СПАСИБО медикам!

После перехода Майкопской городской клинической больницы в режим госпиталя интенсивность работы у заведующего отделением реанимации и анестезиологии Рустема Вакажева выросла в несколько раз. Он, как и тысячи других медиков по всей стране, фактически живет на работе, воспринимая редкие выходные как непозволительную роскошь. Ежедневно он вместе с командой врачей и медсестер спасает жизни людей, зараженных коронавирусом.

«Анестезиология подарила мне драйв» 
Договариваемся о встрече для беседы: 
— Нам нужно хотя бы полчаса, чтобы успеть охватить все вопросы, получится?
— Да, но только 30 минут — и это слишком много в «ковидное» время, — говорит Рустем Вакажев.
Работать в больницу он пришел в 2001 году. На выбор профессии во многом повлияла семья. Отец, мама, старшая сестра Рустема — врачи. Мама — терапевт, долгое время работала заведующей майкопской поликлиникой №4, папа — невролог, возглавлял отделение неврологии республиканской клинической больницы, которым сейчас заведует старшая сестра.
Окончив интернатуру филиала Кубанского государственного медицинского института по специальности «кардиолог», Рустем попал в кардиореанимацию.
— После отмены в России узкоспециализированных реанимаций перешел работать в общую реанимацию и анестезиологию. Служба анестезиологии подарила мне необычайный драйв, — рассказывает он.

Анестезиолог управляет жизненно важными функциями организма во время хирургических вмешательств, искусственно вводит человека в критическое состояние, а по окончании операции выводит из него.
— Если, например, в реанимации, занимаясь лечением пациента, ты не ждешь мгновенного результата, а работаешь на перспективу, то врач-анестезиолог видит положительный эффект от своих действий сразу после нескольких часов. Это сильно мотивировало меня и послужило стимулом остаться в общей анестезиологии и реанимации, не уходить в кардиологию, — говорит врач.
Когда в марте больницы Адыгеи стали готовить к приему «ковидных» больных, сотрудники реанимации Майкопской городской больницы начали практиковать работу в защитных костюмах.
Только медики знают, чего им стоит отработать смену в очаге заражения облаченными в спецкостюмы — герметичный комбинезон, полнолицевую маску, три пары перчаток и бахилы.
По словам Рустема Вакажева, в таком обмундировании меняются сенсорные и тактильные ощущения, поэтому ко многим привычным процессам пришлось приноравливаться заново. В защите сложнее делать процедуры. Хуже проходят звуки.
Работают медики в защитных костюмах четыре часа подряд без возможности хоть немного отдохнуть, чтобы сделать глоток воды или утереть пот со лба, ведь для этого необходимо переодеваться, а это дополнительное время и новый костюм. Несмотря на то что средств индивидуальной защиты здесь в достатке, их стараются не растрачивать напрасно.
Гореть и не угасать
Медперсонал в госпитале работает сутки через сутки. В течение смены медики чередуют работу в «красной» и «зеленой» зонах. На вопрос о том, где они берут силы, чтобы не падать духом, а продолжать делать все возможное для выздоровления пациентов, Рустем Асланович отвечает, что у каждого свои источники, помогающие двигаться дальше.
— Пациенты реанимации — самые тяжелые в стационаре, которым не помогла проведенная терапия либо их состояние настолько критическое, что терапии уже недостаточно. Специфика нашего отделения такова, что мы чаще других видим смерти. Это приводит к эмоциональному выгоранию — главной причине нехватки специалистов в нашей сфере как в России, так и в целом в мире. Мне помогает вера. Это доминирующий фактор, но не единственный. В том числе важна организация самой работы, мы стараемся поддерживать внутри коллектива позитив и дружеские взаимоотношения. Внедряем в работу моменты, которые комфортны человеку в быту, — рассказывает Рустем Вакажев.

Он вспоминает, что в первые годы работы погружался в состояние каждого пациента и проживал его вместе с ним. Но такое эмоциональное включение, по мнению врача, мешает объективно оценивать ситуацию.
— Под давлением эмоций теряется объективность, — говорит он. — Именно поэтому во многих медучреждениях врачи не оперируют и не проводят серьезных манипуляций со своими близкими родственниками. С опытом научился отодвигать эмоции на второй план, главная задача ­— максимально помочь человеку выйти из критического состояния, а для этого нужен трезвый ум. Кто-то называет это цинизмом, но, на мой взгляд, это профессионализм.
Изоляция десятого уровня
Сейчас в реанимации почти все пациенты в сознании, им, по словам Рустема Вакажева, приходится особенно тяжело. И не только физически, но и морально.
— Представьте, находишься сутками в четырех стенах, лежишь в кровати, ни встать, ни выйти, вокруг все незнакомые люди, да еще и лица у врачей и медсестер не разглядишь за маской — одни щелочки глаз. Пользоваться телефонами в реанимации запрещено. Почти полная изоляция. Сутки, двое, трое... И у человека возникает такое состояние, как делирий, проявляющееся, например, в агрессии, помрачении сознания. Мы, конечно, с пониманием относимся ко всем пациентам и стараемся скрасить их пребывание здесь, насколько это возможно, — рассказывает Рустем Асланович.
Поначалу, видя врачей в «скафандрах», пациенты пугались. Сейчас те, кто лежит уже не первый день, привыкли. Медики, для того чтобы их можно было хоть как-то различать, надевают бейджи. Многие пишут свои имена прямо на комбинезонах. А медсестры рядом с именем рисуют сердечки.
Для внутренней оперативной связи кроме телефонов сотрудники реанимации пользовались рациями, но от них пришлось отказаться. 
— Когда человек слышит свою фамилию по рации, это пугает его, поэтому сейчас такой связью мы пользуемся только в экстренных ситуациях, — поясняет завотделением.
До конца не изучен
Часто люди высказывают мнение: главная проблема в том, что может не хватить аппаратов ИВЛ (искусственной вентиляции легких). 
— Даже если ИВЛ хватает, а в Адыгее их в достатке, это не гарантия того, что с человеком все будет хорошо. Почему пациента подключают к аппарату ИВЛ? Потому что он не может самостоятельно дышать. У него массивное поражение легких, и их здоровая часть настолько мала, что не способна обеспечить организм достаточным поступлением кислорода. Аппарат «вдыхает» в легкие кислород, но ткань зачастую поражена настолько, что этот кислород не усваивается. ИВЛ — это «протезирование» жизненно важного органа, а не волшебная таблетка, которая всех излечит. Общемировые данные таковы, что большинство людей, попадающих на ИВЛ, погибают. Не все. Но многие, — объясняет Рустем Вакажев.

По его словам, самое опасное осложнение от COVID-19 — развитие острого респираторного дистресс-синдрома (ОРДС), при котором поражается вся ткань обоих легких. Это сложный аутоиммунный механизм, когда вырабатывающиеся у человека антитела уничтожают не только вирус, но и клетки собственного организма, в частности легких. Также в списке самых опасных — различные тромбоэмболические осложнения, такие как инсульт и инфаркт миокарда, нередко коронавирус приводит к почечной недостаточности.
Врачебное сообщество всего мира открыто делится опытом по борьбе с «ковидом». Ежедневно Рустем Вакажев, как и тысячи других врачей, черпает информацию из компетентных источников, чтобы держать руку на пульсе последних тенденций в лечении инфекции.
— С апреля каждую неделю проходят онлайн-конференции, которые проводят коллеги из ведущих российских институтов и клиник, таких как НИИ скорой помощи им.Склифосовского, Московская городская клиническая больница №52, Федерация анестезиологов и реаниматологов. В ютубе делятся опытом врачи из зарубежных стран — Италии, Германии, США, Китая. Даже не представляете, какой объем информации мы перелопачиваем каждый день! — делится Рустем Вакажев.
Он отмечает, что никто из ученых до сих пор не может точно сказать, почему, например, молодого человека коронавирус может убить, а организм пожилого справляется с болезнью.
— Большинство людей переносят эту инфекцию как обычную простуду. Порядка 20% болеют в средней или тяжелой форме, когда необходима госпитализация. У определенного количества из этих людей заболевание протекает очень тяжело. Назвать причины этого пока не может никто, — говорит Рустем Вакажев. — Возможно, это обусловлено различным генетическим ответом людей на инфекцию. До СОVID-19 было известно, что все человечество по ответу на инфекции делится на несколько генотипов. У некоторых из них коронавирус вызывает такое тотальное повреждение легких.
В приоритете — жизнь
Врач говорит, что не боится заразиться: 
— В марте, когда только все начиналось, такие опасения, конечно, были. А сейчас мы даже шутим в отделении, что в палате реанимации риск заразиться меньше, чем в обычном магазине. 
Он уверен, что, если соблюдать все меры предосторожности, переодеваться, выходя из «красной» зоны, с соблюдением технологии, то риск заразиться от пациента минимальный: «Полнолицевой респиратор защищает не на 100%, но на 99% точно».
Больше Рустем Вакажев переживает за своих близких и рад, что их удалось изолировать. Родители, супруга с детьми сидят дома и никуда не выходят.
— Я уже 1,5 месяца живу отдельно от семьи. Только привожу домой продукты, оставляю их во дворе. Если родители выходят, то общаемся на расстоянии. Держим дистанцию, — говорит Рустем Вакажев.
На вопрос о том, что бы врач сказал людям, которые до сих пор не верят в существование вируса, Рустем Асланович реагирует эмоционально. Признается, что для таких людей у него найдется много разных слов.
— В каждой сфере есть специалисты, которые лучше других разбираются в своем направлении. Так вот в медицине эксперты — медики. И если врачи всего мира в один голос твердят, что с вирусом такого масштаба и степени опасности планета еще не сталкивалась, то они знают, о чем говорят, — подчеркивает Рустем Вакажев.
И добавляет, что многие ошибочно полагают, будто коронавирусная инфекция определяется только тестами. 
— Все тяжелые случаи проявляются двухсторонними изменениями в легких, по типу пневмонических, но в разы сильнее. Изменения настолько массивны, что если показать снимок даже простому человеку, не связанному с медициной, то он поймет, о чем идет речь, — говорит реаниматолог.
Он рекомендует не выходить из дома без необходимости. И прежде чем идти к друзьям, еще раз хорошенько подумать, а так ли это необходимо: 
— Я бы посоветовал каждому человеку расставить приоритеты. Весь мир столкнулся с этой глобальной проблемой, страдают все отрасли. Но в приоритете не деньги, не реализация каких-то амбиций, а жизнь человека. Потому что без нее все остальное теряет смысл.
СПРАВКА
Сегодня в Адыгее пациентов с коронавирусной инфекцией со средней и тяжелой формами течения болезни лечат в двух госпиталях: в Адыгейской республиканской клинической инфекционной и Майкопской городской клинической больницах. На базе районной больницы в пос. Энем Тахтамукайского района откроется третий госпиталь для больных коронавирусом. Источник: Газета Советская Адыгея