Черкесская кавалерия против русской пехоты в начале XIX века

Введение: "в блестящих кольчугах с добрым оружием и на прекрасных лошадях арабо-персидской крови" (И. Попко).

Казачий генерал и историк И. Попко, говоря о черкесской кавалерии и сравнивая ее с черноморским казаками, писал, что "черноморское войско, поселенное на правом крыле Кавказской линии, имело против себя в шапсугах и других черкесских племенах лучшую в мире легкую конницу. В голове этих племен стояло дворянство, беспокойное и алчное, гордое и храброе, как феодальное дворянство средне-вековой Европы. Около старших дворян, владельцев земли, толпились многочисленные "уорки", дворянне-вассалы с их оброчниками. Все это против казаков, прибывших с Днепра выезжало в блестящих кольчугах с добрым оружием и на прекрасных лошадях арабо-персидской крови. Казаки увидели, что это были уже не крымские конекрады, а что-то грозное и внушающее, как самые, вздымающиеся в их глазах Кавказские горы" (Попко И. Пешие казаки // Военный сборник, 1860 год).

Черкесская кавалерия в бою: "действовали врассыпную и редко наступательно" (Н. Дубровин).

"Кабардинцы, темиргоевцы, бесленеевцы и беглые кабардинцы, живя на более равнинной местности и владея большим количеством лошадей, образовывали отличную конницу. С ними могли равняться одни ногайцы, живущие на левом берегу Кубани, да наши коренные линейные казаки... В поле черкесы действовали врассыпную и редко наступательно... В последнем случае они наскакивали на противника с плетью в руке; шагах в двадцати от нашего строя наездник выхватывал ружье из чахла, делал выстрел, перекидывал ружье через плечо, обнажал шашку и рубил. В больших массах черкесская конница любила действовать холодным оружием, и то, только тогда, когда была значительно сильнее нас числом и замечала в нашей цепи или в рядах беспорядок" (Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. Т. 1.). Однако, имеющиеся описания боев, в которых участвовала черкесская кавалерия, позволяют говорить о том, что историк Н. Дубровин, скорее всего, ошибался: черкесская кавалерия не боялась ходит в атаку и на вполне устроенные русские подразделения. Причем были случаи, когда русские командиры предпочитали не бросать свою кавалерию против черкесской. Так, например, поступил в одном из сражений в мае 1804 года с кабардинцами начальник русской кавалерии, генерал-майор Лецино, который, будучи первый раз в бою, остановил драгун и, спешившись, начал строить каре. Схватки между линейными казаками и кабардинцами превращались в демонстрацию удали противников. Так, В. Потто описывает одну из кавалерийских стычек: "На самой заре двадцать четвертого августа (1804 года - ИО) войска перешли через Малку. Линейцы, с майором Лучкиным и есаулом Венеровским, пошли вперед. Уже Сабан-Кошское ущелье было в виду, как вдруг из него показалась двухтысячная конная партия кабардинцев, шедшая к Линии. Раздумывать было некогда — и линейцы ударили в шашки. Кабардинцы смело понеслись навстречу, и обе стороны сшиблись в рукопашной свалке. Сильнейшие числом кабардинцы смяли казаков. И вот линейцы несутся назад, кабардинцы — за ними. Заметив впереди ложбину, опытные линейцы стали сдерживать лошадей и вдруг повернули в сторону, а кабардинцы, пронесшиеся мимо них, в упор налетели на скрытую в засаде пехоту. Дым грянувшего залпа окутал всю кабардинскую партию; между тем линейцы повернули назад и врезались в ряды неприятеля, жестоко расплачиваясь за первую свою неудачу; кабардинцы, исстари славившиеся своим наездничеством, не уступали, и нападение, и защита шли с равным ожесточением" (Потто В. Кавказская война. Т. 1).

Европейская тактика против черкесской кавалерии: "тщетно самые отважные храбрецы пытались прорвать наши ряды" (граф де Рошешуар).

В мае 1807 года под Анапой состоялось сражение между отрядом генерала Гангеблова и черкесами, которое продемонстрировало преимущества европейской тактики над бесстрашием и отличной одиночной выучкой черкесской кавалерии: "воспользовавшись бездействием черкесов, застигнутых врасплох нашим нападением, генерал Гангеблов построил войска четырьмя каре, расположенными в виде четырехугольника. Два каре передней линии выдвинулись по возможности дальше в узкий проход, наш единственный путь отступления. Генерал поместился в центре с резервом пехоты, фургонами, артиллерией и двумя сотнями казаков; остальная конница была выслана в проход, чтобы обеспечить свободный путь. Когда все построения были выполнены, генерал приказал лечь двум рядам с каждой стороны каре, а третий ряд остался на ногах, чтобы сторожить и не дать себя захватить врасплох. После четырехчасового отдыха и горячего обеда генерал решил покинуть эту опасную позицию и провести остаток дня в местности, более благоприятной. При первом же движении мы подверглись нападению со всех сторон; к счастью, путь отступления оставался свободным. Полчища всадников в железных бронях вынеслись из непроходимых лесов; пешему европейцу не удалось бы пробраться сквозь эти чащи без помощи топора. В одну минуту нас окружило шесть тысяч всадников, вооруженных ружьями, саблями, пистолетами, пиками и даже луками, стрелявшими остроконечными стрелами, причинявшими тяжелые поражения. Нас ждала погибель: если бы генерал заранее не построил войска в каре, при нападении столь яростном и внезапном, ни одному из нас не удалось бы спастись. Застрельщики поспешно отступили к каре, легли, чтобы дружным залпом двух рядов встретить первый натиск нападающих. Генерал, находящийся в центре, приказал зарядить картечью пушки, из которых можно было стрелять, не рискуя ранить своих людей; картечь произвела ужасное действие на полчища конницы: около двухсот человек легли на месте; оставшиеся в живых устремились в атаку с новой яростью; тщетно самые отважные храбрецы пытались прорвать наши ряды; об европейскую тактику и хладнокровие солдат усилия их разбивались бесплодно. Они старались проникнуть сквозь интервалы до наших пушек, артиллеристы падали около своих оружий, сраженные пистолетными выстрелами и даже сабельными ударами. Генерал приказал трем стрелковым ротам встретить штыками неустрашимых наездников и заставить их отступить; я принял участие в этой атаке, при чем подо мной была убита лошадь, но я сам не получил ни малейшей царапины. Наш меткий огонь и штыковая атака рассеяли полчища всадников и дали нам возможность продолжать отступление, сражаясь на протяжении двух с лишком верст. Наконец на склоне дня мы добрались до своего прежнего лагеря. Положение было превосходное, мы могли удобно развернуться; несколько залпов повзводно, десяток пушечных выстрелов освободили нас совершенно от присутствия неприятеля. Генерал, уверенный, что ночь пройдет спокойно, потому что турки и черкесы бьются только днем, принял однако все предосторожности, чтобы оградить себя от неожиданного нападения. Он воспользовался отдыхом, чтобы привести в известность наши потери; оказалось двадцать один человек убитых, в том числе два офицера и четыре унтер-офицера, сорок человек раненых и двенадцать лошадей, выбывших из строя. Потери черкесов, вероятно, были значительны: наши солдаты обобрали более трехсот трупов, богато одетых и вооруженных. Я так долго останавливаюсь на подробностях этой экспедиции, чтобы дать понятие, как велась в то время война на Кавказе (Мемуары графа де Рошешуара, адъютанта императора Александра I).

Об оружии черкесов по описанию 1836 года вы можете прочитать здесь.

О кавказской коннице глазами русских офицеров вы можете прочитать здесь.

Почему русская кавалерия проигрывала черкесской в схватках, вы можете прочитать здесь.

Мы продолжим публикации материалов об оружии и тактике армий разных стран мира и разных веков. Подписывайтесь на канал журнала "Историческое оружиеведение", следите за публикациями, делитесь интересными статьями, ставьте лайки, комментируйте, задавайте вопросы, предлагайте темы для будущих публикаций. Это поможет развивать канал, сделать его еще интереснее и полезнее!