Участие убыхов в восстании в 1840 году

С начала 40-х гг. XIX в. обстановка на Северо-Западном Кавказе меняется. Летом 1840 г. Шамиль направил сюда несколько мулл. Последним удалось вновь разжечь среди закубанцев почти потухшее было пламя восстания. Находившийся на подъеме в связи с активными действиями 1840 г. воинственный дух горцев Западного Кавказа готов был воспринимать все новое, направленное на сохранение свободы и независимости.

Восстание, начатое убыхами, шапсугами и садзами, было подхвачено горными обществами Абхазии. Повстанческое движение, начатое убыхами, летом стало развиваться среди кодорских абхазов. В октябре начальник Черноморской береговой линии генерал Н. Н. Раевский сообщал, что убыхи подстрекают цебельдинцев. Тогда 2500 убыхов и садзов во главе с Хаджи Берзеком появились на берегах Бзыби и послали гонцов к дал ьцам в ущелье Кодора. Раевский просил командование о помощи. В декабре 1840 - январе 1841 г. карательная экспедиция Н. Н. Муравьева обрушилась на Цебельду и особенно Дал (сел. Лата). Дальцы, несмотря на упорное сопротивление, были приведены к покорности и выселены в Цебельду. Их жилища и зимний запас продовольствия «преданы огню»77.

В ответ отряд из тысячи убыхов Герандука Берзека в феврале 1841 г. напал на сел. Отхара, принадлежащее владетелю Михаилу Шервашидзе, и на обратном пути напал на Гагринскую крепость, где встретил ожесточенный отпор.

Генерал-майор Михаил Шервашидзе, владетель Абхазии, в начале своего правления был союзником России, но с 50-х гг. стал склоняться на сторону Турции. В последующие годы Михаил Шервашидзе имел большое влияние на горцев Северо-Западного Кавказа - садзов, убыхов, шапсугов и абадзехов. Так, он всячески поощрял борьбу убыхов с царскими войсками, ввел в Абхазии обязательный для всех продовольственный налог в помощь убыхам.

За активную деятельность в деле склонения части убыхов и прибрежных джигетов на сторону русских в 1841 г. он удостоен ордена Св. Анны 1 -й степени. Являясь посредником на переговорах, состоявшихся 9 мая 1841 г. между убыхами, джигетами и русскими, склонил своим красноречием к подданству приморские джигетские общества Аредба, Цандрипш и Геч, составлявшие 2500 дворов. Тогда же присягнул русскому царю на «верность и вечное подданство» и убыхских князь Аубла Ахмет, владения которого располагались между реками Мыцо, Саче и Псаха и составляли 700 дворов 78.

Двенадцатого мая 1841 г. Аубла Ахмет присягнул «на вечное подданство государю императору» за себя и за всех подвластных ему дворян и крестьян и обязался выдать трех аманатов как гарант своей верности. Среди аманатов был и его сын. В оценках русского командования на Кавказе тот факт, что даже самые «воинственные и смелые» убыхи вынуждены были пойти на признание власти над собой русского царя, имел неоспоримое значение. Воодушевленный таким неожиданным поворотом дел в отношении непокорных убыхов, начальник Черноморской береговой линии И. Р. Анреп констатировал, что «теперь все приморские джигеты и часть убыхов присягнули на вечные времена на подданство Его Императорскому Величеству и выдали аманатов»79.

Покорившиеся убыхские и джигетские князья и дворяне были произведены в офицерские чины. По мнению генерала И. Р. Анре-па, «пожалованное им офицерское достоинство будет напоминать им обязанности их относительно к русскому правительству»80, что позволит превратить убыхов и джигетов в преданных рабов российской короны.

Однако, как показали последующие события, радость эта была преждевременной. Не принесшая присягу верности другая часть убыхов арестовала Аубла Ахмета, джигетского князя Зураба Хамы-шева и других, принявших участие в переговорах с Россией. Всех их заставили отречься от присяги и отпустили. А уже в конце 1841 г. под воздействием волнений в Гурии убыхи приободрились и, прекратив переговоры с русским командованием, стали оказывать сопротивление.

Начальник правого фланга генерал Г. X. Засс в конце 1840 г. (осень) докладывал о том, что шапсугский старшина Казаерасов привез из Турции «20 турок и два орудия большого калибра»81. Известно, что шапсуги в это же время «пригласили» абадзехов совместно выступить против русских.

В апреле 1841 г. объединенное 15-тысячное адыгское войско, в числе которого находились и убыхи, обрушилось на укрепление Тенгинское, что на реке Шапсухо. Вооруженные семью орудиями большого калибра, адыги (черкесы) шесть дней держали укрепление в блокаде и только после прибытия русского подкрепления отступили.

В мае 1841 г. между убыхами и джигетами разразился серьезный конфликт, причины которого нужно искать в стремлении убыхов склонить джигетов к борьбе против русских, а не в их претензиях на «господство над джигетами», как пишет М. М. Блиев. Не последнюю роль в деле приобщения джигетов к освободительной борьбе сыграл Мухаммед-Амин, в это время находившийся среди убыхов и старавшийся «склонить их к принуждению джигетов отложиться от русских» и «действовать против соседних провинций Абхазии»82. Дело в том, что джигеты приняли русское подданство, и когда убыхи предложили им договориться «с миром», те объявили, что «они без воли начальства», то есть русских, «ни в какие сношения и переговоры входить не могут»83.

Примерно через месяц после этих событий убыхи заняли форт Навагинский. Русское командование вынуждено было вызвать подкрепление. Располагая артиллерией, убыхи нанесли русским значительный урон. 10 октября отряд генерала Анрепа в спешном порядке покинул укрепление св. Духа и поспешил на помощь захваченному форту. На всем пути следования отряду генерала приходилось отбивать яростные атаки убыхов под предводительством Исмаила Хаджи Берзека, вследствие чего русский отряд понес серьезные потери: до 600 человек убитыми и 3 тысячи ранеными. В своем донесении контр-адмирал Серебряков отмечал, что «и со стороны неприятеля не без потерь, но не может сравниться с нашей, потому что горцы всегда ведут перестрелку врассыпную и имели возможность бить наших в густой колонне, идущей у самого моря»84. Несмотря на большие потери, русские отряды отбили форт Навагинский.

В этой схватке джигеты выступили на стороне России. В ответ на это убыхи объявили джигетам, что «если хотя бы один» из них впредь «присоединится к русским», то «разорят их до конца»85.

Реакция со стороны России последовала немедленно: в Убыхию отправилась военная экспедиция во главе с генерал-адъютантом Н. Н. Муравьевым, в задачи которой входило «отстоять своих подданных» (джигетов. - М. X.) и «привести» местное население к «полной покорности». Действия отряда всерьез встревожили убыхов, некоторая часть которых считала необходимым во избежание бессмысленного кровопролития пойти на переговоры с русским командованием. Другая же часть была против, мотивируя свою позицию тем, что «будет еще время для переговоров, когда не останется другого средства». Затем последовала череда кровопролитных столкновений хорошо вооруженных русских войск с убыхами. Только после этого жители убыхских обществ Саше и Цвиджа выразили желание «покориться, выдать аманатов и отделиться совершенно от своих соплеменников». Сразу хочется отметить, что это был шаг отчаяния, но не покорности.

Русскому командованию казалось, что дух убыхов окончательно сломлен и что отныне они не представляют для России серьезной, как прежде, угрозы. Но, ослепленное своим временным превосходством, русское командование не заметило, что джигеты, защищать которых оно сюда пришло, давно уже в убыхском лагере и бок о бок с ними сражаются против своих «защитников». Несмотря на все разногласия, убыхи для джигетов были ближе и роднее, чем Россия. Это свидетельствовало о том, что Россию в этом регионе ждут большие проблемы и покорить Северо-Западный Кавказ будет не так просто, как это представлялось.

События конца того же, 1841 г. являются тому подтверждением. Узнав о событиях в Гурии, убыхи воспрянули духом и, забыв обо всех ненавистных им обещаниях, продолжили борьбу за независимость.

"Убыхи - ушедшие во имя свободы"
М. Г. Хафизова