ЧЕРКЕСЫ СЕВЕРО-ЗАПАДНОЙ АНАТОЛИИ В БОРЬБЕ ТУРЦИИ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ

В октябре 1918 г. османское правительство подписало акт о капитуляции в Первой мировой войне, а правивший страной в течение десяти лет младотурецкий режим сошел с политической сцены. Вскоре значительная часть территории бывшей империи была занята войсками государств Антанты. В ответ на это с середины 1919 г. во внутренних областях Анатолии под руководством Мустафы Кемаль-паши развернулось движение сопротивления против оккупантов. Это с неизбежностью повлекло за собой острый гражданский конфликт внутри османо-мусульманского социума: между покровительствуемыми западными державами просултанскими, феодально-клерикальными силами, с одной стороны, и сторонниками национальной независимости и социального прогресса – с другой. Данные процессы означали серьезный вызов как для сосредоточенной в Стамбуле элиты черкесской диаспоры, так и для рассеянных по провинциям Анатолии северокавказских общин, оказавшихся перед угрозой стихийного втягивания в водоворот общетурецкой смуты. Очевидно, что подавляющее большинство деятелей довоенных столичных черкесских организаций из числа военной и гражданской бюрократии без особых колебаний поддержали анатолийское движение, видя в нем силу, способную предотвратить распад государства, и рассчитывая на возвращение кемалистов к политике «этнокультурного плюрализма», проводившейся в первый годы после конституционной революции 1908 г. Эти надежды во многом подкреплялись заявлениями Мустафы Кемаля о необходимости обеспечения прав и интересов не только турок, но и всех проживающих в стране мусульманских этнических групп. Нельзя не обратить внимание на факт широкого представительства черкесов в высших политических и военных структурах кемалистского движения на начальной стадии его существования.

Так, активисты ранее закрытых султанским правительством черкесских обществ полковник Хюсейин Рауфбей (Ашхарува) и экс-губернатор и дипломат Бекир Сами-бей (Кундух) в мае 1919 г. перебрались из Стамбула в Анатолию и вошли в узкий круг ближайших соратников Мустафы Кемаля, сыграв первостепенную роль в разработке идеологии и стратегии нового движения. На прошедших в июле и сентябре того же года Эрзурумском и Сивасском конгрессах оба они наряду с еще двумя кавказцами – Хаккы Бехичем (Байыч) и Омером Мюмтазом (Танбий) – были избраны в состав Представительного комитета, являвшегося высшим исполнительным органом революционной власти вплоть до формирования в апреле 1920 г. в Анкаре национального парламента и кабинета министров. Заметным было участие черкесов и в организации вооруженного сопротивления оккупантам, особенно в Западной Анатолии, где в мае 1919 г. с санкции Антанты высадились греческие войска с целью аннексии значительной части региона. Командовавшие находившимися здесь двумя османскими корпусами офицерыкавказцы – генерал Юсуф Иззет-паша (Чунатуко) и полковник Бекир Сами-бей (Зарахо) – сразу же после высадки греческих подразделений перешли на сторону кемалистов. Однако, поскольку армейские соединения из-за их низкой боеспособности и ограничений, установленных перемирием с Антантой 1918 г., не могли быть активно задействованы в оказании отпора интервентам, основная ставка кемалистским руководством на этом этапе была сделана на развертывание партизанской борьбы. С этой целью усилиями Хюсейина Рауфа, Юсуфа Иззета и полковника Бекира Сами было инициировано формирование ополчения во главе с уроженцем этого региона черкесом Этхем-беем (Пшеву) – бывшим бойцом Особой организации (османской спецслужбы), успешно служившим под началом упомянутых командиров на фронтах мировой войны.

Благодаря незаурядным организаторским и полководческим способностям Этхему в течение лета-осени 1919 г. удалось создать мобильное ударное формирование численностью в 4-5 тыс. человек (так называемые «Летучие силы»), которое приостановило продвижение греков вглубь страны, став на определенное время главной военной опорой кемалистского движения. Ядро этих сил составили этнические северокавказцы – жители многочисленных черкесских сел Западной Анатолии и ветераны Особой организации. Обеспокоенные укреплением позиций кемалистов, оккупационные власти в лице британского верховного комиссариата в Стамбуле и зависимое от них султанское правительство взяли курс на ликвидацию анатолийского движения путем провоцирования вооруженных антикемалистских мятежей. Ближайшей целью этих кругов стало создание в Северо-Западной Анатолии – между Стамбулом и подконтрольными Представительному комитету территориями – зоны нестабильности, которую затем предполагалось распространить дальше на восток. Критическое значение этого плана для черкесской общины заключалось в том, что ее представители составляли многочисленную, динамичную, но при этом весьма «турбулентную» (по характеристике английских разведчиков) группу населения региона, и потому именно на их привлечение на свою сторону возлагали особые надежды контрреволюционеры. Эти расчеты не были лишены оснований. Значительная часть традиционной аристократии и в известной степени других слоев местного черкесского населения еще с середины XIX в. через такие каналы, как гаремное невольничество, служба в султанской гвардии и многочисленных дворцовых учреждениях, была тесно связана, а иногда и породнена с высшей феодально-клерикальной и бюрократической средой Стамбула, включая царствующую династию, и тем самым в той или иной мере приобщена к источникам доходов, чинов, привилегий и т.п. Обусловленная этим особая преданность данной группы (или, точнее, ее влиятельных лидеров) институтам султаната и халифата не могла не делать ее восприимчивой к исходившим из ближайшего окружения султана, в том числе от ряда придворных сановников черкесского происхождения, призывам к объявлению войны кемалистам как «врагам монархии и веры». По-видимому, первоначально в Стамбуле предполагали мобилизовать черкесов на достаточно выраженной этнонациональной основе.

Так, скорее всего, неслучайно в ноябре 1919 г. в столице получили хождение слухи о том, что целью организаторов антикемалистских волнений в Северо-Западной Анатолии является обеспечение автономии для черкесов. В этом же контексте следует рассматривать туманные свидетельства агентов британской разведки о недовольстве черкесского населения отказом Мустафы Кемаля предоставить ему в будущем политическом устройстве страны некие «привилегии», якобы обещанные курдам, армянам и грекам. Впрочем, довольно скоро вдохновители контрреволюционного движения отказались от розыгрыша «черкесской карты», предпочтя придать готовившемуся выступлению этнически нейтральный, политико-идеологический характер. Во всяком случае сотрясавшие регион с октября 1919 до сентября 1920 г. восстания проходили исключительно под лозунгами защиты султана-халифа и символизируемых им османо-мусульманских ценностей от посягательств «безбожников-кемалистов», как правило, отождествлявшихся с приведшими страну на грань гибели младотурками. Военные же отряды мятежников, финансировавшиеся английскими спецслужбами и двором, именовали себя «силами Мухаммеда», «халифатской армией» и т.п. . Такая эксплуатация религиозных и монархических чувств населения в сочетании с недовольством местного крестьянства поборами со стороны кемалистов позволила вовлечь в движение не только северокавказцев, но также турок и представителей других мусульманских групп. Тем не менее, несомненно, именно черкесы численно доминировали среди участников мятежей. Черкесами являлись и почти все их предводители, наиболее заметную роль среди которых играл известный своей демонстративной набожностью, а также родственными связями с двором отставной майор жандармерии и преуспевающий коннозаводчик Ахмед Анзавур (Анчок), спешно получивший от султана после начала беспорядков титул паши. Восставшие легко разбили посланные против них из Анкары небольшие регулярные формирования и захватили несколько окружных и уездных городов, где учинили расправы над сторонниками кемалистов, в том числе черкесами, превратившись уже к концу осени 1919 г. в не менее серьезную военную угрозу для кемалистского движения, чем греческие интервенты.

Несмотря на отсутствие в первоначальных планах данного выступления сколько-нибудь заметной черкесской подоплеки, логика событий способствовала довольно стремительному приобретению им черт не только политического, но и межэтнического противостояния. С одной стороны, бесчинства и грабежи, совершавшиеся мятежниками в захваченных ими населенных пунктах, вели к росту античеркесских настроений в регионе. С другой стороны, и сами кемалисты, не имевшие в своем распоряжении достаточного количества боеспособных армейских подразделений, на первых порах широко привлекали к подавлению восстаний жителей местных турецких и албанских сел, включая и членов этнических криминальных группировок, которые зачастую использовали ситуацию для сведения собственных счетов с соседними черкесскими поселениями. Так, в начале декабря 1919 г. этими формированиями было сожжено и разграблено несколько черкесских сел в округах Гёнен и Манъяс, результатом чего стали переход на сторону мятежников очередных групп северокавказцев и крайнее усиление напряженности в черкесо-турецких отношениях на всем северо-западе Анатолии.