История ЧЕРКЕСИИ в средние века и новое время

Проблема сложения праабхазо-адыгской общности связана с изучением сложных, многофакторных процессов взаимодействия культур на протяжении чрезвычайно протяженного исторического периода. Расцвет хаттской цивилизации относят к IV—III тысячелетиям до н.э. Как показывают исследования целого ряда крупных лингвистов, специалистов в области древнейших языков Малой Азии, язык хаттов является праязыком абхазо-адыгов. К хаттам относились причерноморские племена кашков и абешлов. Эти племена и антропологически, и лингвистически составляли с хаттами один народ, но в виду проживания в горах сохранили политическую независимость. Они не подчинялись Хаттусе — крупнейшему центру хаттского государства, а с XVI в. до н.э., когда возникла Хеттская империя кашки-абешла неизменно занимали враждебную позицию, доводя свои набеги до Средиземного моря и Сирии.

Хатто-кашко-абешлайское историко-культурное сообщество разговаривало на древних абхазо-убыхо-адыгских диалектах и уже в IV тыс. до н.э. оно представляло собой развитую цивилизационную систему, осознавшую свою идентичность и заботящуюся о воспроизводстве присущих ей форм культуры. В дальнейшем мы будем именовать группу этих племен хаттами как для краткости, так и для точности. Древнейшие хаттские тексты, сохраненные царским архивом Хаттусы донесли до нас самоназвание этого народа — hatti.

Сложность анализа проблемы формирования праабхазо-адыгской общности видится прежде всего в том, что мы почти не располагаем источниками еще более древними, чем хаттские тексты. В Анатолии регулярно открывают дохаттские памятники, древность которых потрясает: некоторые из них датируются VIII тыс. до н.э. Мы можем предположить, что хаттская цивилизация — одна из тех колыбелей, в которых выросло человеческое общество. В последние годы была генерирована оригинальная теория сино-кавказской языковой семьи. Согласно этой идее абхазо-адыги (черкесы) и хатты представляли собой западное самостоятельное крыло этой обширной семьи языков. Учитывая, что абхазо-адыги (черкесы), как и хатты, относятся к понтийскому типу средиземноморско-балканской малой расы (по российской классификации) и всегда считались наиболее “чистым” типом, дивергенция прачеркесского и пракитайского языков вполне может быть отнесена к эпохе неолита.

В рамках данной книги мы сознательно сужаем хронологические границы исследования. Нижний хронологический рубеж условно будет составлять III тыс. до н.э. — время расцвета Майкопской культуры, ее территориального роста. Ареал распространения племен Майкопской культуры — это в точности территория синдо-меотов в период античности, зихо-абазгов в раннем средневековье, и черкесов в новое время. Метрополия Майкопской культуры лежит в районе кургана Ошад в Закубанье. Цивилизация Майкопа — первая не только на Западном Кавказе, но и на всей территории России. Влияние Хаттусы на Майкоп было определяющим. Массовое переселение хаттов на Западный Кавказ было лишь продолжением регулярного исхода анатолийских земледельцев в эпоху неолита. Именно в позднем неолите среди аборигенного населения Западного Кавказа, включая Прикубанье распространяется понтийский антропологический тип. IV тыс. до н.э. — начальный этап в истории абхазо-адыгов уже на территории Западного Кавказа. Языковая и культурная общность объединяла в эту отдаленную эпоху обширные районы северовосточного и южного Причерноморья. В Грузии реликтовые топонимы, соотносимые с топонимикой Абхазии и Адыгеи, как бы просвечивают сквозь сплошной пласт картвельских наименований. Абхазские, убыхские и, что очень важно, адыгские элементы установлены в сванском, мингрельском и лазском языках. В IV-III тыс. до н.э., вполне ожидаемо, что и в предшествующую эпоху весь Западный Кавказ и северо-восток Анатолии составляли единый этнокультурный регион, в пределах которого говорили на диалектах абхазо-адыго-хаттской группы.

Вместе с тем, культура Майкопа существенно дистанцировалась от анатолийской базы. Мы далеки от того, чтобы вслед за Р.М. Мунчаевым и А.А.Формозовым утверждать двуприродность майкопской культуры, но влияние Степи здесь очевидно. Майкопские племена контактировали со степняками — носителями ямной культуры. “Ямники” занимали земли на Дону, и вокруг Азовского моря, и чаще всего в литературе атрибутируются как праиндоевропейцы. О связях майкопских племен со степняками-индоевропейцами говорит большое число присущих им захоронений в Закубанье, а также продвижение “майкопцев” на север вплоть до Нижнего Дона. Об этом говорят древности Левенцовского поселения, нижний слой которого насыщен керамикой майкопского облика. Самое северное майкопское поселение зафиксировано на острове Хортица в Запорожье. Продвижение на Восточный Кавказ для майкопских племен было сопряжено не только с общением с неолитическим населением гор, но и опять- таки со степняками, т.к. “майкопцы” вытеснили их из степей Предкавказья.

Г.А. Климов обнаруживает типологические параллелизмы ранней адыгской и общеиндоевропейской фонологических систем.

На территории Чечни “майкопцы” встретились со встречным потоком племен-переселенцев куро-араксской группы. Эти племена были родственны хурритам, чей язык особенно близок нахским и дагестанским. Самый восточный памятник Майкопской культуры — поселение Луговое — имеет заметные куро-араксские черты. Бамутские курганы на территории Чечни также являются следами богатого майкопского населения. Территория современной Чечни всегда была местом встречи адыгского и нахского этносов и в последующие века: последние 600 лет (до сер. XIX в.) здесь размещалась Малая Кабарда. В чеченском и адыгском языках находят около 700 общих элементов — как правило, это заимствования из адыгского в чеченский.

Элементы майкопской культуры зафиксированы в Междуречье. Изображения майкопских псалиев на шумерских печатях раннединастического периода (на рисунках псалии находятся в руках погонщиков мулов, а на рельефах — в руках богини Инанны-Иштар или Нанны) говорит о том, что этот предмет играл роль идеологического атрибута и являлся символом верховной власти в месопотамском обществе.

Праабхазо-адыгский этнос распределился на три группы, которые с большой степенью условности можно определить как абхазскую, убыхскую и адыгскую в конце III — начале II тыс. до н.э. В этот же период стали ассимилироваться среди индо-европейцев-неситов хатты. Майкопская культура постепенно утеряла свои связи с Хаттусой. Отчасти это могло быть вызвано интервенцией племен — носителей дольменной культуры. Согласно В. И. Марковину, “дольменщики” потеснили майкопские племена от Черного моря на пространстве от Геленджика до Гагры. Позднемайкопские памятники отсутствуют в дольменном ареале. Строители дольменов, по всей видимости, являлись таким же яфетическим народом, как баски, хатты и абхазо-адыги (черкесы). Мы можем предположить, что выделение убыхов из общего праабхазского этноса связано с процессом ассимиляции “дольменщиков”.

Обычное мнение по поводу этнического состава Западного Кавказа во II тыс. до н.э. сводится к тому, что “майкопцы” — отдаленные предки адыгов, а “дольменщики” — абхазов. Мы должны заметить, что подобное упрощенное восприятие едва ли правомерно. Только в абазо-черкесский период, в XIII-XVIII вв., северная граница (хотя “граница” здесь понятие слишком условное) апсуа-язычных кланов колебалось от Анапы до Пицунды несколько раз, не говоря уже о сложной картине генезиса и расселения бжедугов, садзов, абазин, убыхов. В этой связи майкопская культура рассматривается нами как единое абхазо-адыгское пространство.

Общение со Степью всегда было очень важным фактором в формировании и длительной истории абхазо-адыгского сообщества. Первый известный по письменным источникам народ на территории Северного Причерноморья и Западного Кавказа — киммерийцы. В каком отношении пребывали киммерийцы и горцы Западного Кавказа, называли ли современники древних абхазо-адыгов этим этнонимом, а если киммерийцы другой народ, то входили ли абхазо-адыги (черкесы) в состав их державы — все эти вопросы необходимо рассмотреть в целях воспроизведения полной картины абхазо-адыгского историко-культурного типа, в первой половине I тыс. до н.э. Признанный специалист по проблеме этнической атрибуции киммерийцев Л.А. Ельницкий отмечал, что “говоря о киммерийской культуре, мы должны иметь в виду северо- и западнокавказскую культуру эпохи раннего железа в целом, связанную в предгорьях отчетливыми переходными ступенями с культурой причерноморских скифов” .

Выделение античного периода в истории абхазо-адыгов связано исключительно с необходимостью систематизации наших представлений об историческом прошлом Западного Кавказа. В VI в. до н.э. по берегам Кавказа размещаются греческие полисы. Развитая литературная, географическая и историографическая традиция греков зафиксировала многие стороны жизни местных племен. Впервые мы получаем подробные отчеты об этнографии и социальном облике абхазо-адыгов. Те субэтнические группы и те названия, которые греческие авторы отмечают на Западном Кавказе, существовали и до их прибытия. За всю греко-римскую эпоху на Западном Кавказе не изменился ни тип социальной организации, ни духовная, ни материальная культура. Абхазо-адыгское сообщество воспроизводилось с завидной степенью консервативности. Период с VI в. до н.э. по V в. н.э. мы выделяем на основе значимых внешних критериев: соседство античной цивилизации (Крым и Анатолия — развитые античные области), весь этот период население Западного Кавказа испытывало влияние со стороны типологически близких кочевнических этносов — скифов и сарматов;

Большую часть этого периода на стыке Крыма и Кавказа существовало Боспорское царство; анализ этого периода основан на унифицированной системе словоупотребления. Греки создали этногеографическую номенклатуру Западного Кавказа: в VI веке такие этнонимы как синд, меот, керкет, гениох, ахей и целый ряд других названий выходят из употребления. Такие этнонимы как зих и абазг покрывали наибольшее число этнотерриториальных сообществ Западного Кавказа и, начиная с I в. н.э., имели устойчивую тенденцию вытеснять другие названия. За утверждением этнонимов зих-Зихия и абазг-Абазгия стоят бурные процессы консолидации адыгов и абхазов. В XIII в. на большей части Западного и Северного Кавказа утверждается этноним черкес-Черкесия.

Фонетическая близость этнонимов “керкет” и “черкес” послужила основой для целого ряда попыток в кавказоведческой литературе построить линию этногенеза адыгов от керкетов к черкесам . Вопрос о генетической связи этих двух этнонимов осложнен тем обстоятельством, что существует весьма значительный хронологический разрыв между последним упоминанием “керкетов” и первым — “черкесов”. Наиболее позднее упоминание керкетов принадлежит Псевдо-Арриану (V в.): “За синдами же находятся керкеты, называемые также торитами, справедливый и добрый народ и весьма опытный в мореходстве” . На абхазском и черкесском побережье Черного моря античные историки и географы упоминают большое число племен. Чаще других здесь фигурируют керкеты, ахеи, гениохи, а с первого века н.э. — зиги (зикхи, зихи), саниги, абазги и апсилы. У авторов V—II вв. до н.э., а также у некоторых более поздних авторов, которые опирались на древние источники, с севера на юг по побережью, как правило, перечисляются керкеты, ахеи, гениохи. Так, например, автор IV в. до н.э. Скилак Кариандский в описании Кавказа перечисляет с севера на юг такие племена, как савроматы, меоты, синды, керкеты, тореты, ахеи, гениохи, кораксы, колика, меланхлены, гелоны, колхи (в северных пределах колхов города Гиен и Диоскурия) . Помпоний Мела, опиравшийся на древние источники и создавший свое “Землеописание” около 44 г. н.э., зафиксировал с севера на юг: “...синдоны, керкетики (керкеты), ахеи, гениохи (на земле гениохов Диоскуриада), фтирофаги, корак-сики,шесть Колик, Торетика, Меланхлена” . Дионисий Периегет (II в. н.э.) в своем “Землеописании” поместил на этом секторе кавказского побережья синдов, киммерийцев, керкетов, торетов, ахеев, гениохов, зигов и затем колхов . Несколько иной список наблюдается у Клавдия Птолемея (II в. н.э.): боспораны (на месте синдов), ахеи, керкеты, гениохи и сванноколхи . У Клавдия изменилась последовательность — сперва следуют ахеи, а затем керкеты. У него же в другом месте сперва указана деревня Ахея, а к югу от нее залив Керкетиды .

Страбон по этому вопросу дал довольно отличающиеся друг от друга сообщения: первое он подчерпнул у автора второго века до н.э. Артемидора, а второе сообщение у анонимных историков митридатовских войн. Сообщение, восходящее к Артемидору, мало чем отличается от вышеперечисленных: “За Батами (прим. совр. Новороссийск) Артеми-дор называет побережье керкетов с пристанями и селениями, на пространстве около восьмисот пятидесяти стадиев (т.е. примерно до совр. Туапсе), затем побережье ахеян, на пространстве пятисот стадиев (т.е. примерно до совр. Сочи), далее берег гениохов в тысячу стадиев (т.е. примерно до совр. Сухуми)”. Питиунт (Пицунда) и Диоскуриада (Сухум) помещаются Страбоном на земле гениохов и в то же самое время считаются им крайними северными пределами Колхиды. Здесь же Страбон отмечает, что размещению племен согласно данным историков митридатовских войн следует придавать больше значения: “Но историки митридатовских деяний, которым следует придавать более значения, первыми называют ахеян, за ними зигов, затем гениохов, далее керкетов, мосхов, колхов, живущих над ними фтейрофагов, соанов и другие мелкие народцы у Кавказа”.

Собственно страбоновское видение этнической карты Западного Кавказа: “У моря лежит азиатская часть Боспорского царства и Синдика, а за ней живут ахеи, зиги, гениохи, керкеты и макропогоны (длиннобородые). Выше их лежат теснины фтейрофагов (вшеедов). За гениохами находится Колхида...”. Таким образом, ко времени Страбона произошло перемещение керкетов из, условно выражаясь, синдо-меотского сектора побережья в колхидский сектор: до Страбона ни один автор не помещал керкетов в Колхиде. Если сообщения историков митридатовских войн, Артемидора Эфесского и Страбона действительно отражали реальные изменения в расположении западно-кавказских племен, то надо полагать, что в первой половине I века до н.э. имело место значительное смещение протоабхазо-адыгов с севера на юг. Об этом свидетельствует не только миграция керкетов, но и появление на их традиционном месте проживания зигов. Кроме того, с этого времени появляются еще два племени, предположительно северокавказского происхождения — абазги и апсилы — занявших часть территории гениохов и часть территории колхов. Это своего рода великое переселение народов в рамках Кавказа стало отправной точкой сложных этногенетических процессов, в результате которых к V веку все старые племена, покрытые названиями синдов, керкетов, ахеев, гениохов, колхов и санов, были либо вытеснены, либо ассимилированы зигами и абазгами — и на побережье Кавказа остаются два названия — Зихия и Абазгия.