К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ КНЯЖЕСКОЙ ДИНАСТИИ ЧЕРКЕСИИ.
История
admin
О времени правления Абдан-хана. В истории Кавказа князь Инал известен как основатель княжеской династии Черкесии. Черкесские историки Ш.Б. Ногма и Хан-Гирей писали, что Инал «имел все качества великих и добродетельных людей», что «современники почитали его человеком сверхъестественным, причастным святости», что князь Инал был «наименован святым»1. В народе его, как и знаменитых рыцарей-нартов адыгов, называли Инал Неф/Нэф (кяхские диалекты черк. яз.) / Нэху (кабард. диалект черк. яз.) ‒ Инал Светлый2. Грузинские источники называют его Инал Великий3. В результате многочисленных экспансионистских войн, происходивших на территории Черкесии, как в период Позднего Средневековья, так и в Новое время, ее летописания, существование которых подтверждалось черкесскими князьями («князья их тех мыслей, что они имеют несколько старых книг,
тюркские ‒ во-первых, сами имена князя-объединителя «Инал» или «Акаб-гу» являются именами-титулами; Инал ‒ лицо, имеющее знатное происхождение, высокородный человек; Акаб-гу ‒ правитель, родственник соверена, западный правитель, наместник, или ‒ свободный, независимый, благородный; С другой стороны, бытование тюркского имени-титула в Черкесии не может вызывать удивление при знании своеобразного обычая этой страны, о котором писал Дж. Интериано (вт. пол. XV ‒ начало XVI в.): «Новорожденному дают имя того, кто первым из посторонних войдет в дом после родов, и если это грек, латинянин или вообще носит иностранное имя, то всегда прибавляют к этому имени [окончание] «ук»; например ‒ Петро – Петрук, Пауло – Паулук»25.) ‒ тегин/тегенн/дегеню - принц26;– хан – в средние века – государь, в Монгольской империи ‒ правитель улуса27;– мурза ‒ принц, царевич28; арабский – халиф ‒ титул верховного правителя, соединявшего духовную и светскую власть29;
русский – государь30 / великий князь31; властитель32;
черкесский – пщы/пшьи – властелин, государь; «произошло от слова нахипсш или выше, которое на черкесском языке употребляется обыкновенно для обозначения высшей степени достоинства. Это название присвоилось классу, облеченному верховною властию, а впоследствии сделалось нераздельно с названием власти вообще»33.
Эти титулы использовались людьми, записывавшими текст родословных, для обозначения исключительного социального статуса черкесских князей династии Абдан-хана-Кесрия/Кесса/Кеса-Инала. Записывая родословные им было проще использовать более знакомые им «восточные» (хазарские, монгольские, татарские, арабские) или русские термины, чем сложные в фонетическом отношении черкесские слова. Титулование князя Инала «акабгу», «тегином», «ханом», «халифом», «мурзой», «государем, великим князем» было призвано показать его как верховного правителя, соверена, наделенного как духовной, так и светской властью, но никак не хазарина, не монгола, не татарина, не араба, не русского. Первые историки черкесского происхождения Ш.Б. Ногма и Хан-Гирей приводят адыгский термин, сохранившийся в преданиях и использовавшийся в их родном языке, для обозначения понятия «властелин, государь» ‒ пщы/пшьи. А.В. Гадло подчеркивал, что «сказание об Инале, сохранившееся в устной адыгской традиции как часть генеалогического предания, отражает историческую реальность». Он придавал ему большое значение, как новому источнику средневековой истории Кавказа, который позволяет более полно представить существо процессов, происходивших внутри адыгской общности34. В связи с такой постановкой проблемы на себя обращают внимание два вопроса: когда и на каком историческом фоне возникла династия Абдан-хана и время правления его потомка князя Инала. Вопрос о времени правления Абдан-хана не ставился исследователями. Фредерик Дюбуа де Монпере отмечал, основываясь на сведениях грузинских летописей, знакомых ему в переводе Броссе, что время правления Абдан-Хана приходилось на конец XIV ‒ начало XV вв. Время правления князя Инала он относит на сто лет позже тех дат, которые даются Ш.Б. Ногмой, ‒ на начало XVI в. Ф.Д. де Монперэ писал, что Инал «был известен по всему Кавказу и отличался удачей в войнах. Под управлением этого вождя джихи (зихи ‒ О.Ф.), конечно, и произвели свой набег на Имеретию в 1509 г. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что это Цандия Инал Дафита, называемый грузинской летописью Броссе «ненавистным», тот самый вождь, который отразил нападение мингрельцев и гурийцев, когда они хотели отомстить джихам за их набег, и совершенно разбил тех и других. Дадиан, многие князья и военачальники подверглись избиению, другие были захвачены в плен. Малакий, патриарх Абхазии, явился в лагерь Инала для выкупа тех, кого пощадил меч. Эта согласованность грузинской летописи с генеалогическими преданиями представляет тем больший интерес, что она дает возможность установить определенное время правления Инала, между тем как Паллас, Иван Потоцкий и Клапрот имели об этом неясные данные»35. Однако надо отметить, что эти сведения вносят еще большую сумятицу в вопрос о датировке эпохи князя Инала и склоняют к предположению, что имя «Инал», являясь династическим именем черкесских государей, могло принадлежать нескольким ( возможно двум) представителям этой династии, в том числе и легендарному правителю Иналу. Относительно легендарного князя Инала представляется, что наибольшего доверия заслуживают сведения Ш.Б. Ногма, указывавшего на 1427 г. как на дату смерти князя Инала36, определяя тем самым время его жизни и правления второй половиной XIV ‒ началом XV вв. Так, согласно родословным князей Черкасских тесть Ивана Грозного Темрюк Идаров, известный с 1557 г. как великий князь Кабарды, «приходился праправнуком (по другим версиям – правнуком) Иналу, т.е. отстоял от него на четыре-пять поколений, что вполне может составлять от ста до ста пятидесяти лет»37. Кабардинские князья в 1753 г. в своем прошении на имя императрицы Елизаветы Петровны указывали, что князь Инал правил в то время, когда «в Крыму ханом был Джанбек-Хан», имея в виду, по всей видимости, хана Золотой Орды Джанибека, сына хана Узбека, правившего в 1342‒1357 гг.38 Эти указания исключают датировку эпохи легендарного князя Инала началом XVI в. Часть преданий связывает возникновение династии черкесских князей с существованием династии черкесских султанов и черкесского государства в Египте (1382‒1517): «Наконец, из Мсыра (Египта – О.Ф.) пришел князь Инал и объединил адыгов»39. О связях между Черкесией и Египтом свидетельствуют как археологические40, так и письменные источники. Так, известно, что в 1288 году на деньги рожденного в Крыму султана Египта черкесского происхождения Эльмелик-Эззахыра Бейбарса в Крыме-Солхате была построена очень красивая мечеть41. Однако, С.Х. Хотко ‒ специалист по истории мамлюкского Египта, убедительно доказывает, что род черкесских пщи не мог восходить к египетскому султану Иналу Ашрафу (ум. в 1461)42. Опровергает мамлюкскую версию и внимательное прочтение преданий, согласно которым князь Инал – потомок династии Абдан-Хана, воцарившегося в стране за 100‒150 лет до рождения Инала43. Таким образом, очевидно, что легендарный князь Инал – не пришелец, а потомок династии черкесских государей уже на протяжении полутора веков до него правивших в этой стране, на что указывают все варианты генеалогического предания. Следует отметить, что многие ученые и путешественники, посетившие Черкесию или проживавшие в ней в разное время, из которых можно особо выделить Яна Потоцкого (1798), Эдмонда Спенсера (1836), Леонтия Яковлевича Люлье (владел черкесским языком, свыше 40 лет провел на русской службе в Причерноморье (1820‒1862), из них пять лет прожив непосредственно среди черкесов44), зафиксировали абсолютно устойчивое в историческом сознании черкесского народа представление, что князь Инал правил страной в конце XIV – начале XV вв.45 В генеалогической версии Я. Потоцкого и в архивной рукописи, которую мы цитировали выше, имеется указание на момент воцарения Абдан-хана над адыгской общностью: время византийского императора Константина46. В этом предании император Константин выступает эпонимом. Идентификация императора Константина представляется сложной, о чем в свое время писал и Я.Потоцкий47, так как в Византийской империи правило 11 императоров с именем Константин. Однако упоминание в тексте родословной «кесаря Римского» (римский цезарь (Kissar)), к которому Абдан-хан отправился с позволения «царя Константина», указывает на то, что это событие могло иметь место только после захвата Константинополя крестоносцами и создания Константинопольской империи или Романии или, как ее именуют исследователи, Латинской империи. Поэтому в тексте предания речь могла идти, на наш взгляд, лишь о Константине Ласкаре (1204‒1205), провозглашенном византийским императором в день штурма Константинополя крестоносцами 13 апреля 1204 г.48 Константин Ласкарь, спустя несколько часов после своего избрания, бежал из Константинополя в Никею, где и был коронован. Он пробыл в Никее до конца 1204 г. Именно Константин XI, как доказывает П.И. Жаворонков, был последним императором Византийской империи и первым василевсом династии Ласкарей49. Напрашивается вывод: Абдан-хан, будучи одним из адыгских князей, род которого находился под покровительством византийских императоров, после захвата Константинополя, ездил к Константину XI в Никею. После этого визита он посетил в Константинополе императора / кесаря Романии / Латинской империи, позиционировавшего свою. империю правопреемницей Византии50. Предание гласит, что Абдан-хан «впоследствии с позволения «кесаря Римского» «отправилися в Крым и жили на речке называемой Кабарда»51. Иналид по происхождению князь А.М. Мисостов указывал на время выселения черкесских князей из Египта» – «в шестом столетии после Магомеда» (т.е. с 1132 г. по 1232 г. ‒ О.Ф.)52. Якоб Рейниггс, находившийся на Кавказе в 1770‒1780-е гг., также упоминал VI в. хиджры (т.е. с 1122 по 1222 г. ‒ О.Ф.) как время поселения «зинджей» (зихов ‒ О.Ф.) «на реке Кабар в Крыму»53. Если исходить из этих сведений, то время жизни Араб-хана/Абдан-хана можно отнести к периоду после 1122‒1132 гг. Все эти данные не противоречат друг другу, а, напротив, согласуются. Они позволяют отнести возникновение династии черкесских государей Абдан-хана-Инала на начало XIII в. (1204‒1205 гг.). Домен Абдан-хана. Абдан-хан, от которого, согласно преданиям, надо вести родословную черкесских князей Иналидов, возвратился от римского кесаря в Таврику. Точнее, в ее юго-западную, нагорную часть, где недалеко от Херсона протекает река Бельбек, верховья которой продолжали именовать Кабардой и в XIX в. Затем, по прошествии какого-то времени, он с неXIX в. Затем, по прошествии какого-то времени, он с нев. Затем, по прошествии какого-то времени, он с некоторою свитою переправились «на судах в Суджук54, а оттоле перешли в устье реки Кубани, в урочище называемой Кызылташ, которой от Суджука расстоянием 6 часов езды; и там умножаясь в разные неподалеку удобные места поселилися…»55. Современному читателю, имеющему в распоряжении лишь отрывочные сведения об исторической географии Черкесии средних веков, представляется довольно странным нахождение адыгских князей на Таврике. Однако, еще русские академики П.С. Паллас и Г.-Ю. Клапрот были убеждены, что Таврика являлась исконной землей черкесов56. Нурий Цагов, черкесский историк и просветитель, также утверждал, что Крымский полуостров издревле был частью этнической территории адыгов57. Э. Спенсер писал, что происхождение черкесов «все еще остается покрытым мраком. То, что они когда-то были могущественным народом, а их язык был распространен не только по всему Кавказскому перешейку и в Крыму, но и вдоль берегов Кубани и Дона, подтверждено книгами древнегреческих историков»58. Два памятника византийской литературы начала IX в. – «Хронография» Иоанна Исповедника и «Житие Стефана Нового» называют Таврику (Крым) Зихией59. Большая заслуга в разработке проблем черкесской национальной истории средневековья принадлежит А.В. Гадло. Именно он впервые широко использовал материалы поместных соборов Константинопольской патриархии (к которой относились раннесредневековые адыгские епархии), церковных преданий, различных апокрифических сочинений, среди которых и сочинение монаха Епифания (конец VIII ‒ начало IX вв.) «Житие апостола Андрея», Равенская космография (IX), сочинения византийских писателей-историков, начиная от Прокопия Кесарийского (ок. 500 ‒ после 565) и заканчивая Иоанном Цецесом (Цецем) (XII) для воссоздания картины исторического развития адыгских общностей средневековья. Александр Вильямович, произведя анализ письменных источников, исторической этнонимики, черкесской топонимики и материалов археологических исследований второй половины XX в., смог расширить и углубить сложившиеся представления о средневековой истории адыгской общности60. Ключевое место в реконструкции средневековой адыгской истории занял этноним косогдиане/сугды. А.В. Гадло пришел к заключению, что «адыги в период средневековья были известны не только под живыми этнонимами (напр., зихи, касоги ‒ О.Ф.), но также и под этнонимом-маской, заимствованным византийскими авторами из античной историкогеографической традиции . Таковым был этноним согдиане (согды, сугды, сугдеи)». Благодаря вышеназванным источникам и исследованиям этноним сугды, имевший в апокрифических сочинениях метафорическое значение, получил вполне определенную локализацию. Этноним косогдиане/сугды был связан с этнической группой сагинов, упоминавшихся в VI в. Прокопием Кесарийским в левобережье Кубанской дельты на территории античной Синдики (современный Анапский район Краснодарского края – О.Ф.) и с адыгским племенем сагаки (схегакэ, шагахи, хегаки) или шегаки (согласно европейской традиции)61, занимавшим тот же район вплоть до 1864 г. и влившихся в XIX в. в адыгскую общность натухайцев. «…Свидетельства византийских источников VIII‒X вв. и восходящих к ним сочинений более позднего времени, в том числе древних переводных сочинений о согдианах-сугдах, ‒ писал А.В. Гадло, ‒ следует воспринимать как отражение истории одного из адыгских этно-территориальных объединений, которое существовало наряду с объединениями зихов, занимавших Черноморское побережье, и касогов, в основном владевших бассейном левых притоков Кубани». Таким образом, был сделан вывод, что на адыгских землях к началу VI в. сложились не две независимые конфедерации (Зихская и Касожская), как это было ранее принято считать, а три – Сагинская, Зихская и Касожская62. В «Житии апостола Андрея» монаха Епифания различаются нижние и верхние Сугдеи63. Нижние, приморские шегаки, исконно обитали вблизи дельты Кубани на землях древней Синдики. Верхние ‒ жили выше дельты в степном Закубанье64. Расселение шегаков на Таврике А.В. Гадло связывал с хазарской экспансией на территорию Сагинской конфедерации во второй половине VII в. Низовья Кубани и Таманский полуостров стали для хазар плацдармом для завоевания Таврики и политического давления на адыгские конфедерации. Церковные документы второй половины VII‒VIII вв. подтверждают наличие многочисленного адыгского населения на востоке и юго-западе Крыма. В начале VIII в. в восточной части Крыма на месте древнего эмпория, существовавшего здесь с 212 г., появилось поселение, получившего у греков название Сугдея (современный Судак ‒ О.Ф.)65. При Константинопольском патриархе Германе (715‒730) здесь была создана новая Сугдайская епископия66. Византийские источники называют территорию Таврики в VIII в. Зихией67. Епархиальные списки VIII в. относят к системе Зихской (Зихийской) епархии как древние кафедры Херсона и Боспора (их епископы присутствовали на I Вселенском соборе в Никее (325 г.)), так и Никопсийскую и Сугдайскую епископии68. Таким образом, церковные документы и письменные источники вкупе с данными археологии позволяют сделать вывод о том, что адыги, по меньшей мере с конца VII в., представляли основное население восточной и юго-западной Таврики. Известно, что многочисленное адыгское население проживало здесь вплоть до завоевания Крыма османами в 1475 г. Согласно рассматриваемому здесь преданию Абдан-хан после прибытия на Таврику вскоре ее покинул и поселился в местечке Суджук (лежит ныне в развалинах при Цемесской или Новороссийской бухте69), где «обитавшие там адыхейцы приняли их ласково»70. Последнее обстоятельство может свидетельствовать только об одном, что Суджук и Кызылташ, куда Абдун-хан отправился через некоторое время, и где выстроил свою резиденцию крепость Шенджир71, находились, как и территория юго-западной и восточной Таврики, в его владении.
К вопросу о развитии автохтонной государственности Черкесии. Амвросий (333/340‒397 гг.) писал: «Азия, Понт, эниохи, скифы-кочевники, скифы таврские и меотийские царства и все босфораны подчиняются римской власти»72. По сведениям Прокопия Кесарийского (ок. 500 ‒ после 565 гг.), в древности правитель страны зихов назначался римским императором73. Такая тесная взаимосвязь с греко-римским миром способствовала тому, что Кавказ стал одним из первых регионов, подвергшихся христианизации. С другой стороны, утверждение христианства на Западном Кавказе было подготовлено существовавшими здесь издревле, еще с хаттских времен, монотеистическими представлениями: верховный Бог Тха (Тхьэ – черк.) протоадыгов являлся «синкретичным богом, вобравшим в себя, наряду с языческими чертами, сущностную сторону иудейско-христианского бога»74. Известно, что время начала христианской проповеди на Кавказе относилось к первому веку новой эры. Территория Причерноморья считалась апостольским уделом Андрея Первозванного. Каталог апостолов Сафрония указывает, что апостол Андрей проповедовал Евангелие в числе многих народов зихам и «Косогдианам (и Согдианам)»75. В свое третье пребывание в Причерноморье апостол Андрей снова посетил Зихию, в том числе и город на границе Авасгии и Зихии – «Никопсис Зикхийский» (в переводе с черк. ‒ долина реки Нечепс (Ныджэпсыхъуо)) и верхнюю Сугдею76. Христианская традиция, бравшая свое начало со времен апостола Андрея (40-е гг. I в.), не прерывалась на Западном Кавказе и во время гонений на христиан в Римской империи. Один из авторитетных историков Православной церкви митрополит Московский и Коломенский Макарий (Булгаков) полагал, что Никопсийская епархия была основана еще апостолом Андреем. Он считал, что христианство стало бытовать в адыгских землях, по крайней мере, с IV в. Боспорская и Херсонская кафедры, входившие в систему Зихийской (Зихской) епархии, были основаны в III ‒ начале IV вв. Как упоминалось выше подписи представителей Боспора Домна и Кадма стояли под актами I Вселенского собора (325 г.), епископ Херсона Филипп также присутствовал на этом Никейском соборе77. Херсонские иерархи были самовластными (автокефальными) и независимыми в управлении своими епархиями до времен Халкидонского Собора (451 г.), подчинивших их Константинопольскому патриархату78. К V в. относится усиление зихов и превращение Зихии в самое сильное политическое образование Северо-Западного Кавказа. Древние авторы называвшие земли между Черным и Азовским морями, Доном, Волгой, Каспийским морем и Кавказским хребтом Сарматией, подразделяли ее на две провинции: «Первая носила имя Зихии (Ζικχια ‒ Zichia) и простиралась вдоль всего берега Азовского моря и Керченского пролива, приблизительно от самого устья Дона до Кавказа, а на восток неопределенно ‒ где граничили с нею аланы. Вторая называлась Аланией и обнимала собою все остальное пространство Сарматии у Кавказа и Каспийского моря и от устья Дона и Меотического берега на северо-восток до Волги»79. Очевидно, что Зихия приобрела в то время совершенно особое значение в политике только что народившейся Византийской державы. Таврика и абхазские княжества, лежавшие к югу от Гагринского прохода (т.е. Авазгия и Апсилия), находились под властью Константинополя. С геополитической точки зрения было необходимо сомкнуть цепь византийских фортов и включить тем самым хотя бы побережье Зихии во владения империи80. К началу VI в. относится первое свидетельство о существовании на территории Зихской конфедерации особой церковно-административной организации: под постановлениями Константинопольского синода (526 г.) стоит подпись ее главы епископа Дамиана. Центром Зихской епархии в то время предполагалось сделать Фанагорию на Тамани, где в 20-е гг. VI в. была учреждена епископия, но после ее разорения на рубеже 20‒30-х гг. VI в. кочевниками, было решено учредить новую епископию южнее Фанав. кочевниками, было решено учредить новую епископию южнее Фанагории, в Никопсисе, известном проповедью апостолов Андрея Первозванного и Симона Ханаанеанина (Кананита). Покинутый на рубеже V‒VI вв. Никопсис был возрожден и с VI в. стал центром одной из епархий Зихии81. Христианизация адыгских земель получила мощный импульс в период правления Юстиниана I (482 или 483‒565). Прокопий Кесарийский писал, что в 30‒40 гг. VI в. зихи уже ни в чем не повиновались Византии.
Юстиниану не удалось подчинить себе адыгские конфедерации и направить их силы против своих врагов82. Однако, несмотря на это, между адыгскими князьями и византийским императором сложились многосторонние связи. Как известно, философия имперской власти в Византии была такова, что она трактовала крещение как некое признание политического приоритета Византии. Понятия «христиан» и «ромей» были в некотором роде синонимами в представлении современников83. Церковная супрематия империи была неразрывно связана с ее военно-политической супрематией. Отражением наличия конфессиональных и военно-политических отношений кавказских правителей с константинопольским императорским двором стало широкое военное (крепости и укрепленные лагеря) и храмовое строительство (как внутри крепостей, так и вне их) на всем Кавказе, и в частности, на территории адыгских конфедераций. Во времена Юстиниана в странах Кавказа сложились предпосылки для зарождения автохтонной раннефеодальной государственности84. , Эпоха Юстиниана I, по сведениям как письменных, так и археологических источников «оставила неизгладимый след в истории и культуре Западного Кавказа»85. Этому, прежде всего, способствовал масштаб личности Юстиниана Великого. Среди адыгов император Юстиниан был чрезвычайно известен, их предания сохранили почтительное отношение к нему среди народа: «Имя Юстиниана было в таком уважении между адыхами, что, для подтверждения своих слов, народ клялся юстиниановым столом и юстиниановым троном. В древности наш народ никогда не клялся именем всевышнего существа, но произносил для подтверждения истины имя уважаемого человека»86. Согласно преданиям, адыги являлись, союзниками императора: «греческий император Юстиниан, по сказанию старцев, Юстин или Юстук, был союзником адыхейского народа и даже называл себя адыхейским витязем»87. Предания подтверждаются византийскими источниками. Анонимный автор, писавший о военном искусстве эпохи Юстиниана I, и «Стратегикон Маврикия» подтверждают, что во времена Юстиниана I восточно-римская кавалерия в основном состояла из наемников варварского происхождения. Их называли «союзниками» (phoideratoi). Командовал ими назначаемый императором чиновник. Основу их составляли германцы (эрулы, лангобарды, гепиды), кавказцы88. Кавказские воины защищали границы империи, не допуская персов к Черному морю89. Юстиниан I «высоко ценил храбрых адыгских всадников»90. «Все удивлялись необычайным почестям, которые воздавались Юстинианом царям Лазики и кавказским князьям»91. «С помощью наших предков, – писал Ш.Б. Ногма, ‒ он одолел врагов империи. Так, между прочим, особенно сохранилась память о победе, одержанной над готами и их союзниками. После того Юстиниан обратил милостивое внимание на адыхов и стал прилагать старание к обращению их в христианство. Адыхе приняли его от греков без сопротивления, что и послужило к сближению двух народов. Под влиянием союза с Юстинианом, греческое духовенство, проникши в Кавказские горы, внесло к нам миролюбивые занятия искусствами и просвещение. К этой эпохе относится строение божиих храмов в нашей земле»92. Конфессиональные и военно-политические интересы империи на Кавказе напрямую были сопряжены и с экономическими выгодами. Константинополь в то время был средоточием мировой торговли и контролировал обмен товаров между Европой и Азией. В связи с тем, что все торговые пути с Китаем находились в руках Персии, византийские купцы были вынуждены выплачивать им огромные торговые пошлины. Все усилия византийцев направленные на уничтожение персидской гегемонии в восточной торговле оказались тщетны. При императоре Юстиниане I поиски торговых путей и защита интересов купцов были неотъемлемым элементом государственной политики. В VI в. византийские дипломаты, являвшиеся одновременно купцами и христианскими миссионерами, в поисках новых торговых путей проникали в глубь Африканского континента, в страны Азии а также в Крым и на Кавказ. Именно в эпоху Юстиниана окончательно сложились предпосылки таких важнейших моментов в истории Кавказа, как функционирование серии ответвлений Великого Шелкового пути через перевалы Западного и Центрального Кавказа93. Известно, что Причерноморье и Кавказ с античных времен являлись житницей Европы94. В средние века также имел место интенсивный вывоз продуктов скотоводства и рыболовства из Причерноморья и Таврики в Константинополь и в страны Европы95. Динамичное социально-экономическое развитие адыгских общностей в раннем средневековье, утверждение на их территориях христианства (монах Епифаний, посетивший Зихию в конце VIII ‒ начале IX вв. свидетельствовал, что христианство уже в значительной степени было распространено среди закубанских адыгов96) способствовали их этнической консолидации и усилению центростремительных тенденций в развитии адыгской автохтонной раннефеодальной государственности, что, судя по имеющимся источникам, по крайней мере, к концу VIII в., нашло свое проявление в следующем: ‒ утверждение за всей адыгской общностью объединенного этнонима независимо от занимаемого той или иной группой района ‒ касаг/косог или зихи/джики. (Восточные народы, хазары и народы Закавказья называли адыгов касаг/косог/кашак; жители Таврики (Крыма ‒ О.Ф.) ‒ сугды (косогдиане, согдиане); византийцы и европейцы ‒ зихи; абасги, апсилы и грузины ‒ джики);‒ начало формирования в среде самих адыгов общего этнического самосознания;‒ упрочение внутренних этнокультурных связей;‒ начало распространения внутри общности одного языка-диалекта (сугдийского языка-диалекта), выступавшего в качестве языка посредника в межплеменном и межтерриториальном общении;‒ существование адыгской письменности на греческой графической основе на базе сугдийского диалекта; ‒ устремления сугдийско-зихско-касожского православного священничества к единению страны, выразившиеся, прежде всего, в создании адыгской письменности97. Раннесредневековое адыгское государство, возникшее во второй половине VIII в.98, подверглось вскоре дроблению. Процесс политической децентрализации был во многом сопряжен с дальнейшей феодализацией адыгской общности. О политическом разделении государства свидетельствовало дробление церковной организации99, так как церковные епархии согласно принципа канонической территории в христианской традиции совпадали территориально с политико-административно-территориальными границами. Изменение статуса и количества Зихских епархий на протяжении обозначенного времени свидетельствует о возвышении или падении тех или иных феодальных уделов. Автор начала IX в. Феофан Исповедник свидетельствовал, что в VIII в. единая Зихская епархия включала в себя автокефальные архиепископии, непосредственно подчиненные патриарху Константинополя: Херсон, Боспор, Никопсис. К Зихской церкви принадлежало и епископство Тамани. На рубеже VII‒VIII вв. образуется архиепископская кафедра в Сугдее100, которая также принадлежала к системе Зихской церкви. На протяжении столетий старшим иерархом единой Зихской епархии выступал архиепископ Херсона. В начале VIII в. кафедральным городом Зихии стал Никопсис Зихийский101. Однако на рубеже VIII–IX вв., согласно одной из версий исторической судьбы Никопсиса Зихийского, он был аннексирован Абхазским царством (впоследствии он слился со старым епархиальным центром Авазгии в Себастополисе)102. Согласно Notitia episcopatuum 7 и 8 (901‒912) единая Зихская епархия больше не существовала103. Этот факт свидетельствовал о распаде политического объединения адыгов, сложившегося в середине VIII в. на землях Кубанской дельты104. Необходимо сказать и о том, что феодальная раздробленность, ослабив адыгскую общность, привела к активизации экспансии на ее земли. Экспансия шла как со стороны упомянутого уже Абхазского царства, так и со стороны Хазарского каганата, Византийской империи и Аланского царства. Такой «интерес» к этим территориям был связан с той ролью, которую адыгские земли играли в международной жизни раннего средневековья. Ведь обладание торговыми путями в то время по их рентабельности можно сравнить с современной торговлей энергоносителями или новейшими технологиями. В VII‒VIII вв. за преобладание в этом регионе соперничали Византийская империя и Хазарский каганат, в результате которого, по мнению ряда византистов, в конце VIII ‒ начале IX в. в Таврике был установлен кондоминатный период ‒ период двоевластия Византийской империи и Хазарского каганата, просуществовавший до 40-х гг. IX в.105 Из этого противостояния Византия вышла победительницей. Как пишет известный медиевист С.Б. Сорочан, в 841 г. «имперские амбиции Византии в Таврике на какое-то, пусть непродолжительное, время, наконец, оказались удовлетворены. Организация стратигата на территории Крымского полуострова, порожденная не одной причиной, а целым комплексом долго вызревавших разнообразных причин, наконец, состоялась»106. Особый военно-административный округ во главе со стратигом охватил территорию прилегающих к городу и более отдаленных «мест» (областей ‒ климата) в Юго-Западной, Южной и отчасти Юго-Восточной Таврике, по меньшей мере, вплоть до Сугдеи, то есть был сравнительно протяженным107. Авторы первой половины X в. Константин Багрянородный и Мас′уди описывают картину феодальной раздробленности в адыгских землях. Константин Багрянородный в качестве обособленных областей выделял «землю Херсона и Климатов», являвшуюся на то время военно-административным округом Византийской империи; землю Боспора; крепость Таматарху с окрестностями, от которой в 18‒20 милях находилась река Укрух (Кубань – О.Ф.), «разделяющая Зихию и Таматарху»; «а от Укруха до реки Никопсис, на которой находиться крепость, одноименная реке, простирается страна Зихия. Ее протяженность 300 миль. Выше Зихии лежит страна, именуемая Папагия, выше страны Папагия – страна Касахия»108. Константин Багрянородный упоминает о постоянных набегах алан на зихов109. Арабский географ Мас′уди также отмечал, что отсутствие политической консолидации, символом которой является единный государь, способствовало успеху экспансии алан в стране касогов/кашаков. Он считал, что, в случае единения касогов/кашаков, ни один народ, в том числе и аланы, не смогли бы им противостоять110. В нотациях, составлявшихся в течение X в., архиепископии Херсона, Боспора, Тамани вновь объединены как Зихские кафедры, как части одной Зихской епархии. Как считал А.В. Гадло после падения Хазарского каганата в середине 60-х гг. X в. имела место попытка реставрации единой Зихской епархии – древней церковно-административной организации, объединявшей наиболее авторитетные кафедры Северо-Восточного Причерноморья. С этими процесамии связана и попытка возрождения политического объединения адыгов. В 70-е годы X в. происходит перемещение центра экономических и социально-политических процессов адыгской общности из области приграничной к Авазгии в низовья Кубани, в Таматарху; соответственно ‒ из Никопсиса111 в Таматарху перемещается и центр Зихской епархии. С той поры Таматарха становится как политическим центром, так и основным христианским церковным оплотом адыгских земель. Персидский аноним «Худуд ал-алем» называл Таматарху в 80-е гг. X в. городом Касек, одним из этнических имен всех адыгов112. В период между 988 и 1043 гг. значительную роль в военных силах Византийской империи стал играть русский корпус. Русский отряд принимал участие в завоевательных войнах Василия II (976‒1025)113. Продвижение князя Владимира в Северное Причерноморье (988‒989) было связано с обращением к нему в 988 г. византийских императоров Василия II и Константина VIII за помощью в подавлении мятежа поднятого византийским военачальником Вардой Фока (987‒989). Согласно заключенному между сторонами договору князь Владимир обязался подавить этот мятеж. Владимир же при условии принятия крещения, получал покровительство императоров, которое должно было быть закреплено династическим браком князя Владимира с византийской принцессой Анной. В 988 году Владимир крестился в Херсонской архиепископии, принадлежавшей к системе Зихской епархии. В 989 году его войска ликвидировали восстание Фоки. В ответ на попытку императоров избежать бракосочетания Владимира и Анны, Владимир осенью 989 года осадил и взял штурмом главный форпост Византии в Таврике и на Кавказе Херсон, объявив, что это предупреждение перед походом на Константинополь. Анна была отправлена в Херсон, где и состоялась свадьба. После женитьбы Владимира на принцессе Анне он вернул Византии Херсон и ушел назад в Киев114. В дельте Кубани обосновалась русская дружина, она оккупировала Таматарху (Тмутаракань), наиболее богатый город Причерноморья того времени. Было образовано так называемое Тмутараканское княжество115. Во главе этого княжества князь Владимир поставил своего седьмого малолетнего сына (из двенадцати) Мстислава. Этим актом Тмутаракань была включена в состав вассальных Киеву земель и ставилась под защиту византийских императоров и их союзника великого князя Владимира. Как это было принято в то время, русский князь присвоил себе лишь прерогативы высшей власти, сохранив социально-политическую структуру и самоуправление местного населения116. «Повесть временных лет» возвращается к фигуре князя Мстислава через 34 года, в сообщении под 1022 г. в связи с противоборством князя Мстислава и князя Касожского Редеди, вызванного, по всей видимости, борьбой за прерогативы высшей власти в адыгских землях. Князь Касожский Редедя предстает в Лаврентьевской летописи как соверен единого политического организма117. Согласно традициям эпохи спор решено было разрешить личным поединком между представителями противостоящих сторон. Князь Мстислав, вызванный князем Редедей на рукопашный поединок, «зареза Редедю [и] шед в землю его взя все именье его [и] жену его и дети его и дань възложи на Касогы и пришед Тьмутораканю …»
Ссылки по теме:
В Адыгее родители 597 детей получают ежемесячную выплату из маткапитала
Князь Цицианов генерал-лейтенанту Глазенапу 2 апреля № 785 гор. Георгиевен
Из рапорта генерала от кавалерии Тормасова его Императорскому величеству. Июль 1810 год
Семейные традиции адыгов. Обычай избегания
Традиция или нарушение нормы?
Читайте также:
Инал-Ипа Ш. Д. Традиции и современность (1978)
Инал-Ипа Ш. Д. Об этногенезе древнеабхазских племен (1964)
Инал-Ипа Ш.Д. Об абхазо-адыгской общности (1991)
Инал-Ипа Ш. Д. Абхазы. Историко-этнографические очерки (1965)
Инал-Ипа Ш. Д . О мореплавании в Абхазии в античный период и феодальную эпоху (Труды Абхазского института языка, литературы и истории, 30, 1959)
