Адыги - Новости Адыгеи, история, культура и традиции » Статьи » История » ВОЕННО-ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МАГОМЕТ-АМИНА

ВОЕННО-ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МАГОМЕТ-АМИНА

ВОЕННО-ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МАГОМЕТ-АМИНА
История
zara
Фото: Адыги.RU
08:44, 29 сентябрь 2020
5 755
0
После учреждения Лабинской линии российские власти вступили в непосредственное соприкосновение с народами на пространстве от р. Белой до Чёрного моря. В 1848 г. Наместник на Кавказе М.С. Воронцов сделал попытку предотвратить силовое воздействие и обратился к ним с прокламацией, призывая признать над собой российскую власть, но «они на это и внимания не обратили». В конце 1848 г. в Закубанье прибыл наиб Магомет-Амин, третий посланец Шамиля. Избегая до времени боевых действий, он стремился собрать на контролируемую им территорию по р. Белой как можно больше верного населения. Ему удалось привлечь к себе и часть «аристократических» народов с Лабинской линии. Мероприятия властей по водворению бесленеевцев, башильбаевцев и беглых кабардинцев на постоянные места жительства позади укреплений и введению у них приставского правления
ВОЕННО-ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МАГОМЕТ-АМИНА
После учреждения Лабинской линии российские власти вступили в непосредственное соприкосновение с народами на пространстве от р. Белой до Чёрного моря. В 1848 г. Наместник на Кавказе М.С. Воронцов сделал попытку предотвратить силовое воздействие и обратился к ним с прокламацией, призывая признать над собой российскую власть, но «они на это и внимания не обратили».
В конце 1848 г. в Закубанье прибыл наиб Магомет-Амин, третий посланец Шамиля. Избегая до времени боевых действий, он стремился собрать на контролируемую им территорию по р. Белой как можно больше верного населения. Ему удалось привлечь к себе и часть «аристократических» народов с Лабинской линии. Мероприятия властей по водворению бесленеевцев, башильбаевцев и беглых кабардинцев на постоянные места жительства позади укреплений и введению у них приставского правления были парализованы массовыми бегствами аулов за Лабу. Н.Г. Волкова отмечала, что серьёзным препятствием для быстрого расселения горцев позади линии стала военно-административная деятельность Магомет-Амина.
К.Ф. Сталь писал, что с 1849 по 1850 год до 25 тысяч черкесов бежало в горы к абадзехам, «которые и сами не имеют с избытком земли и стесняются этими многочисленными пришельцами». Под влияние наиба первыми на Лабинской линии попали бесленеевцы. Несмотря на то, что власти разрешили им поселиться на Нижнем Урупе с условием покорности, «неблагонамеренностью и своим двуличным поведением они не оправдали милостей правительства: во-первых, они давали у себя пристанище партиям абреков… во-вторых, когда на Кубани появился Мухамет-Амин (Магомет-Амин. – З.К.), они вступили с ним в открытые сношения, 2 раза присягали ему на верность».
В 1849 г. значительная часть бесленеевцев бежала к Магомет-Амину, а остальных в 1850 г. переместили «из лесистых ущелий Тегеней на открытые места по р. Урупу», ближе к казачьим станицам. Однако с Урупа они извещали Магомет-Амина обо всём, что происходило на Линии и просили переселить их за Лабу. Наиб намеревался собрать у себя всех бесленеевцев, беглых кабардинцев и башильбаевцев для усиления войска и «проникнуть в Карачай»7. Царский историк В.С. Толстов писал: «Магомет-Амин собрал большое скопище из буйных абадзехов с целью взять башню у Каменного моста на Кубани, завладеть орудиями и затем поднять к восстанию всех мирных горцев, до карачаевцев включительно».
Власти рассчитывали, что «аристократические» общества, управляемые владельцами, не попадут под влияние Магомет-Амина, так как «основанием этого влияния было единство прав всех классов народонаселения и истребление привилегированных сословий». Тем не менее беглые кабардинцы и бесленеевцы, допущенные на жительство в Западном Карачае в 1843 г., в 1849 г. бежали на р. Белую, «увлечённые проповедями Магомет-Амина».
Для поисков бежавших аулов в феврале 1851 г. генерал Евдокимов собрал главный отряд на Лабе, а второй отряд сформировал пристав тохтамышевских ногайцев и закубанских кабардинцев подполковник Соколов, у которого осталась только небольшая часть абазин-алтыкесеков и беглых кабардинцев, расселённых на Кубани с условием несения кордонной службы. В это время к Соколову приехали по «земельному» вопросу карачаевские князья Крымшамхаловы с узденями, так как большая часть их пастбищных мест, изъятых в казну, оказалась в Тохтамышевском приставстве. Соколов собрал отряд из 200 ногайцев, абазин и кабардинцев, 400 казаков и «пригласил с собой 60 человек карачаевцев, прибывших в Усть-Джегуту для решения некоторых спорных вопросов с тохтамышевцами».
В сопровождении Крымшамхаловых отряд прошёл до верховий Лабы и 6 февраля между Псеменским лесом и Ахметовским укреплением обнаружил и уничтожил три зимовника (коша): тамовский, кызылбековский и беглых кабардинцев. Они оказали сопротивление, и отряд Соколова понёс потери, в том числе погибли родные братья подпоручик Гелихан (Гиляксан) и Мурзабек Крымшамхаловы. Разрушив высокогорные убежища, колонна прибыла в Ахметовское укрепление, где были оставлены пленные абазины-шкарауа: тамовцы и кызылбековцы. Беглых кабардинцев вернули на Большой Зеленчук и насильно водворили вблизи укреплений, но они тайно связались с Магомет-Амином, занявшим Псеменский лес, просили его прибыть за ними и в ночь на 14 апреля сожгли свои жилища, приготовившись к бегству. Начальник Баталпашинского участка Вайсмунд с казаками ждал появления Магомет-Амина, но утром отряд из 400 человек стремительно увёл кабардинцев у них на виду, а тохтамышевская милиция догнать их не смогла. Бежал даже аул княгини Касаевой, вдовы Исмаила Касаева, в «преданности которой менее всего можно было сомневаться» .
Беглецы поселились у истоков Фарса и Псефира и сразу же стали уговаривать Магомет-Амина повести их в набег к тохтамышевским ногайцам: «Там, у верховий Кубани, пасутся многочисленные стада и табуны мирных ногайцев, если ты поведёшь нас туда, мы вернёмся с богатой добычей». Но наиб готовился к наступлению, поэтому сначала хотел собрать под свои знамёна больше воинов, и в мае он увёл с Урупа бесленеевцев и башильбаевцев. Отряд генерал-майора Эристова, шедший от устья Тегиня, упустил их при подъёме на Джельтиймезские высоты: «При спешном отступлении неприятель отклонился от Урупа в направлении к Джентелмесским (Джельтиймезским. – З.К.) высотам и был принужден оставить арбы уводимых из трёх аулов».
Осенью российские войска отправились за беглецами, дошли до р. Белой, построили укрепление Белореченское и перекинули мост на левобережье. 3 ноября отряд перешёл за Белую, вывел обратно часть беглых кабардинцев и «без выстрела водворил на местах прежнего жительства аул узденя Али Хахандукова на Большом и аул княгини Касаевой на Малом Зеленчуках». Исмаила Касаева, бежавшего в 1822 г. из Кабарды семнадцатилетним юношей, в живых к этому времени уже не было, владелицей аула считалась его жена, так как их сыну Казы было только 11 лет. Так, после тридцатилетних скитаний по Закубанью аул Касаева в 1851 г. приобрёл постоянное местоположение на территории современной Карачаево-Черкесии и был назван Касаевским (ныне с. Хабез). По преданиям местных жителей, первыми на берег Малого Зеленчука пришли князья Касаевы из Каменномостского на р. Малке, Озроковы, Дауровы, Бураевы, Кятовы и Хапсироковы: «Эти фамилии, составлявшие 60 дворов, обосновались недалеко от башни Адиюх».
Основная часть лабинских жителей в 1848–1851 гг. продолжала вести «скитальческую жизнь и слушать возмутительные воззвания агентов Шамиля». Российские власти были вынуждены упразднить приставство лабинских адыгов из-за отсутствия жителей, а для надзора за покорными обществами на Нижней Кубани в 1852 г. учредить приставство Нижне-Кубанских народов.
Сталь писал: «Год за годом бежавшие народы волею-неволею должны будут вернуться и просить у нас прощения и участки земли; и мы водворим их, но не на прежних местах их жительства, а дадим им участки сообразно с нашими видами, имея главною целью успокоение края и отвращение на будущее время подобного рода побегов». Пока же на пространстве между Верхней Кубанью и Лабой не было опорных пунктов для войск: ни аулов, привязанных к одному месту, ни казачьих станиц.
Закубанцы ходили в набеги на мирные селения Ставропольского и Баталпашинского участков: «Малые партии от 15 до 50 человек вторгаются через Лабу на Кубань, имея целью поживиться чем-нибудь. Главным путём вторжения служит волнистое пространство, ограниченное на Лабе укреплением Ахметовским и Подольским постом, а на Кубани укреплением Каменная башня и станицей Беломечетской. Партии, переправившись на правый берег Кубани, скрываются, высматривают удобный случай и, совершив хищничество на Лабе или на Кубани, даже на средней Куме, уходят в Баталпашинский участок, а оттуда к вершинам реки Зеленчука, или к вершинам реки Кумы. Как скоро партия успеет переправиться обратно на левый берег Кубани, то она все равно что дома. Ловить эти партии очень трудно». Через это открытое пространство Магомет-Амин планировал вывести закубанское войско в Карачай для соединения с войсками Шамиля.
Карачаевцы в это время так мало входили в соприкосновение с российскими властями, что военный историк Толстов даже написал: «В верховьях Кубани, почти у подножия Эльбруса, в местах малодоступных обитал храбрый и отважный народ, который в начале XIX столетия считался даже нам подвластным. С течением времени влияние наше в Карачае ослабло, и зависимость горцев была забыта».
«Зависимость» Карачая, конечно, не была забыта, но занятые войной в Чечне и в Закубанье российские власти особо не вмешивались во внутренние дела карачаевского общества. Хотя владельцев привлекали на военную службу, так как в Российской империи подтвердить свои сословные титулы можно было только «по оказанным ими заслугам российскому государю», и «российские подданные не иначе приобретают дворянство, как службою и полученными по оной чинами». Чины получили: в 1838 г. поручик Бедра Крымшамхалов, в 1840 г. ротмистр Хаджи-мурза Крымшамхалов, в 1843 г. поручик Абдурзак Крымшамхалов, поручик Каншаубий Крымшамхалов, поручик Шмауха Дудов, подпоручик Керты Салпагаров, в 1846 г. поручик Магомет Крымшамхалов, подпоручик Абдрахман Боташев.
Понимая, что замкнутый в Кубанском ущелье народ не выживет и возмутится против российской власти, карачаевские князья не прекращали попыток вернуть пастбищные места на Правом крыле Кавказской линии, включённые в Тохтамышевское приставство. Но на них размещали новых поселенцев, и карачаевцам запрещали использовать хозяйственные земли на правых и левых притоках Верхней Кубани, только частные владения и хутора (коши) карачаевская знать сохраняла благодаря полученным чинам.
Продвигаясь к Чёрному морю, российские власти переселяли покорные общества на уже укреплённые казаками линии и после этого переходили на новые рубежи. Особенно интенсивным перемещениям подвергались народы между Лабой и Белой. Н.Г. Волкова пишет, что они «в основном носили характер внутренних передвижений западноадыгских племён в пределах их этнической территории. К числу таких миграций относится уход в 1849 г. со своих мест обитания за р. Лабу бесленеевцев, темиргоевцев, егерукаевцев и хатукаевцев, вызванный деятельностью в этих краях Мухаммеда-Амина».
Укреплённая Лабинская линия позволила властям взять под контроль пространство от Кубани до Лабы. Однако продвижение войск к Чёрному морю и колонизацию края приостановила Крымская война (1853-1856). До этого Магомет-Амин «избегал открытой войны с русскими, ожидая открытия русско-турецкой войны». Более того, он хотел поселиться в труднодоступных ущельях Западного Карачая, чтобы оттуда руководить войсками в случае начала военных действий. С этой целью Магомет-Амин, собрав на р. Белой массы конных и пеших горцев, 15 июля 1853 г. двинулся к Карачаю. Российские войска прошли на реки Маруха и Аксаут в верховьях Малого Зеленчука, чтобы «показать карачаевцам готовность к уничтожению покушения наиба».
Крымшамхаловы против наиба «выставили 500 хорошо вооружённых карачаевцев с двумя ротами кубанских егерей для охраны всех важных и удобных для прохода пунктов». Но когда Магомет-Амин расположился на ночлег в верховьях Большого Зеленчука на берегу Кяфара, к нему «прибыли агенты из Карачая и с Теберды и предупредили его о готовности русских войск и карачаевцев. В лагере началась паника, и Магомет-Амин ушел обратно». Союзниками и «агентами» Магомет-Амина были карачаевцы из Западного Карачая, и главными среди них были уздени Хубиевы, имевшие родственные связи со знатью абхазо-абазинских народов. Под влиянием князей Шервашидзе и Маршания некоторые Хубиевы были настроены против России. Известно, что с 1848 г. наиб Магомет-Амин был в тесном контакте с «предводителем цебельдинских и дальских абреков Эшсоу Маршания»33. Абреками называли как раз тех, кто укрывался на северных склонах Кавказского хребта.
Магомет Хубиев (Кадох-улу) являлся народным кадием (главой духовенства и мусульманского суда) в Карачае и, видимо, разделял идеи мюридизма. По сведениям Сысоева, это он пригласил, «без всякого участия народа», Магомет-Амина, который «надеялся встретить радушный приём, необходимый ему для входа в то место, которое предполагает избрать для постоянного своего жительства». Когда конница наиба двинулась в Карачай, Хубиев «послал по карачаевским кошам, предлагая народу собраться для защиты будто бы против русских притеснений. Но замыслы Хубиева сделались известны русским властям, и русские войска вовремя предупредили движение Магомет-Амина в Карачай».
Итак, вторжение наиба в Карачай в 1853 г. не состоялось. Осведомители доносили российским властям, что он готовится к повторению своего движения в Карачай, на жителей которого, и особенно на Хубиева, «чрезвычайно зол». В новый поход Магомет-Амин собирался уже «с немногочисленным, но отборным, наскоро собранным сборищем, обратив прежде главное внимание русских на другие пункты движением значительного скопища».
19 августа 1853 г. к Магомет-Амину прибыл посланец от турецкого султана с предложением военного союза против России. Наиб приказал собраться всем старшинам закубанских народов 8 сентября на р. Белой, чтобы послать войско к Черноморской линии для соединения с турецким войском. Однако сам он был больше заинтересован до начала военных действий укрепиться в Карачае. Российские власти были хорошо осведомлены о планах и действиях Магомет-Амина и, похоже, благодаря секретным донесениям пристава Карачая Тургиева и кадия Магомета Хубиева.
Это подтверждает тайное послание начальника Центра Кавказской линии командующему войсками от 10 сентября 1853 г., сохранившееся в архиве Грузии. Он писал: «Две недели тому назад карачаевский эфендий с приставом есаулом Тургиевым приезжал ко мне в Кисловодск и доставил следующие сведения: Магомет-Амин не избравши до сего времени для себя удобного места между непокорными нам закубанскими племенами для постоянного своего жительства, где бы мог укрепиться подобно Шамилю, принял намерение поселиться первоначально с незначительным числом семейств в вершинах р. Теберды и Марухи, где местность, самою природою укреплённая, дает ему возможность сделать из жилища своего неприступную крепость, откуда посылая небольшие партии своих приверженцев на хищничество в Карачаев и другие соседние племена, покорные нашему правительству, надеется, сильно вредя людям благонамеренным, привлечь к себе людей легкомысленных и вообще ветреную молодёжь и, таким образом, составя в неприступных для прохода войск наших местах значительную толпу разбойников, действовать с нею на племена, живущие по обе стороны главного снегового хребта Кавказских гор».
21 октября 1853 г. началась Крымская война. В Крыму, основном театре военных действий, на стороне Османской империи выступили морские силы Англии и Франции. На Северо-Западном Кавказе народы не объединились для общего выступления против России, и Османская империя не решилась направить сюда войска, хотя Черноморское побережье и Абхазию российские войска на время войны покинули. В это время Магомет-Амина заботило только вторжение в Карачай. Начальник Центра Кавказской линии не верил, что Магомет-Амин решил основать своё постоянное местопребывание в Западном Карачае, так как не имел бы там возможности заготовить сена даже для самого ограниченного количества лошадей. Было очевидно, что закубанское войско не остановится в Западном Карачае, а попытается прорваться в Центр Кавказской линии для соединения с Шамилем в Кабарде.
Кисловодскую линию срочно стали укреплять, так как имевшихся там военных сил не хватало для наступательных действий. Главнокомандующий на Кавказе Воронцов писал царю 1 марта 1854 г., что надеется только на верность карачаевцев: «Карачаевцы, с самого их покорения при ген. Емануеле, всегда нам оставались верными, никогда не принимали никакого предложения от Шамиля и его агентов, и когда сам Шамиль пришёл в 1846 г. в Кабарду и имел надежду на их помощь, то они вооружились и объявили ему, что будут драться до последнего. Можно надеяться, что и теперь их поведение будет такое же, ежели войска наши будут в состоянии их поддержать и помешать вторжению неприятеля на них с верховьев Кубани и Лабы или через Цебельду. Собственный интерес карачаевцев склоняет их к нам, потому что огромные стада этого племени пасутся на землях, находящихся в наших руках; впереди Кисловодской линии они не имеют другой земли для пастьбы этих стад, и богатства их с тех пор, как они нам покорились, более, нежели удвоились».
Отметим, что именно к этим годам относится запись в дневнике великого писателя Л.Н. Толстого, служившего на Кавказе в 1851-1853 гг.: «Карачай – нейтральный народ, живущий у подошвы Эльборуса, отличается своей верностью, красотой и храбростью». Поводы к недовольству российской властью в Карачае были, но основной причиной, побудившей часть карачаевцев объединиться с закубанцами, стали упорные слухи о насильственном переселении карачаевцев с гор. Крымшамхаловым удалось удержать народ в повиновении только убедив «отложить намерение и порыв этот до времени пока турецкие войска не приблизятся к ним на такое расстояние, что можно будет получить от них своевременную помощь».
Западные территории Карачая были открыты для связей с враждебными России народами, и Магомет-Амин нашёл здесь поддержку в среде узденского сословия, недовольного изъятием пастбищных мест в казну. В отличие от высшего сословия, потери узденей, составлявших в Карачае основной слой землевладельцев, никак не компенсировались правительством. Неизвестно, насколько искренне, но кадий Магомет Хубиев во время Крымской войны возглавил антироссийскую партию в Карачае. Он породнился с владельцами кабардинцев и бесленеевцев, укрывавшихся в 1843-1849 гг. в Западном Карачае, а затем ушедших за Лабу: дочь Биба была замужем за Эдыком Тазартуковым, а сын Абдул-Керим женат на Докшукиной Гошасыме. Как справедливо указывает исследователь М.И. Барасбиев, родственные отношения между влиятельными фамилиями разных народов «являлись факторами, затрагивающими не только интересы этих двух феодальных фамилий, но и политическим фактором, отражающимся на судьбах двух народов, проживающих по соседству».
По другим сведениям, Хубиев «задумал перейти на сторону Турции и увлечь за собой Карачай» под влиянием владетеля Абхазии Шервашидзе43. В любом случае, есть все основания сомневаться в искренности Хубиева, который обещал помощь Магомет-Амину, если тот повторит вторжение в Карачай в 1854 г. с десятитысячным войском. Собрать столь значительные силы тогда наибу не удалось, так как закубанцы отказались открыто воевать против России.
В июне 1855 г. Магомет-Амин назначил на р. Андрюке сбор горцев для отправки на помощь турецким войскам в Анапу, но лишь небольшая часть «охотников» выступила по назначению. Бесленеевцы же решили опять скрыться в горах и просили помощи у абазин-шкарауа, а те отказали, говоря, «что уже не раз доставалось им за переселение бесленеевцев, и что они не хотят терять напрасно своих лучших людей, что бесленеевцы в горах не принесут им никакой пользы, тогда как, живя в русских пределах, они доставляют им хлеб, соль, железо и проч., а при случае и укрывали их от преследователей».
Наконец в августе 1855 г. Магомет-Амин собрал 3000 абадзехов, башильбаевцев и убыхов, и «с ними предполагал вторгнуться в Карачай, чтобы подчинить его себе и затем через их земли иметь возможность действовать на Кабарду, а в случае успеха соединиться с Шамилем». Но у князей Карачая были среди беглых кабардинцев на Малом Зеленчуке свои люди, оповещавшие их о движениях закубанцев.
Бежавший в 1825 г. из Кабарды в Карачай Магомет Карамурзин женился на дочери князя Дудова и остался там жить, у него было три сына: Батоко, Кучук и Асланбек. В 1852 г. Батоко жил в Касаевском ауле и предупреждал карачаевцев о готовящихся набегах кабардинцев на карачаевские коши. В 1855 г. пристав Тебердинских аулов, к которому в административном порядке подчинялся Касаевский аул, доносил: «Князь Карамурзин был в сношениях с карачаевцами по племени и роду происхождения, и поэтому Магомет-Амин вполне надеясь на его расположение, потребовал присяги от жителей Касаевского аула», и «старшины Касаевского аула» вместе с некоторыми карачаевскими узденями дали присягу наибу. Аул беглых кабардинцев на Малом Зеленчуке стал удобным «перевалочным пунктом» для закубанского войска по пути в верховья Кубани, но власти своевременно поставили заслоны по Кубани.
Узнав об этом, Магомет-Амин с войском обошёл Большой Карачай с севера, прорвался до верховий Кумы и оттуда прошёл на р. Эшкакон. Здесь они истребили продовольственный транспорт и вступили в сражение с русским отрядом, строившим дорогу в Карачай и наблюдавшим за карачаевскими кошами. На помощь отряду направились дополнительные силы с артиллерией, а выход из Большого Карачая через Каменный мост на Кубани занял полковник Султан Казы-Гирей с войском Правого фланга «для преграждения партии Магомет-Амина пути к отступлению». 19 августа партия горцев, шедшая на соединение с Магомет-Амином из Теберды, была разбита, а закубанское войско, замкнутое в Большом Карачае, после семичасового сопротивления потерпело поражение.
В ночь с 25 на 26 августа карачаевцы вывели Магомет-Амина высокогорными тропинками через Дуутское ущелье в Теберду, а откуда через перевал в Абхазию. Крымшамхаловым удалось убедить командование, что большая часть карачаевцев не участвовала в сражении, и «что эфендий народный и только часть народа присягнула Магомет-Амину, остальные же верны нашему правительству». Власти обещали не принимать репрессивных мер против Карачая, тем не менее, наложили контрибуцию в размере военных издержек около 20 тыс. рублей.
Другим важным последствием вторжения Магомет-Амина в Карачай стала экспедиция российских войск в Тебердинское ущелье и выселение оттуда жителей. Карачаевские князья Карабашевы давали в Теберде приют беглецам из других обществ. Аул цебельдинского князя Кадырбия Маршания находился здесь, так как его дочь была женой Идриса Карабашева. Связывала князей не только родственная связь, но и антироссийская ориентация: в 1855 г. они сообщили турецкому генералу Мустафе-Паше, что «готовы принять у себя турецкие войска и смогут продовольствовать их на свой счёт целый год». За содействие Магомет-Амину аул Маршания был изгнан в Абхазию, а частью смешался с карачаевцами.
Магомет Хубиев увёл с собой в Абхазию группу из 60 семей карачаевцев, и, видимо, нашёл гостеприимство у абхазского князя М. Шервашидзе. Дальше следы его теряются в Турции, однако через 10 лет Александр II разрешил ему вернуться, опять стать кадием и даже наградил медалью. Очевидно, это было связано с тем, что М. Шервашидзе покорился российской власти и в 1859-1860 гг. способствовал войскам в подавлении сопротивления горцев Абхазии . Видимо, с ним же перешёл на российскую службу и Хубиев.
Для Карачая провокационное участие Хубиева во вторжении Магомет-Амина закончилось новым изъятием земель в казну и ужесточением российской власти. Выселив жителей из Теберды, власти намеревались соединить Кавказскую линию через Клухорский перевал с черноморским побережьем. Однако в связи с фактическим присоединением к России всего Кавказа этот обременительный проект стратегического значения уже не имел и осуществлён не был, а Тебердинское ущелье осталось «в казне» для вывоза леса.
Итак, в 1855 г. территория карачаевцев ещё более сократилась, их отрезали от хозяйственных земель Западного Карачая. На востоке Эшкаконские пастбища по Водораздельному хребту между бассейнами Терека и Кубани были объявлены «казёнными», за них теперь надо было вносить арендную плату. На правых притоках Кубани власти разрешали пасти скот тохтамышевским ногайцам и кумским абазинам. Карачаевцы терпели крайний недостаток в пастбищах и содержать скот в Большом Карачае без сезонных выпасов за его пределами не могли.
По сведениям Шаманова, в 40-х годах XIX в. Карачае было 34 тыс. овец, 12,3 тыс. голов крупного рогатого скота, 6,2 тыс. лошадей. Для содержания скота карачаевцы использовали пастбища в верховьях Малки, Кумы, Подкумка, Зеленчуков, Большой Лабы. В середине XIX в. около 300 кошей остались вне пределов Карачаевского приставства. Проблему эту регулировали карачаевские владельцы, для этого они должны были не просто оставаться верными российским властям, но и безропотно уступать часть карачаевских земель в казну. Не случайно в правительственной прокламации к карачаевским владельцам в 1862 г. будет отмечено: «С 1855 года преданностью нашему правительству и точным исполнением обязанностей верноподданных Государя Императора вы приобрели внимание начальства и заслужили монаршую милость» .
Прорыв Магомет-Амина через Лабинскую линию показал слабость военного рубежа, и для строительства новых станиц власти решили освободить бассейн Лабы от местного населения. Сразу же после неудачной экспедиции Магомет-Амина были согнаны со своих мест его «пособники»: остатки бесленеевцев со Среднего Урупа и Тегиней ушли за Лабу, на её левый приток Ходзь.
Из-за постоянно менявшейся картины расселения закубанцев изменялись и приставства, учреждаемые для управления ими. Так, в 1855 г. упразднили приставство закубанских народов, а вместо него создали приставство карамурзинских и кипчакских ногайцев. В 1857 г. Тебердинское приставство объединили с Карачаевским, а приставство бесленеевцев и закубанских армян объединили с приставством карамурзинских и кипчаковских ногайцев. Бесленеевцы и кабардинцы бежали за Лабу и перешли в разряд непокорных народов.
Таким образом в 1848 г. закубанскому наибу Магомет-Амину удалось привлечь к себе с Лабинской линии бесленеевцев, башильбаевцев, беглых кабардинцев и переселить за р. Белую, к непокорным западноадыгским народам. В период Крымской войны войска Кавказской линии сохраняли оборонительную позицию, и дальнейшее продвижение к Чёрному морю приостановилось.
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)