Традиции адыгов связанные с воспеванием красоты черкешенки

К числу образцов рыцарства можно отнести и вышеупомянутый обычай вставать при виде женщины. Почтенные старики восьмидесяти, девяноста, а то и ста лет чинно поднимаются, когда по улице проходят женщины, которым нет и тридцати.

Наконец, до самого последнего времени сохранялся обычай, замеченный еще в XIX в. Ж. Бессом, по которому всадник, встретив в пути (в поле) женщину, спешивался и провожал ее до места назначения, на время оставив свои дела, какими бы важными они ни были. При этом поводья он держал в левой руке, а женщина шла с правой почетной стороны.

Песни любовного величания занимали большое место в устном народном творчестве адыгов и, как пишет известный адыгский этнограф 3. М. Налоев, посвящались только девушкам. «Для этого нужно было обладать не только целым рядом достоинств — красотой, мастерством рукодельницы, стряпухи, безукоризненным поведением и знанием тонкостей адыгского этикета, умением красиво плясать и остроумно вести словесное состязание с молодыми людьми,— но и пользоваться известностью, прославиться». Об этом обычае очень точно пишет знаток адыгской этнографии писатель Т. М. Керашев в повести «Дочь шапсугов»: «Исстари так повелось у адыгов; людская молва выделяла какую-нибудь девушку, восхваляя ее достоинства и создавая ей громкую славу. И если девушка была умна и оказывалась на высоте положения, слава о ней разносилась далеко за пределы края и облетала земли других племен. Всякий мужчина, претендующий на мужество, доблесть и достоинство, жил ли в этом ауле или проезжал мимо него, считал своим долгом посетить знаменитую девушку. В гостевой комнате такой девушки встречались лучшие мужи того времени, приезжавшие зачастую с самых отдаленных окраин. Здесь в беседах и спорах испытывалась острота ума, оценивались достоинства людей, и суждения, выносимые здесь, с быстротой звука летели по всей адыгской земле. От имени такой девушки народные поэты слагали хвалебные или бичующие песни, сила воздействия которых равнялась силе общественного приговора. Гостевые комнаты таких девиц становились судилищем, где воздавалось должное доблести и трусости, достоинствам и порокам. И главным судьей на этом судилище была сама девушка. Поэтому почетна, но нелегка была ее доля».

Выдающиеся писатели, поэты в своих произведениях раскрывали образы прекрасных женщин: О. Бальзак «Кузина Бетто», «Цезарь Бирото», «Отец Горио» (о француженках), Г. Флобер «Госпожа Бовари», «Саламбо» (об африканках), В. Скотт «Айвенго» (о еврейке), Ж. Верн «Вокруг света за 80 дней» (об индианке), М. Сервантес «Дон Кихот» (об испанке), Р. Джованьоле «Спартак», У. Шекспир «Ромео и Джульетта» (об итальянке) , М. Горький «Макар Чудра» (о цыганке), И. Ефремов «Тайс Афинская» (о гречанке), К. Хетагуров «Фатима» (о черкешенке) и др.

В грузинской народной поэзии и мифологии, в поверьях, пословицах и поговорках черкешенка (черкезис кали) выступает как символ красоты, черкес — как символ храбрости, воинственности, мужества, доблести. «Он храбр, как черкез!» «Она словно черкешенка!» — говорят грузины27. В народном несенном тексте «Желание», записанном от певца Дедас Левана Кететешвили и опубликованном в Грузии на грузинском языке, имеется упоминание об адыгейке (черкешенке).