султан Казы Гирей, первое литературное произведение которого «Долина Ажитугай» было напечатано Пушкиным в «Современнике» и о котором он отозвался восторженно и значительно: «Вот явление, неожиданное в нашей литературе! Сын полудикого Кавказа становится в ряды наших писателей, черкес изъясняется на русском языке свободно, сильно и живописно. Мы ни одного слова не хотели переменить в предлагаемом отрывке; любопытно видеть, как Султан Казы Гирей (потомок крымских Гиреев), видевший вблизи роскошную образованность, остался верен привычкам и преданиям наследственным, как русский офицер помнит чувства ненависти к России, волновавшие его отроческое сердце; как, наконец, магометанин с глубокой думою смотрит на крест, эту хоругвь Европы и просвещения».

Что мы знаем о нем? Пока что не так много. Этому в значительной мере способствовало то обстоятельство, что Султана Казы Гирея почти постоянно смешивали с Султаном Хан Гиреем, его командиром по Кавказско-горскому полуэскадрону конвоя е. и. в. в Петербурге, хотя, казалось, смешать их было трудно, если знать, что султан — это титул, Казы и Хан — личные имена, а Гирей — родовые имена.
Источники, в которых Султан Казы Гирей смешивается с Султаном Хан Гиреем:
«Путеводитель по Пушкину» (приложение к «Красной Ниве»), М., 1931, стр. 344 и др.;
примечания к VIII т. Сочинений Пушкина, изд. «Academia», М., 1936, стр. 771;
примечания к V т. большого издания «Academia», М., 1936, стр. 615 — 616; Л. П. Семенов. Пушкин на Кавказе. Северо-Кавказское краевое изд., Пятигорск, 1937, стр. 72 — 73, и др.
Частично это неверное утверждение проникло в примечания последующих изданий сочинений Пушкина. См., например, VII т. юбилейного 10-томного издания 1949 г., где на стр. 705 сказано: «Казы Гирей был участником Персидской кампании 1826 — 1827 гг. Умер в 1843 г.». В 1843 г. (вернее, в 1842 г.) умер (по некоторым сведениям, был отравлен мюридами) Хан Гирей, а не Казы Гирей.

Нельзя в этом случае полагаться и на местные, кавказские издания. Так, например, в опубликованной в 1958 г. в г. Нальчике книге Ш. Б. Ногимова «История адыгейского народа, составленная по преданиям кабардинцев» Б. А. Гарданов на стр. 31 хронологическими рамками жизни Султана Казы Гирея ставит 1801 — 1843 гг., явно смешивая его уже не с Султаном Хан Гиреем (1808 — 1842), но с каким-то другим однофамильцем Казы Гирея.

Кстати, о Султане Хан Гирее не так давно был опубликован обстоятельный очерк, написанный покойным этнографом М. О. Косвеном, «Адыгейский историк и этнограф Хан Гирей».

Султан Казы Гирей — закубанский черкес. Родился в 1808 г. Свое детство, отрочество и отчасти юность провел в междуречье Кубани и ее притока Большого Зеленчука. Это явствует из его автобиографического произведения «Долина Ажитугай». Вот несколько мест из этого очерка, подтверждающих автобиографичность произведения:

«Я взъехал на гору, и тут все воспоминания о прошедшем дружно столпились предо мною. Мысли летели к давно минувшим годам беспечного детства...»
«и слеза благодарности брызнула из глаз, очарованных видом родных мест»
«Все звало меня к прежним забавам юношества: вот стоит березка, подле которой виднеются следы разрушения давно покинутого мной крова...» «Под моими ногами быстро катился Инжиг...»
«В прежние времена берега его были усеяны ветвистыми деревьями, в тени которых купался я в жаркий день лета...»

В этих местах Султан Казы Гирей прожил до 1825 г. К такому заключению приводит одно место из того же произведения «Долина Ажитугай».

После того как он 3 июня 1834 г. налюбовался с холма родной долиной, Казы Гирей отправился по Инжигу (Б. Зеленчуку) вверх в русское укрепление на нем — Ярускан. Во время посещения этого укрепления Султан Казы Гирей вспомнил: «...думал ли я десять лет тому назад видеть на этом месте русское укрепление и иметь ночлег у людей, которым я грозил враждою, бывши еще дитятею».

Казы Гирей говорит это 3 июня 1834 г., и он точен — 10 лет назад, т. е. в 1824 г., здесь этого укрепления не было. Ярусканское (Ерусконское) укрепление было основано в 1828 г. и ликвидировано в 1836 г.12 Следовательно, в 1824 г. Султан Казы Гирей еще жил в этих местах, не состоя на службе в русской армии.

Военную службу Султан Казы Гирей начал в Закавказье 17-летним юношей в 1825 г. в 7-м карабинерном (в дальнейшем — Ериванском) полку рядовым. С этим полком он участвовал в персидско-русской войне 1826 — 1827 гг., был произведен в унтер-офицеры и награжден медалью.

Кто привлек черкеса Казы Гирея в русскую армию — сказать трудно. Вероятно, Казы Гирей определился на службу под влиянием какого-то своего соотечественника, уже служившего в ней. Не исключено, однако, что Султана Казы Гирея толкнуло на этот шаг и то обстоятельство, что он рано остался если не сиротой, то единственной опорой семьи. На это прозрачно намекает следующее место из его произведения:
«...я беседую со стройно текущими волнами знакомых берегов, где всё для меня дышит воспоминаниями; где я единственный отрок матери моей вкушал блаженство любви... Тут я рос надеждой для вдовы безутешной и тут же простился с негой беспечной моей юности».

К сожалению, ранний период жизни Султана Казы Гирея, как и конец его жизни, за отсутствием необходимых печатных и архивных материалов остается пока что недостаточно известным.

В 1830 г. мы застаем Султана Казы Гирея в Петербурге, юнкером, в составе Кавказско-горского полуэскадрона под командованием Султана Хан Гирея.

Полуэскадрон входил в состав «Собственного е. и. в. конвоя» и находился в ведении шефа жандармов и командующего императорской главной квартирой генерал-адъютанта А. Х. Бенкендорфа.

Первый по кавалерии офицерский чин корнета Султан Казы Гирей получил 1 мая 1832 г.16 и далее успешно восходил по служебной лестнице, хотя и не с такой быстротой, как это делал его командир Султан Хан Гирей, достигший за 12 лет службы в полуэскадроне чина полковника и звания флигель-адъютанта двора е. и. в.

Кавказско-горский полуэскадрон конвоя е. и. в. был сформирован из представителей горской аристократии — князей, султанов, узденей — в конце 1828 г. Состав его обновляли каждые 4 года.

«Цель, с которою его величеству угодно было назначить в собственный конвой горцев, — писал А. Х. Бенкендорф, — есть та, чтобы прослужившие здесь (т. е. в Петербурге) 4 года могли по возвращении на Кавказ рассказами в кругу их семейств более и более привлечь своих соотечественников к дружным с нами сношениям и дать им понятие о том, что, вероятно, в столь отдаленном крае горцам совершенно неизвестно, чему они и верить не хотят, не удостоверясь в том лично».

Служившие в полуэскадроне горцы, особенно высокопоставленные, имели полную возможность общаться с образованной русской знатью. В свободное от военных занятий время, а этого времени у них было достаточно, они изучали русский язык, посещали театры, заводили знакомства на балах и в салонах.

Султан Казы Гирей из числа других оказался в этом отношении в наиболее выгодных условиях. Он бессменно оставался в Петербурге до осени 1840 г., т. е. жил в столице 10 лет. Его поездки на Кавказ, вроде той, которая послужила ему поводом написать воспоминания о долине Ажитугай, были, по-видимому, нечастыми.

Обращает на себя внимание тот факт, что Султан Казы Гирей в год написания произведения «Долина Ажитугай» (1834), т. е. на пятом году службы в Кавказско-горском полуэскадроне, уже в совершенстве владел русским литературным языком и был в какой-то мере знаком с русской художественной литературой.

Язык «Долины Ажитугай» пересыпан русскими поговорками и крылатыми выражениями: хоть шаром покати; на безрыбье и рак рыба; пуля дура, а штык молодец и т. д.
Здесь же мы находим и четверостишие из «Элегии» К. Н. Батюшкова: «Есть наслаждение и в дикости лесов...».

Нет сомнения, что толчок к литературной деятельности Султану Казы Гирею дал А. Н. Муравьев, взявший на себя посредничество в ознакомлении с его произведениями А. С. Пушкина. Предположение это вытекает из текста того письма Султана Казы Гирея к А. Н. Муравьеву, которое было опубликовано и прокомментировано Л. Б. Модзалевским.

В этом письме Султан Казы Гирей просит Муравьева «достать ему «тетрадочку, написанную по желанию друга и им представленную на суд русских литераторов». Из этого же письма мы узнаем, что у Казы Гирея, «кроме этого, ничего нет».

Произведениями, включенными в тетрадочку, начиналась литературная деятельность Казы Гирея, а включены в нее были, по-видимому, только «Долина Ажитугай» и «Персидский анекдот».

За напечатание первого Пушкин получил письмо от Бенкендорфа, в котором тот выражал неудовольствие тем, что означенная статья корнета Казы Гирея не была предварительно представлена на его рассмотрение или на рассмотрение начальника его штаба, а сам Казы Гирей, как явствует из цитируемого выше письма, не знал, что без разрешения начальства офицерам полуэскадрона выступать в печати не дозволяется.

Л. Б. Модзалевский совершенно логично заключает, что Султан Казы Гирей получил разрешение начальства на печатание своих произведений, поэтому-то и появился во втором томе пушкинского «Современника» его «Персидский анекдот». Однако, как мне представляется, дело обстояло значительно сложней. Разрешение было дано, но Казы Гирей при этом столкнулся с таким неудовольствием начальства, что после выхода в свет 11 апреля 1836 г. «Долины Ажитугай», пожелал, как это явствует из его письма к А. П. Муравьеву, получить обратно «Персидский анекдот», который находился в одной тетрадочке с «Долиной Ажитугай» у Пушкина.

Не будучи лично знаком с Пушкиным и действуя через А. Н. Муравьева, Казы Гирей по каким-то причинам обратно тетрадочки, видимо, не получил. «Персидский анекдот» вышел в свет 3 июля 1836 г. в следующем, втором, томе «Современника», который был подготовлен к печати В. Ф. Одоевским и А. А. Краевским.

Хан-Гиреем был задуман цикл «Биографии знаменитых черкесов» и написаны две такие биографии — «Бесльний Абат» и «Князь Пшьской Аходягоко». В них он стремится раскрыть историческую детерминированность поведения своих героев, придавая им не только историческую, но также национальную и социальную определенность.

В период командования 5-й Хоперской бригадой Султан Казы Гирей с живым интересом относился к росту просвещения и культуры среди своих соплеменников.
Ф. В. Юхотников, преподаватель словесности в Ставропольской гимназии, где обучались горцы из состоятельных слоев населения, в своей статье «Нечто о горцах, учащихся в Ставропольской гимназии» от 21 декабря 1858 г. пишет:
«К чести горцев, занимающих почетные места в русской службе, должно отнести и то, что многие из них, приезжая в Ставрополь и не имея даже, среди воспитывающихся юношей, родственников, постоянно и всех своих призывали к себе и ласками, и увещеваниями побуждали их к новым успехам... Не могу не упомянуть с уважением об этих немногих людях, истинно понимающих благо просвещения своей родины. Имена их: султаны Адиль Гирей и Казы Гирей и князь Магомет Лоов».

Успехи горцев, обучавшихся в Ставропольской гимназии в области русской словесности под руководством Ф. В. Юхотникова, были настолько заметны, что на них, например, в 1859 г. сочувственно откликнулись «Отечественные записки» в № 2, в отделе «Современная хроника России».

То, что произошло в 1858 г. в Ставропольской гимназии, не могло быть не замечено:
из 36 сочинений, представленных на конкурс гимназистами 6 и 7 классов, первую и вторую премии получили не русские воспитанники, а горцы: абазин Адиль Гирей Кешев за сочинение «О сатирическом направлении литературы при Петре, Екатерине и в настоящее время» и осетин Иналуко Тхостов за сочинение «Кавказ по Пушкину, Лермонтову и Марлинскому ».

Трудно себе представить, что этими успехами горцы были обязаны только Ф. В. Юхотникову. Вероятно, в «увещеваниях к новым успехам» какая-то доля принадлежала султанам Адиль Гирею и Казы Гирею, которые оба, каждый в свое время, занимались один публицистической и этнографической, а другой художественно-литературной деятельностью.

8 сентября 1859 г. Султан Казы Гирей был произведен в генерал-майоры и, оставив 5-ю Хоперскую бригаду, до 1864 г. «состоял при Кавказской армии».

В 1864 г. в списке генералов, «состоящих при Кавказской армии», его уже нет... Видимо, он был изгнан из России вместе со всеми западными черкесами. Где прожил он остаток своей жизни, и прожил ли вообще - неизвестно.