Так ли эффективна кавказская шашка? По источникам первой половины XIX века

Большинство современных мифов о чрезвычайной эффективности кавказской шашки основываются на широко известной в кругах любителей этого оружия фразе Ф. Торнау "удары шашки большею частью бывают смертельны" (Торнау Ф. Записки кавказского офицера). Фраза эта потом так или иначе повторялась и в более поздних кавказских исследованиях, расширяя и укрепляя источниковую базу для характерной сегодня мифологизации этого оружия. Например, Н. Дубровин, явно отталкиваясь от Ф. Торнау писал: "Черкесская шашка остра как бритва, страшна в руках наездника и употреблялась им не для защиты, а для нанесения удара, который почти всегда бывал смертелен" (Дубровин Н. Черкесы. 1869). Впрочем, анализ более широкого диапазона источников позволяет утверждать, что шашка не настолько смертоносна, как об этом принято говорить сегодня (более того, можно говорить и о том, что шашка применялась горцами, как минимум, наравне с кинжалами, и проигрывала последним по эффективности даже при рубящих ударах, но это - тема отдельного разговора).

Н. Волконский, описывая неожиданное нападение горцев на беспечных стрелков 21 июля 1858 года, в ходе которого "до ста человек чеченцев", ударив на фланг цепи, рубили стрелков "на котлеты" (причем на одного солдата было минимум "по пять чеченцев") тем не менее в течение семи минут смогли убить тринадцать и тяжело ранить десять стрелков (Волконский Н. 1858 год в Чечне // Кавказский сборник, т. 3, 1879). С Н. Волконским согласуются и записи М. Федорова, который указал, что после одного из рукопашных боев, "В нашей роте израненных шашками было всего шесть человек, из которых только один, с разрубленным у самой шеи плечом, умер от истечения крови; остальные, несмотря на то, что получили по несколько ран шашками – а один даже и кинжалом – остались живы; в числе этих последних был ефрейтор Макар Лукьянов, имевший за Псезуапе знак отличия военного ордена св. Георгия, который на моих глазах, в момент схватки размахнувшись ружьем для поражения горца, поднявшего на него шашку, получил от другого татарина удар кинжалом в левую руку, около кисти, и, выпустив ружье, уклонился назад. Противник же его в это мгновение нанес ему сильный удар, так сказать, по диагонали груди, от правого плеча к левому боку, рассек как плечо, так и ситцевый на вате нагрудник, откуда посыпались новенькие или, лучше сказать, тщательно вычищенные серебряные рубли, которые были пристеганы у суконной подкладке нагрудника. Оба горца, его поразившие, были тут же заколоты, а усердные товарищи, гренадеры, вместе с навагинцами заботливо подхватили окровавленного Лукьянова на руки и начали облегчать его от серебряной кирасы, хотя тот кричал им: "пустите меня, сам пойду" ( М. Федоров Походные записки на Кавказе с 1835 по 1842 год. // Кавказский сборник, т. 3, 1879). Не подтверждается чрезвычайная эффективность шашки и в конных стычках. Так, Е. Козубский, описывая одну из стычек Дагестанского конного полка с конными кавказцами, отметил, что "всадник (Дагестанского конного полка - ИО) Али Гаджиов Оглы получил восемь порубленных ран, из которых четыре весьма серьезных, в числе их два увечья: обе ручные кисти в сочленении их с предплечьями совершенно отрублены шашкою; одна обширная рана в правой лопатке; одна рана в верхней части бедра до кости; четыре пореза общих покровов головы на макушке до кости" (Козубский Е. История Дагестанского конного полка. Петровск, 1909). Т.е., судя по описанию, кавалериста долго и прилежно рубили, но покончить с ним не смогли.

Режущий диагональный удар, который нанес ефрейтору Лукьянову горец в рассказе М. Федорова, очевидно, был выполнен в традиционной восточной манере, которая резко контрастировала как в технике, так и в исполнении с европейской: если в первом случае (восточная техника) удар был скорее режущим, причем рез достигался естественным путем, то во втором (европейская техника) удар был скорее рубящим, а для повышения его эффективности (получения режущего эффекта) клинок требовалось "оттягивать" на себя. Именно о резе упоминает и В. Гейман, описывая один из эпизодов боя с горцами в 1845 году, который он наблюдал, будучи тяжело раненым: "солдаты, быстро исполнив мою просьбу, бросились, было, вперед к горцам, но когда передний, не успев еще выстрелить, попал под шашки, остальные тотчас ретировались. Это происходило не более, как в пяти шагах от меня. Я стоял, облокотившись о вьючную лошадь; вьюки столпились так, что не было возможности пробраться на правую сторону. Из числа раненых оставался в живых один я. Два горца дорубали уже лежащего солдата, одного их моих носильщиков, о котором говорил выше. Уже я видел, что меня заметили – положение безвыходное; я живо сохранил все в памяти и до сих пор помню даже лица. Заметивший меня горец был в темно-желтого цвета черкеске, большого роста, с крашеной бородою, в оружии под серебром, папаха за поясом, бритая голова, зверское лицо. Помню хорошо, что безвыходное положение и физическое ослабление дали мне полное самообладание: я перекрестился, мысленно сотворил молитву, попрощался с близкими сердцу; мгновенно пробежало все лучшее, прошедшее, сладкие мечты и т. д. Еще мгновение – и конец… Уже крашеная борода сделала шаг вперед и, как бы забавляясь, еще раз черкнула (курсив мой - ИО) шашкой по лицу изрубленного солдата, павшего под шашечными ударами… (1845 год. Воспоминания В.А. Геймана // Кавказский сборник, т. 3, 1879). Следует, полагаю, отметить, что как в случае, описанном Н. Волконским, так и в случае, описанном В. Гейманом, одного не сопротивляющегося солдата рубили сразу несколько человек - это явно способствовало эффективности.хватка черкеса с казаком (фрагмент гравюры Лангкавеля). Необходимо акцентировать внимание и на том, что, как писал военный хирург Н. Пирогов в 1848 году, "Удары шашками производятся со всего размаха и по причине направления выпуклостью кзади, с большой силой и ловкостью" (Пирогов Н. Отчет о путешествии по Кавказу), т.е. шашка заносилась так, что лезвие (расположенное на выпуклой грани клинка) было направлено практически назад. При такой амплитуде удар должен был иметь огромную силу и при удачном попадании производить не менее огромный эффект. При схватке на земле эффект мог усиливаться и выпадом, которым в удар добавлялся еще и вес тела. Эта техника описана у А. Куприна в его "Поединке": "Бек-Агамалов отошел на два шага от глиняного болвана, впился в него острым, прицеливающимся взглядом и вдруг, блеснув шашкой высоко в воздухе, страшным, неуловимым для глаз движением, весь упав наперед, нанес быстрый удар". Удачный удар наносил весьма серьезные раны. Как писал Н. Пирогов, "раны от этих ударов ужасны; они изумляют своей длиной и глубиной". Однако тот же Н. Пирогов, которого можно считать наиболее компетентным знатоком шашечных ранений, указал, что из пяти тяжело раненых шашкой выжило три, в том числе один с прорубленным шашкой черепом, а наиболее тяжело раненый (с раной длиной в 1/2 аршина и разрубленной вдоль лопаткой) умер не от собственно удара, а от сепсиса. Таким образом, можно говорить о том, что современные представления о чрезвычайной эффективности шашки, как оружия "одного удара", как говорится, сильно преувеличены.

О том, как фехтовали шашкой на Кавказе в начале XIX века, вы можете прочитать здесь.

О том, как рубили шашкой и саблей в XIX веке, вы можете прочитать здесь.

О технике боя и эффективности кавказского кинжала вы можете прочитать здесь.

Мы продолжим публикации материалов об оружии разных стран мира и разных веков. Подписывайтесь на канал журнала "Историческое оружиеведение", следите за публикациями, делитесь интересными статьями, ставьте лайки, комментируйте, задавайте вопросы, предлагайте темы для будущих публикаций. Это поможет развивать канал, сделать его еще интереснее и полезнее!