Система воспитания и содержания лошади у черкесов

У адыгов была целая система воспитания и содержания лошади, о которой они заботились больше, чем о себе. Ездовую лошадь черкес выбирал, когда она была в самом раннем возрасте, еще жеребенком. При этом учитывалось, какими положительными качествами обладали родители последнего и вообще предки в нескольких поколениях. На коня не садились до достижения им 5–6 лет. Правда, где-то с 3–4 лет его немного объезжали, потом пускали обратно в табун. На протяжении нескольких лет время от времени на него садились, чтобы не отвык от седла, но серьезно не нагружали почти до 8–9 лет. Все это было оправдано с точки зрения физиологического развития лошади. Ее никогда не наказывали физически. Специально обучали ходить и бегать в горах, в лесу, преодолевать различные препятствия. Приучали к звуку стрельбы из огнестрельного оружия, к различным шумам и неожиданностям. Специально учили плавать, переплывать бурные и глубокие реки. С особым вниманием следили за копытами – чтобы они были крепкими, пол в конюшне делали из гальки. Несколько раз в день купали, тщательно кормили овсом, просом, ячменем, кукурузой в необходимом сочетании; давали только сено из разнотравья. Долго держали в табуне. Словом, говоря современным языком, кормили, содержали и обучали по науке. Поэтому адыгские породы лошадей были одними из самых неприхотливых и выносливых. Для черкеса конь значил больше чем просто конь. Один без другого был немыслим, особенно на войне и во время длинных переходов. Они становились таким неразрывным единым целым, что понимали друг друга без слов. Даже их психоэмоциональное состояние становилось единым. Конь настолько привязывался к своему хозяину, что ходил за ним без уздечки. Часто бывали случаи, когда конь на зубах, в буквальном смысле этого слова, вытаскивал своего раненого хозяина с поля битвы, а потом приносил его домой. Многие черкесы и сами так привязывались к своему коню, что могли по несколько раз вставать ночью, чтобы «проведать» четвероного друга. Они могли убить за свою лошадь любого и были готовы отдать все состояние за хорошего коня. В этой связи Т. Лапинский писал следующее: для адыга «лошадь это другое ,,я”… Достойно внимания твердое копыто лошади, лошади не подковываются, но, несмотря на это, выдерживают длинные и быстрые переходы без повреждения копыт. Адыг, с одной стороны, очень заботится о сохранении своей лошади, с другой – требует от нее часто почти невозможного. И стар и млад имеют обыкновение беспрерывно гонять лошадь, скакать через рвы и изгороди, в бешеном беге внезапно останавливать лошадь, скакать в гору и под гору, любая другая лошадь в таком положении скоро бы погибла. Когда адыг после долгой поездки приезжает домой или на ночевку, то он оставляет лошадь на несколько часов стоять под седлом, прежде чем дать ей сена. Корм состоит из овса или ячменя, но большей частью ее кормят кукурузой. Взнуздывание и седлание просты и для образа жизни и способа ведения войны жителей очень практичны. Лошади с раннего возраста подготавливаются к военной службе, для этого проводятся примерные сражения, их приучают повиноваться голосу своего хозяина, так что часто бывает удивительно, как быстро многочисленный отряд находит своих в беспорядке несущихся лошадей и сидит уже на них, готовый к сражению. Легкое и простое взнуздывание и оседлывание, так же, как и половины того времени, которое требуется европейскому кавалеристу для посадки». Многие специалисты по военному быту адыгов подчеркивали, с какой неутомимостью те содержали своих лошадей. Они, в частности, отмечали, что черкесы дважды в году откармливали своих любимых коней: летом при наступлении жары и зимою при наступлении стужи. Откармливаемую лошадь ставили в конюшню, обмазывали ее глиною и темною, чтобы не беспокоили мухи. Конюшни, которые использовались для такой цели, не были теплыми. Сначала лошади давали понемногу овса, и так продолжалось неделю; потом на протяжении трех или четырех недель перед ней ставили бочку с овсом, чтобы она ела его в этот период вдоволь. Каждый день дважды мыли хвост и брюхо. По прошествии месяца или сорока дней на раскормленной лошади начинали помаленьку ездить, въезжая в день по нескольку раз в холодную воду, и в это время ей давали просо, тогда как сначала кормили овсом или ячменем. Когда выдержанная подобным образом лошадь приходила в такое состояние, что жир ей уже не причинял усталости, то наездники пускались искать на ней опасностей, славы и добычи в удальстве. Сами князья собственными руками нередко обчищали копыта своих лошадей и мыли гривы мылом и куриными яйцами, хотя бы их окружала толпа слуг, готовых это исполнить. Адыгский дворянин, который в основном занимался войной и походами, не мог не заботиться о своей лошади, от которой во многом зависел его успех. На самом деле черкес-воин не мог иначе относиться к своему верному другу. Он хорошо осознавал, что от боевых качеств последнего целиком и полностью зависела его жизнь. Этого мнения придерживались многие иностранные и русские авторы, которые изучали военный быт адыгов (черкесов). В частности, Э. Спенсер писал: «…ни в одной стране мира с лошадью не обращаются лучше, чем здесь; нет другого народа, который понимал бы лучше, как управлять ею. Великий секрет, кажется, в доброте; ее никогда не бьют, следовательно, ее дух остается несломленным и привязанность к своему хозяину неослабленной. Плавание, вместе со всеми партизанскими мероприятиями, в которых ей приходилось участвовать, является их достижением, и с течением времени лошадь становится такой же хитрой и искусной в уклонении бегством, как человек. Я часто видел ее лежачей у ног своего хозяина, когда в засаде, в совершенном покое она без всякого сопротивления позволяет приспосабливать свою голову как опору для винтовки». Адыги специально обучали своих лошадей разным приемам, которые применялись в походах и в различных ситуациях во время военных действий. Как правило, в качестве боевых лошадей использовали меринов или кобылиц. Жеребцов старались не седлать в военных условиях или для наездничества: они могли выдать своих хозяев во время набега или засады ржанием. Для таких целей были специальные лошади – «зек1уэш» (досл. «зек1уэ» – наездник, «шы» – лошадь). Одной из отличительных черт черкесских коней являлась особая форма копыта. Дело в том, что у них были очень крепкие ноги и копыта, мышечная часть глубоко залегала, и получался как бы «стаканчик». В копыте вмещался камень размером с яйцо. Так как адыги не подковывали своих лошадей, это было очень важно: животное с таким копытом проходило каменистую дорогу без всяких трудностей.

Кроме этого, надо отметить, что черкесы не только не наказывали свою лошадь физически, но даже не использовали шпоры, как это имело место у других народов мира, в том числе европейских солдат-кавалеристов.