Еще раз о казаках - Историческое знание должно быть грамотным и ответственным

Нет на Кавказе более острой историографической проблемы, чем история Кавказской войны. Ее истолкования затрагивают местное население, интеллигенцию как ни один другой вопрос из прошлого. Можно безошибочно сказать: корни многих сегодняшних явлений в сфере межнациональных отношений на кавказском Юге России лежат в воспоминаниях о той войне. Поэтому интерпретации ее сущности имеют исключительную социальную значимость, должны быть честными и ответственными.
Рассмотренные выше псевдотеоретические пассажи группы краснодарских вузовских преподавателей нужны были им, чтобы отстаивать свою позицию в вопросе о Кавказской войне, а именно: извратить правду о ней, замаскировать страшную действительность той войны, обелить царскую военщину, в том числе сословное казачество, принесших неисчислимые страдания кавказским народам.

Остановимся на умозаключениях наших оппонентов.

Их центральный тезис состоит в отказе признать факт геноцида имперского государства по отношению к западным адыгам. Они считают: «Геноцид предполагает наличие сознательной цели истребления отдельных групп населения только за принадлежность к определенным этническим, расовым, религиозным или иным группам... Между тем борьба в ходе Кавказской войны велась лишь против тех, кто не хотел сложить оружие и подчиниться самодержавию»1.

Конвенция «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него» (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1948 года) понимает под геноцидом «действия, совершаемые с намерением уничтожить полностью или частично к.-л. национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую, а именно: убийство членов такой группы, причинение им серьезных телесных повреждений или умственного расстройства; предумышленное создание условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение таких групп...»2. То, что сотворили русские завоеватели против адыгов, полностью соответствует этому международному правовому акту.

Имперской формулой войны на Северо-Западном Кавказе был его захват. Причем впервые в российской истории ставилась задача присоединения новых территорий без их коренного населения, то есть очищение захватываемых земель от испокон веков проживавших на них адыгов, заселение их русскими, в первую очередь казаками, или, как говорилось в обращении Александра II, «христианским населением».

Цель определила характер действий. Колонизаторы вели войну со всем адыгским народом, а не только с теми адыгами, которые «не хотели сложить оружие»: все адыгское население стремилось остаться на своей родине и оказывало посильное сопротивление захватчикам. Это сопротивление не могло быть сломлено без разорения аулов и убийства части их жителей.

В 1832 году в поэме «Измаил-Бей» М. Ю. Лермонтов нарисовал типичную картину погрома и насилия:
Горят аулы; нет у них защиты, Врагом сыны отечества разбиты, И зарево, как вечный метеор, Играя в облаках, пугает взор. Как хищный зверь, в смиренную обитель Врывается штыками победитель; Он убивает старцев и детей, Невинных дев и юных матерей Ласкает он кровавою рукою...
Классическая русская литература была честна перед настоящим и будущим.

Участником боевых действий на Кавказе был Л. Н. Толстой. Свои наблюдения он использовал в повести «Хаджи-Мурат». Великий писатель свидетельствовал: «Аул, разоренный набегом, был тот самый, в котором Хаджи-Мурат провел ночь перед выходом своим к русским.

Садо, у которого останавливался Хаджи-Мурат, уходил с семьей в горы, когда русские подходили к аулу. Вернувшись в свой аул, Садо нашел свою саклю разрушенной: крыша была провалена, и дверь и столбы галерейки сожжены, и внутренность огажена. Сын же его, тот красивый, с блестящими глазами мальчик, который восторженно смотрел на Хаджи-Мурата, был привезен мертвым к мечети на покрытой буркой лошади. Он был проткнут штыком в спину. Благообразная женщина, служившая во время его посещения Хаджи-Мурату, теперь в разорванной на груди рубахе, открывавшей ее старые, обвисшие груди, с распущенными волосами стояла над сыном и царапала себе в кровь лицо и, не переставая, выла. Садо с киркой и лопатой ушел с родными копать могилу сыну. Старик дед сидел у стены разваленной сакли и, строгая палочку, тупо смотрел перед собой. Он только что вернулся из своего пчельника. Бывшие там два стожка сена были сожжены; были поломаны и обожжены посаженные стариком и выхоженные абрикосовые и вишневые деревья и, главное, сожжены все ульи с пчелами. Вой женщин слышался во всех домах и на площади, куда были привезены еще два тела. Малые дети ревели вместе с матерями. Ревела и голодная скотина, которой нечего было дать. Взрослые дети не играли, а испуганными глазами смотрели на старших.

Фонтан был загажен, очевидно нарочно, так что воды нельзя было брать из него. Так же была загажена и мечеть, и мулла с муталимами очищал ее.

Старики-хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение. О ненависти к русским никто не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения.

Перед жителями стоял выбор: оставаться на местах и восстановить со страшными усилиями все с такими трудами заведенное и так легко и бессмысленно уничтоженное, ожидая всякую минуту повторения того же, или противно религиозному закону и чувству отвращения и презрения к русским покориться им.

Старики помолились и единогласно решили послать к Шамилю послов, прося его о помощи, и тотчас же принялись за восстановление нарушенного».

Небольшая главка Jl. Н. Толстого убедительнее десятков пухлых томов, которые попытались бы оправдать колонизаторов. Из доклада самодержцу «Кавказ в течение двадцатипятилетнего царствования Государя Императора. 1855-1880»: весной I860 года «все эти отряды соединенными силами проложили широкие просеки по избранному направлению и по окончании этих работ общими наступательными действиями очистили от неприятельского населения все пространство между реками Абином и Азипсом, причем также сделано было несколько движений в ближайшие горные ущелья для рекогносцировки края и для истребления аулов, ближайших к просеке»1. Сам тон этой рядовой констатации показывает, что царь, его генералы, чиновники хорошо представляли, что делали на Кавказе. «Неприятельские аулы», «неприятельское население» -термины, типичные для русских документов той поры. Сегодня опубликовано много материалов, поведавших о ранее скрываемых зверствах.

В адыгских субъектах Российской Федерации - Адыгее, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии - печатаются и широко распространяются материалы о Кавказской войне. Это факты, почерпнутые из дореволюционных публикаций, из фондов Центрального государственного военно-исторического архива. Вот некоторые выдержки: «Царская Россия вела против черкесов неравную, жесточайшую войну, направленную на захват их земель, но без аборигенов. «Черкесские аулы выжигались сотнями, посевы их истреблялись или вытаптывались лошадьми, а жители, изъявлявшие покорность, выселялись на плоскость под управление наших приставов, непокорные же отправлялись на берег моря для переселения в Турцию. Число последних простиралось до 300 тысяч душ, но главная масса их была переселена при содействии нашего правительства в 1864 г.». О жестокости русских колонизаторов, о массовом насильственном переселении черкесов в Турцию, опустошении их земель русский историк А. П. Берже писал: «Выселение черкесских племен как военная и политическая мера началось в 1862 году, когда 10 мая состоялось утверждение постановления Кавказского Комитета о переселении горцев. Происходил открытый грабеж сильным слабого. Первыми были выселены натухайцы, занимавшие места в районах Анапы и Цемеза. Затем приступили к выселению шапсугов и абадзехов. Русские войска сжигали поселения, а жителей теснили к морскому берегу, где их сажали на баржи для отправки в Турцию. Многие баржи тонули в открытом море вместе с выселяемыми. В 1864 году Северо-Западный Кавказ фактически лишился почти всего коренного населения. Примерно около 120-150 тысяч черкесов были выселены на указанные русским правительством места, а около 1 500 000 «добровольно переселились в Турцию».

Что-то до прихода русских колонизаторов массового добровольного переселения жителей адыгских аулов в Турцию не наблюдалось. «Добровольное переселение» - это выражение из царских документов. Выселение горцев Северо-Западного Кавказа - насильственный, грубый и жестокий акт самодержавия, который неотвратимо влек за собой тяжелейшие последствия для выселяемых.

Между прочим, план одного из палачей адыгского народа, русского генерала Евдокимова, по переселению горцев в Турцию предусматривал и переселение тех жителей Кубанской области, которые изъявили покорность России: «Уменьшение вредного (?!) народонаселения избавили нас от многих хлопот... Что же касается угрозы, будто уйдет все народонаселение, то если бы это и совершилось, так оно бы, кроме удовольствия, принесло бы нам еще существенную пользу». «Колонизация в политике царской России игра-ла важную роль... К середине XIX в., еще до окончания войны, казачьи войска захватили у адыгов 43% самых плодотворных кавказских земель... На Северном Кавказе казаки обогащались... Царское правительство щедро наделяло адыгскими землями тех, кто разорял страну адыгов... Адыги, вина которых заключалась лишь в том, что они жили в своей стране, физически уничтожались или переселялись в Турцию»1.

Упоминание о палачах адыгского народа весьма уместно. Да, Н. И. Евдокимов был одним из них. В Государственном архиве России есть прекрасно сохранившийся альбом фотографий героев войны на Кавказе - многих генералов. Но личность Евдокимова исключительна. Сын солдата, нигде не учившийся, он 17-летним парнем пошел служить в армию и сделал карьеру благодаря войне с горцами. Быстро выдвинулся, проявив себя находчивым, решительным, беспощадным. В 1850 году, 46 лет от роду, назначается командиром 2-й бригады 19-й пехотной дивизии и начальником правого фланга Кавказской линии. Был главным сподвижником А. И. Барятинского при покорении Восточного Кавказа. В 1860 году становится начальником войск при захвате Западного Кавказа. Награжден чином генерал-адъютанта, графским достоинством. Только два человека - наместник Кавказа великий князь Михаил Николаевич и Евдокимов за завершающие операции войны были удостоены самой высокой награды - ордена Георгия, святого великомученика и победоносца П-й степени (орден Георгия 1-й степени за Кавказ не получил никто. Видимо, царям было стыдно. За всю историю старой России этим орденом награждено всего 19 человек, в том числе П. А. Румянцев, Г. А. Потемкин, А. В. Суворов, М. И. Кутузов, М. Б. Барклай-де-Толли. Последним - великий князь Николай Николаевич (старший), командовавший Дунайской армией в русско-турецкую войну 1877-1878 годов).

В именном послании царя Евдокимову говорилось, что он награждает за «представленное вами в 1860 году и одобренное Нами предложение о способе действий для скорейшего окончания войны на Западном Кавказе, которое увенчалось ныне блистательным успехом, превзошедшим даже ожидания Наши, быстрым достижением цели, доказывающим основательность принятых по соображениям вашим мер. В три года времени умиротворенный и совершенно очищенный от враждебного Нам туземного населения Западный Кавказ уже в большой части своей занят прочно водворенными русскими населениями, и долговременная, кровопролитная война окончена, избавляя Государство от огромных жертв, в течение полутораста лет его обременявших, и доставляя ему обширный и богатый край, который со временем, несомненно, с избытком вознагргщит эти прежние пожертвования».


И.Я. Куценко
"Еще раз о казаках - Историческое знание должно быть грамотным и ответственным"