Физического воспитание с утробы матери

Забота о физическом развитии подрастающего поколения начиналась задолго до рождения ребенка. Беременной женщине уделялось большое внимание, о ней проявляли заботу. Ей не разрешали поднимать тяжелые предметы, не загружали работой, хорошо кормили. «Свекровь, когда она замечала, что ее невестка собирается стать матерью, предупреждала быть осторожной, беречь себя, не делать резких движений. Она ее консультировала у знающих женщин, у бабок-повитух. Молодой, находящейся в положении, советовали больше двигаться, заниматься посильным физическим трудом... Беременную старались избавить от неприятностей, душевных потрясений. Вечерами ее одну не оставляли в комнате, не пускали за водой, дровами».
О внимании уделявшемся здоровью будущего ребенка свидетельствует и то, что матери не отказывали в том, что она хотела бы съесть. Муж и близкие специально доставали фрукты и ягоды. Это было связано и с тем, что считалось, если не исполнить желания матери, то всю жизнь ребенок будет нуждаться в этом продукте. Рождение ребенка являлось значительным явлением в семье адыгов. Иметь детей считалось счастьем и чем больше детей было, тем сильнее становилась семья.

Внимание правильному физическому развитию уделялось с первого дня рождения ребенка. Имелось множество запретов в обращении с младенцем. При пеленании следовало следить, чтобы уши лежали как положено, при завязывании в колыбели голова должна лежать не запрокинутой вниз (будет длинная шея и опущены плечи), но и не чрезмерно поднята верх (будет короткошеим и с деформированными плечами), нельзя подсаживаться для кормления все время с одной стороны (голова будет однобоко плоской). Как видно, запреты адыгов не лишены смысла, в них много рационального, направленного на формирование хорошего телосложения. Забота о здоровье ребенка проявлялась и в том, что женщины оспарывали детей. Об этом сообщалось в заботах Арби де ла Мотрэ и Клода Адриана Гольвеция, которые писали «Как много мы обязаны легкомысленной (?) черкешенке, которая, желая сохранить свою красоту или красоту своих дочерей, первой решилась кривить себе оспу! Сколько детей оспарывание вырывало аз когтей смерти».

Обоснованно считая, что неокрепшие люди не могут цать полноценного потомства адыге вступали в брак, как правило, в возрасте 22 лет мужчины и 18—20 лет женщины. Это подтверждается в работах Дьячкова-Та-)асова А. К. (1902), Намитокова Ю. К- (1957) и др. 1ри начальном обучении ходьбе (с 10 месяцев) адыге рименяли специальный тренажер «куражъый». Как описывает его Д. Кавецкий, это была скамейка на трех колесиках или четырехколесная коляска.

То большое внимание, которое адыги (черкесы) уделяли воспитанию детей, описано во многих работах. Историк С. Броневский писал: «Общая у черкесов идеальность о красоте состоит в том, чтобы иметь широкие плечи, полную грудь и тонкий стан».

Очень точно подмечено отношение адыгов к телу писателем И. Машбашем. Устами своего героя он говорит: «Как-то не заметил я, чтобы люди придавали такое большое значение душе, какое они придают телу. Его кормят, лелеют и оплакивают именно его, когда душа отлетит на небо... Да и самой душе нужно тело сильное, красивое, а слабое, больное оно быстро покидает». Различные аномалии в телосложении и в физическом развитии считались у адыгов неприличными. Считалось также неприличным болеть. Поэтому адыги (черкесы) никогда не афишировали свои болезни и старались скрыть их.

А. Фонвиль отмечает, что адыги (черкесы) «высокого роста, крепкого телосложения, с правильными лицами и с открытым, смелым взглядом, движения их легкие и свободные свидетельствовали о силе и необыкновенной ловкости... чрезвычайно красивы и статны».

Уровень физического развития, которого достигали адыги (черкесы) с помощью физических упражнений, военной и трудовой деятельности был очень высок. Свидетельством этого могут явиться следующие высказывания «Сходство их (адыгов) со спартанцами близко во всем». «Изучая этот народ, мы найдем в нем много удивительного, были характерны истинно рыцарские, герои исполнены доблести, ума и высокого красноречия, воспитание и презрение всех слабостей тела и духа... выше спартанской суровости».

Выносливость и презрение трудностей, усталости, боли считалось одним из высших добродетелей молодого человека. По этому поводу Дубровин Н. Ф. указывает «Равнодушие, с которым они переносили боль, доходило до такой степени, что в этом случае легко было узнать между ними европейца, который мог быть столько бесстрашен, как адыг, но никогда не мог сравниться с ним в терпеливости».

В 1982 году, при раскопках курганов аула Уляп, Красногвардейского района, доктор исторических наук Лесков А. совместно со своими коллегами обнаружил Панафинейские амфоры, которые вручались в качестве приза победителям вторых по значению после Олимпийских игр в Греции, устраиваемых в честь богини Афин. Известный ученый высказал предположение, гго они могли быть трофеями или обмененными на хлеб, rio если проанализировать состояние и развитие физи-1еской культуры в древности, на территории современюй Адыгеи, можно выдвинуть и другую гипотезу. Меоты— 1редки адыгов, входили в состав Боспорского государства i подвергались сильному влиянию эллинской культуры. £е распространению способствовали греческие поселения эату (на территории нынешнего Новороссийска), Геориния (ныне Анапа) и другие, которые были тогда важ-«ейшими культурными и экономическими центрами.

Широко известно, что ни одно государство древнего шра не достигло такого высокого уровня в создании :истемы физической культуры, как Греция. Физическое юспитание было составной частью военного, главная 1ель которого — подготовка физически выносливых, :орошо сложенных, умных, с твердым характером воинов. Ъэтому, создавались специальные школы, в которые [ринимались молодые люди не только греческого проис-ождения. Кроме того, эллинская физическая культура тановится средством, с помощью которого правящие ;руги оказывали влияние на порабощенные и свободные ;ароды.

Вершиной всей системы физического воспитания реков служили состязания всех уровней: от ежедневых занятий в форме соревнований до крупных состя-аний с присутствием публики. То есть, соревнования стаовятся одним из основных содержаний физического оспитания, среди которых Панафинейские игры занимают значительное место. В программу игр входили:

состязания на колесницах, скачки, апоботан (акробатические упражнения во время верховой езды), бег, конкурсы красоты среди мужчин, кулачный бой, панкратион (вид рукопашной схватки) и другие. Как видно, состязания проходили по тем видам упражнений, которые имели распространение и на территории нынешней Адыгеи.

Можно предположить, что схожесть климатических и исторических условий существования, необходимость воспитания воинов, способных переносить значительные лишения, тяготы походной жизни, создали благоприятные предпосылки усвоения нашими предками-меотами системы физического воспитания греков. Кстати, как отмечалось в источниках, цитаты из которых приведены выше, многие историки отмечали сходство воспитания адыгов со спартанским.

Перенимая систему физической подготовки греков, меоты не могли отбросить один из ведущих элементов системы — соревнования. Тем более по историческим свидетельствам для участия в Панафинейских играх правители многих государств посылали своих атлетов, так как это приносило известность и славу не только самому участнику, но и государству. Известнейшие атлеты, в том числе и иностранные, считали честью попасть в список победителей этих игр. Подобное сопоставление фактов приводит к мысли о закономерности появления Панафинейских амфор на территории Адыгеи. - Огромное внимание адыгов к физическому воспитанию определялось тем, что оно являлось составной и очень значительной частью воспитания молодежи. Поэтому, физическое воспитание развилось в систему и носило целенаправленный характер. Интересно, что начало этой системы заложено в древности, о чем есть упоминания в нартском эпосе. Среди физических упражнений, применявшихся древними предками адыгов, наиболее важное место занимали единоборства, стрельба из лука и джигитовки.

Вот как описываются два вида единоборства, пешком и на лошадях, в нартском эпосе:

«Пшая нарт низколобый Черной злобой пылает, Он хватает Сосруко, Поднимает и вертит! Меж ног стальными Он свою ногу ставит, Он противника давит Чтоб сломить его силу».'

Интересно, что приводимые в эпосе технические действия являются прообразами известных приемов борьбы, таких как «мельница» (поднимает и вертит) переворота с подсадом ногой (меж ногами стальными он свою ставит ногу) и приема национальной адыгейской борьбы «бгыгъэуз» (он противника давит, чтоб сломить его силу).

«Два коня сошлись и сшиблись Разом два луча блеснули, С лязгом два меча сверкнули — Гул раздался, и в долинах Отозвался поединок То взлетая в понебесье Бурей на конях крылатых,— Гром тогда гремел в лазури От ударов их булатных; То спускались вновь на землю, Расходились и сходились, В доблести друг другу, в силе, В ловкости не уступая Снова в яростном разгоне Сшиблись кони, огрызаясь; Кони вздыбились и разом Наземь сбросились отважных».2

Поединки перестали употребляться в быту адыгов как средство выяснения отношений, как средство выявления более сильного и отважного во второй половине XIX века.3

Состязания в качестве владения луком в нартском эпосе упоминается не однажды. В качестве примера можно привести состязания по стрельбе в цель «...наступило состязание в стрельбе из лука. Мишенью было семь яиц, поставленных в ряд на гребне скалы. Они были еле заметны, но Батраз велел положить их еще дальше. Батраз сбил все семь яиц семью стрелами, а стрелы другого стрелка даже не долетели до мишени».4

«Выступает Пануко Он достает стрелу из колчана, Достает и пускает Прямо в небо из лука. Нарты режут барана. Нарты шкуру снимают; В этот миг из-за тучи Вдруг стрела прилетает И вонзается в землю, У разделанной туши Души нартов ликуют Все пришли в восхищение От уменья Пануки. ...И стрельбу свою в небо Он (Сосруко) пускает из лука Тут быка режут нарты, Тут быка варят нарты. А стрелы все не видно. На куски делят мясо. А стрелы все не видно, Вдруг стрела показалась, В круглый столик вонзилась. Середину пробила! Огласило долину Нартов громкое слово: «Слава, слава, Сосруко! Нартам чудо явил ты, Удивил ты всех нартов Удалою стрелою».'

Адыги были искусными наездниками, что подтверждается работами ряда историков. Витсон Н. в своей работе «Адыге, балкарцы, карачаевцы в известиях европейских авторов XIII—XIX века» писал: «адыгские воины так смелы на коне, так быстро умеют гнаться на лошадях, что нельзя не сдаться им». Истоки такого умения лежат в системе подготовки всадников, известной адыгам в древности и упомянутой в нартском эпосе.

«Батараз обратно мчится ураганом, Поднял перед курганом на дыбы коня, Джигитуя смело, въехал на вершину».

Приведенные виды физических упражнений не исчезли из арсенала средств физического воспитания адыгов и в последующем. Так борьба в течение всего последующего времени являлась наиболее любимым видом упражнений. Причем, данный вид был включен в воспитание как господствующего класса, так и народа. Основное содержание борьбы сводилось к приемам нападения и самозащиты, а именно к броскам, ударам, болевым приемам, смысл которых сводился к цели либо заставить соперника коснуться земли какой-нибудь точкой тела, кроме подошвы ног, либо заставить коснуться противника земли спиной. Соперники заранее обуславливали, как цель поединка, так и средства их ведения. То есть, определялась возможность применения в борьбе ног. Имеются литературные доказательства того, что среди адыгов были искусные борцы. Так при дворе Ивана Грозного между братом жены царя 2 и русскими борцами произошла схватка:

Изошел он семь городов, поборол он семьдесят борцов И по себе борца нашел,— И только думает ему вера

поворотная есть. У царя в каменной Москве.

С борцами сходится Мастрюк Темрюкович: борьба его ученая, борьба черкесская, колесом он бороться пошел...»'

По всей видимости строка «колесом он бороться пошел» означает применение дошедшего до наших дней броска с упором голени между ног (бзыу быб). Схватки борцов, как правило, проводились либо на лужайке, либо на аульской площади. Борьбу начинали маленькие мальчики. Интересен повод, по которому начиналась борьба. Обычно кто-нибудь спрашивал у пары «кто из вас петух, а кто курица». Естественно, привыкшие считать себя будущими мужчинами оба отвечали «я петух». Затем следовала провокация «Пусть петух выявит, имеются ли у курицы усы?». Стремлением дотронуться до верхней губы и начиналась борьба, переходившая потом в настоящую жаркую схватку. Считалось большим позором вести себя недостойно во время и после схватки (плакать, упрекать соперника и т.д.). Судьями, как правило, являлись взрослые, потому, как говорится в адыгейской пословице «Проигравший не наборится» (Раутырэм зигъэбэнэк1ырэп).

Народной борьбе обучали с раннего детства. Обычно этим занимались либо отец, либо старшие братья, либо дяди по матери или по отцу. Во времена празднеств устраивались соревнования. В этом случае схватки проводились в очерченом кругу диаметром 5—6 метров. Соревнования проводились отдельно для подростков, юношей и взрослых. Хотя у адыгов и не было весовых категорий — пары старались формировать с учетом веса, силы и технической подготовленности.

Одно из значительных мест в адыгейской народной системе физического воспитания занимала верховая езда. О результатах, которого достигали в этом виде упражнений Ш. Ногмов писал: «Адыге удивляли своей ловкостью и выносливостью в верховой езде».' Народные джигиты достигали высокого мастерства, владея всеми алюрами и джигитовками. На своей лошади они могли проезжать по лабиринту, подъезжать бесшумно к цели, на полном скаку останавливать лошадь около крутого обрыва.

В рассказе «Чучело» Адиль-Гирей Кешев, один из выдающихся писателей-просветителей Адыгеи XIX века, пишет: «Долгое пребывание отняло у меня много в стрельбе и вообще в верховой езде. Правда, я был кавалерист, но это нисколько не облегчало дела. Кавалерийское искусство просвещенной Европы не выдержит сравнения с бешеной, кипучей отвагой горского наездника. Там искусство парадное для глаз, а здесь ради самого искусства, необходимость, потребность, можно сказать вдохновение».2

Кроме любви к верховой езде для адыга это было практически единственным средством передвижения. Поэтому, не удивительно, что умение управлять конем, умение ухаживать за ним и тренировать его развивалось адыгами у детей с 5—6-летнего возраста.3

Адыги имели большое количество конно-спортивных игр, содержание которых будет освещено ниже. Народые гуляния, большие семейные праздники сопровожда-ись этими играми и были любимым зрелищем у адыгов, хтественно, показать себя, продемонстрировать свою даль и отвагу на них могли мужественные и хорошо ренированные мужчины. Адыге владели секретами одготовки лошадей к трудным переходам и состяза-иям. Суть подготовки заключалась в том, что за 40 ,ней до нагрузки ее начинали усиленно кормить просом гъажъо). Этйм достигалось уменьшение потливости ошади. За две-три недели до скачек хозяин сначала росто прогуливал ее по двору, затем садился на другую ошадь, брал под уздцы подготавливаемого к скачкам ;оня и водил по полю. Продолжалось это в течение не-кольких дней. Следующим этапом следовали поездки 1ерхом, при которых лошадь не седлалась (чтобы на пине не образовалось синяков). Когда, в результате ренировок, лошадь снова худела, а кожа становилась ладкой и крепкой, ее седлали. Кроме доведения до фи-ической кондиции в систему подготовки лошади к скач-;е включалось ежедневное мытье в холодной воде конеч-юстей, живота и паховой части. Особое внимание обра-цалось на закаливание копыт лошади.1

«Народная методика обучения и тренировки детей 1ерховой езде состояла в том, что сначала упражнялись ia вкопанном в землю столбе, наверху которого было толщение с двумя выступами — сучьями, напоминавшее едло и две луки. Этот искусственный конь был в два [еловеческих роста, гладко обтесан и очень скользкий. Молодые джигиты должны были взбираться и слезать, е касаясь его туловищем, а лишь при помощи рук и ог.

Кроме того, они должны были каждое утро бороться, асшатывая его. После соответствующей подготовки чили ездить на объезженной лошади без вооружения, ез седла, а затем в седле и в полном вооружении.

Главным упражнением для последующего обучения тренировки были: прыжки на лошадь и с лошади, пере-[рыгивание с одной лошади на другую, доставание с емли различных предметов. Обучали на полном скаку падать в подвижные цели, прыгать через овраги, рытвины, ямы, бугры, поваленные деревья и другие преграды».1

Хотя физическое упражение, применяемое в качестве средства воспитания, в частности верховая езда, были одни у класса угнетенных и угнетателей, сказывался классовый подход, например, в том, что в качестве тренеров у имущих выступали аталыки, специально занимающиеся вопросами воспитания воинов, а у бедных — отцы, либо дяди. Кроме того, лучшие лошади были, в руках имущих классов.

Наряду с обучением искусству верховой езды адыги (черкесы) одновременно обучали и искусству владения оружием. Основным оружием до середины XIX века2 был лук. Но и после этого долгое время стрельба из лука оставалась излюбленной забавой адыгейской молодежи. Детей обучали стрельбе из лука с 6—7 летнего возраста.3 Обучали не только мальчиков, но и девочек. По имеющимся данным, девочек обучали также искусству верховой езды и охоты. Однако, с принятием мусульманства, существенно ограничились свободы женщин. Стало более строгим разграничение работ по половому признаку. Это, в свою очередь, привело к утрате таких ценных упражнений, как стрельба и верховая езда в физическом воспитании женщин. Состязания по стрельбе из лука устраивались на народных гуляниях, посвященных окончанию уборки урожая, на свадьбах, поминках. Изобретение огнестрельного оружия и его внедрение в обиход адыгов привели к тому, что наряду со стрельбой из лука адыге стали обучаться и стрельбе из ружья и пистолета. Необходимо, однако, отметить, что длительное время огнестрельное оружие было доступно только знати.

Высокая степень владения оружием считалась у адыгов обязанностью мужчин.4 Вообще адыге высоко ценили оружие, берегли его и очень им дорожили. По закону адыгов, адату, воин постоянно должен был носить с собой оружие. Из упражнений с оружием, употребляющихся в воспитании адыгов, наиболее характерным являются разновидности стрельбы в цель. Приведем некоторые из них.

«...Поставлен весьма длинный шест, к верхнему концу которого прибита круглая, небольшая доска, и ловкие наездники, имея лук и стрелы наготове, летят на лихих скакунах один за другим, чтобы лошадь заднего скакала за лошадью передового прямо, ибо он уже не управляет поводьями и только левая нога его остается на седле, а весь его корпус держится ниже гривы лошади, з таком трудном положении, несясь, как вихрь, мимо песта (кебек), он в то мгновение, когда лошадь на всем :каку сравняется с шестом, спускает лук, и пернатая прела вонзается в доску, наверху шеста прикреплению, а иногда разбив ее, падает к ногам изумленных фителей. Эта игра, забава, или лучше сказать, этот эпыт необыкновенно ловкого наездничества, принадле-кит высшему классу».1

На проходившем, после окончания пахоты, празднике останавливали на арбе «барак» с подвешенными на 1ем изображениями птиц, собак и других животных и !ещей. Здесь же сооружали иммитированные ворота, к юторым прибивали изображения птиц и животных. Эни служили мишенью для стрелков. Стрелки ехали (а арбой и стреляли в изображения. Через определенное фемя им вручали тех животных, изображение которых жи сбивали.2

Кроме указанных выше упражнений в системе фи-шческого воспитания адыгов широко применялись ме-ание камней и копья. Данные виды упражнений имели юенное значение. Распространение метания камней >ыло связано с военными действиями в условиях гор. Молодые ребята проводили специальные тренировки а аулом с небольшого возвышения. Метание проводили >укой от плеча.3

Некоторые авторы упоминают о том, что «адыги (черкесы) одежь с детства как бегу по ровному месту, так и бегу с реодолением естественных препятствий. Естественные репятствия приходилось преодолевать и с помощью ругих видов движений, таких как прыжки или лазание, 'то способствовало комплексному совершенствованию ехники движений и развитию двигательных качеств. > период целенаправленного совершенствования техники era применялся соревновательный метод. Использова-ись бег взапуск, бег с форой, для уравнения шансов а выигрыш между сильными и более слабыми детьми.

Широко применялось лазание. Как известно, данный ид упражнения способствует развитию силы, ловкости выносливости. Адыге давно познали значимость ла-ания как средство физического воспитания. Об этом го-орит то, что лазание использовалось как составная асть игр на поминках (после принятия в начале XVIII ека мусульманства адыге не проводили игры на по-[инках).

С давних времен адыге занимались плаванием. Од-ако, как вид физических упражнений распространи-ось лишь у племен, живших на берегах крупных рек и юрей. Это в равной мере относится и к нырянию.

Наиболее часто используемым и вседоступным физическим упражнением являлась ходьба. В работе Пав-овского А. указано, что адыге «Развивают свои мускуы и гибкость в членах и суставах своими ежедневными шзическими упражнениями — всходят на горы, спускается с гор, прыгают через деревья, рвы, канавы, пере-одят через ущелья и горные ручьи по тонкому качающееся бревну, карабкаются по крутым склонам гор, сбе-ают вниз».' Ходьба не только способствовала развитию авыка, но и формировала такие качества как быстро-а и сила, выносливость, способствовала закаливанию рганизма ребенка.

В источниках имеются упоминания и о том, что адыге анимались греблей. Приморские племена Азово-Черно-юрья, в числе которых были и предки адыгейцев, по видетельству Страбона, имели рассчитанные на 25—30 еловек легкие суда, называемые греками «комарами», выставив значительное количество таких «комаров», редки адыгов налетали на груженные товарами большие уда, а после операции уносили «комары» на плечах в глухой лес и прятали до следующей операции».1 Если адыге использовали для военных целей греблю, естественно, что этому обучались специально. Это говорит о том, что гребля применялась и как физическое упражнение и как средство развития силы, ловкости, выносливости и др. Широко было распространено поднимание тяжестей (онтэгъу къэЬтыныр). «В каждом ауле, на специальном месте для скачек и на аульской площади имелись различной величины камни и двухпудовые гири, предназначенные для тренировки в поднимании тяжестей. Кроме камней и гирь нередко использовали в качестве тяжестей живого быка, мешок с грузом, бревно и др».2

Если методика обучения военному делу у угнетателей и угнетенных классов была схожа, то подготовка к труду с помощью физических упражнений свойственна только неимущим классам. В этом аспекте значительное место занимали у адыгов игры. Конечно игры применялись и как средство военной подготовки, что будет раскрыто ниже, однако, в процессе формирования трудовых навыков являлись, чуть ли ни единственным средством физического воспитания. Причины подобного явления вскрыты классиками марксизма-ленинизма и рядом передовых мыслителей. Карл Маркс указывал, что в человеке на первый план выступает его социальная сущность. То есть, основой развития личности являются те отношения, в которых формируется его моральный, духовный и физический облик. Источником содержания игровой деятельности является окружающая ребенка действительность. Исторически обусловлено, что игра — это следствие трудовой деятельности. Изменения происходящие в обществе приводят к изменению и самих игр. Значит игра возникла и развивается с времен зарождения трудовой деятельности человека. В ходе игры ребенок не только отражает окружающую его действительность, но и эффективно его познает. Познание окружающего мира и овладение новыми движениями — вот что является определением ценности игр. Совершенно справедливы слова Макаренко: «Как ребенок играет, так и будет работать».' Определяя игру как основной вид деятельности ребенка адыгская пословица гласит: «Сабыим ик1эт1ый пчэгъупэм пылъми мэджэгу» (Если даже кишки висят на плетке, ребенок'все равно играет).2 В. А. Сухомлинский отмечал: «На первую ступень познания ребята поднимались в процессе игры...» «Присмотримся внимательно, какое место занимает игра в жизни ребенка, особенно в дошкольном возрасте. Для него игра — это самое серьезное дело. В игре раскрывется перед детьми мир, раскрываются творческие способности личности. Без игры нет и не может быть полноценного развития. Игра — это огромное светлое окно, через которое в духовный мир ребенка вливается живительный поток представлений, понятий об окружающем мире. Игра — это искра, зажигающая огонек пытливости и любознательности. В игре нет людей серьезней, чем маленькие дети. Играя, они не только смеются, но и глубоко переживают, иногда страдают»/

Учитывая значение игры в народной педагогике и их эффективность в деле формирования личности, многие мыслители предвидели то место, которое они будут занимать в будущем. Кампанёла представлял себе жизнь в счастливом «Городе солнца» так: «Каждому приходилось работать не более 4-х часов в день: остальное время проводится в приятных занятиях науками, собеседованиях, чтениях, рассказах, письме, прогулках, развитии умственных и телесных способностей, и все это делается радостно. Не разрешается лишь играть в кости, камешки, шахматы и другие сидячие игры, а играют там в мяч, лапту, обруч, борются, стреляют в цель из лука, аркебузов, мечут копья».

Кампанела избрал для физического развития людей подвижные игры как средство, наиболее отвечающее задачам гармонического развития личности. Подчеркивая роль игр, народная пословица говорит: «Человек познается в беде, а ребенок в игре».

Н. К. Крупская отмечала «Игра чаще всего расценивается с точки зрения физической культуры. Иногда лишь дается оценка ее с точки зрения придания ей светской внешности. Но нет анализа общественно-воспитывающего значения тех или иных игр. Насколько те или иные игры воспитывают уменье коллективно реагировать, коллективно действовать, настолько они сплачивают, дисциплинируют, организуют — точного анализа практикующихся игр нет, а он настоятельно необходим».

Естественно, что изучение адыгейских народных игр именно с такой точки зрения принесло бы значительный результат, так как в адыгейской педагогике применялись совершенно разнонаправленные игры. Четкое представление воздействия адыгейских национальных игр поможет отобрать и ввести в систему воспитания те из них, которые помогут более целенаправленно готовить людей к высокопроизводительному труду и защите Родины, воспитывать высокие морально-волевые качества, необходимые при этом.