Ностратическая теория родства языков.
В лингвистике существует ностратическая теория, которая позволяет заглянуть глубже в историю происхождения языков.
Ностратическими (от лат. noster - «наш») называются те языковые семьи, которые связаны между собой древним родством.
Сущность ностратической теории родства разных языковых семей заключается в том, что, если несколько десятков устойчивых слов в языковой семье, которые обычно не заимствуются из одной языковой семьи в другую, такие как, например «вода», «нос», «рот», «сердце» и т.п, и они неизменно и устойчиво присутствуют в другой языковой семье, то такие языковые семьи признаются ностратическими, т.е. «нашенскими».
Автором ностратического словаря языков является советский ученый В. М. Иллич-Свитич (1936-1966).
Согласно ностратической теории лингвистами (С. А. Старостин и др.) определено, что между северокавказскими (абхазо-убыхо-адыгскими и нахско-дагестанскими), синотибетскими (китайский, тибетский, восточно-гималайский и др.), верхнеенисейским (небольшого народа кетов в верховьях Енисея) и баскским языками установлен факт дальнего родства.
Данная языковая макросемья получила название синокавказской и ее прародиной является территория к югу от Кавказа.
Синокавказская языковая макросемья в свою очередь обнаруживает родство с индейскими языками американского континента.
Наряду с этим, выявлены определенные языковые контакты нахско-дагестанских языков и с афроазийской макросемьей.
Эти факты возвращают нас к истории 35-тысячелетней давности, когда человек стал расселяться по Передней Азии и Ближнему Востоку с африканской прародины и далее по земному шару.
По заключению специалистов, распад синокавказской макросемьи языков произошел не позже IX тысячелетия до н.э., а выделившаяся из него общекавказская языковая и культурная общность существовала в течение четырех тысячелетий и не позже V тысячелетия до н.э. завершился её распад и, как отмечалось выше, из нее выделилась абхазо-адыгская группа языков.
Уже в III - II тысячелетиях до н.э. процесс распада коснулся и праязыка абхазо-убыхо-адыгов.
Язык является одним из основных признаков этнической общности людей.
Но и он с течением времени подвержен изменениям и распадению, очевидно, сперва на говоры, потом на диалекты, а затем и на различающиеся родственные языки.
Это происходит прежде всего в связи с длительной территориальной разобщенностью и замкнутостью в определенной экологической нише отдельных общностей.
В условиях горной местности, изолирующей ее роли, эти языковые процессы носят более интенсивный характер.
Пример тому Кавказ, Гималаи, Кордильеры и другие горные области в мире, где сложилось многоязычие.
В глубокой древности именно горная область, помимо других факторов, послужила причиной распада единого пранарода и праязыка современных абазин, абхазов, адыгов и убыхов.
У исследователей на сегодня нет единого мнения относительно начала и окончания процесса распада праязыка (языка-основы) и пранарода абхазо-убыхо-адыгов.
К примеру, О. М. Джапаридзе относит это событие ко второй половине III тысячелетия до н.э.
Данное положение подвергает сомнению с учетом археологических культур (майкопской и дольменной) Р. Ж. Бетрозов, считая, что «данный процесс мог начаться позже, но не в III тыс. до н.э.».
Кавказовед Ш. Д. Инал-ипа эту дату относит к середине II тыс. до н.э., а его коллега 3. В. Анчабадзе ещё раньше первого высказался за то, что процесс распада языка-основы абхазо-убыхо-адыгов мог начаться на рубеже II тысячелетия до н.э. и завершиться в первой половине того же тысячелетия, поскольку по ассирийским письменным источникам предполагаемые предки абхазо-убыхо-адыгов - кашки в начале II тыс. до н.э. выступают под одним именем, а к концу этого тысячелетия становится известно и второе их имя «абешла» (непосредственные предки абхазов и абазин - апсилы и абасги).
К. С. Шакрыл считает, что в связи с возникновением территориальной разобщенности в начале эпохи бронзы пранарод абхазо-убыхо-адыгов мог распасться на отдельные общности, внутри которых выработались свои диалекты, которые затем развились в самостоятельные языки; «пранарод абхазо-адыгских народов в эту эпоху распадается на две большие группы - абхазскую и адыгскую.
Позже от этих этнических групп отпочковалась третья, которую составили убыхи».
У каждой из указанных точек зрения есть, конечно, «право на жизнь». В то же время, нужно отметить, что все они имеют, кроме положительных доводов, вполне «уязвимые» места.
В особенности, когда К. С. Шакрыл ничем не обосновывает, что от двух больших ветвей - праабхазской и праадыгской - «отпочковалась третья, которую составили убыхи».
Иной взгляд на этот вопрос и проблему распада пранарода и праязыка абхазо-адыгов будет изложен в последующих статьях, когда речь пойдет о происхождении убыхов.
Сравнительно-историческим изучением абхазо-адыгской группы языков с учетом их связей с другими языками, а также закономерностями лексических, фонетических и иных явлений занимались многие лингвисты.
В связи с этим не только теоретическое, но и большое практическое значение для решения историко-этнографических проблем имеют труды по Кавказским, в т.ч. по всем пяти абхазо-убыхо-адыгским, а также баскскому и хаттскому языкам П. К. Услара, Н. Я. Марра, А. Шифнера, Б. Грозного, И. М. Дьяконова, П. Чарая, Н. С. Трубецкого, С. А. Старостина, А. М. Дирра, А. Н. Генко, Ю. Месароша, Ж. Дюмезиля, Г. Фогта, А. Чикобава, А. П. Сердюченко, К. В. Ломтатидзе, И. М. Дунаевской, В. В. Иванова, Г. А. Климова, А. К. Шагирова, Х. С. Бгажба, К. С. Шакрыла, М. А. Кумахова, Дж. Н. Кокова, А. И. Абдокова, В. А. Чирикба и др.
Источник