Адыги - Новости Адыгеи, история, культура и традиции » Статьи » История в лицах » Теоретические аспекты исследования истории адыгской интеллигенции 1917—20-х гг. ХХ в.

Теоретические аспекты исследования истории адыгской интеллигенции 1917—20-х гг. ХХ в.

Теоретические аспекты исследования истории адыгской интеллигенции 1917—20-х гг. ХХ в.
История в лицах
zara
Фото: Адыги.RU
14:23, 22 сентябрь 2018
3 380
0
В современном научном мире существует понимание того, что дискуссии о содержании понятия «интеллигенция», безусловно, являются отражением специфической природы этого социокультурного явления, его сложности и полифункциональности, реальной исторической динамики. Критерии принадлежности к интеллигенции не могут ограничиваться объективно фиксируемыми: образовательным уровнем и профессиональной занятостью в сфере умственного труда, так как «социологическая» интерпретация понятия локализует его исключительно в области системы социально-профессионального типа, значительно сужая возможности анализа такого сложного явления, каким является интеллигенция.
В современном научном мире существует понимание того, что дискуссии о содержании понятия «интеллигенция», безусловно, являются отражением специфической природы этого социокультурного явления, его сложности и полифункциональности, реальной исторической динамики. Критерии принадлежности к интеллигенции не могут ограничиваться объективно фиксируемыми: образовательным уровнем и профессиональной занятостью в сфере умственного труда, так как «социологическая» интерпретация понятия локализует его исключительно в области системы социально-профессионального типа, значительно сужая возможности анализа такого сложного явления, каким является интеллигенция.

Одним из ключевых признаков при определении понятия «интеллигенция» следует считать ее существование не как отдельных индивидов, обладающих определенным набором характеристик, а как особую социально-культурную группу. Данный подход, с одной стороны, указывает на идентификацию понятия не только в социально-профессиональной системе стратификации, но и культурно-символической, а с другой, — указывает на существенные различия между отдельными интеллигентами, которые существовали всегда, и интеллигенцией как преемственной группой взаимодействующих друг с другом индивидов.

Адыгская интеллигенции как социокультурная группа начала складываться в конце XIX-начале ХХ в. Многочисленные факты позволяют говорить о ней как о немногочисленной группе взаимодействующих друг с другом индивидов, общественная значимость деятельности которых выходила далеко за пределы ее численности.
Безусловно, базовой характеристикой интеллигенции является определенный интеллектуально-образовательный уровень и профессиональная занятость интеллектуальным трудом в сфере материального и духовного производства. говоря об определенном образовательном уровне, следует иметь в виду, что образование является категорией конкретно-исторического характера. Интеллигенция в отечественной традиции всегда справедливо воспринималась как нечто большее, чем «образованный слой» или «профессионалы».

Поэтому наряду с занятостью интеллектуальным трудом надо указать такую важную сущностную характеристику интеллигенции, как сохранение, создание и распространение духовной культуры народа и государственного образования. Исходя из способности осуществления широкой познавательной и духовной деятельности во всех сферах общественной жизни интеллигенция, с одной стороны, обобщает и делает достоянием своего народа достижения других народов и цивилизаций, а с другой, — всегда остается носителем своей национальной традиции, специфических культурных, политических и социальных условий, обеспечивая культурно-историческую преемственность народа.

Неслучайно, именно с появлением национальной интеллигенции у адыгов был связан рост интереса к прошлому, возникновение национального светского самосознания, в процессе развития которого происходило осознание существования в рамках определенной культурно-исторической общности, отличной от других не только на чувственно-эмпирическом или интуитивном уровне, но и на понятийно-категориальном.

Наконец, понятие «интеллигенция», как и ее историю, невозможно рассматривать вне такой важной сущностной функции интеллигенции, как производство идей, формирование ценностно-ориентированной основы духовной и общественной деятельности. Данное положение может показаться весьма спорным, так как далеко не все представители интеллигенции имеют ориентацию и способность к производству общественно значимых идей. В этой связи представляется, что речь должна идти не о производстве идей всей массой интеллигенции, а о существовании интеллигенции как той интеллектуальной и духовной среды, которая способна их рождать.

Важно исходить из того, «что ту или иную тональность в жизни, деятельности и поведении всегда задавали и задают не вся интеллигенция, а, в первую очередь, ее наиболее яркие представители. Их образ жизни, высокий профессионализм всегда служили «маяком для многих десятков, сотен и тысяч последователей и учеников»[3]. Условно говоря, инициатива и творчество принадлежат лучшим представителям интеллигенции, ее духовному и интеллектуальному ядру, «тесному внутреннему кругу», который распространяет свое влияние на интеллигенцию в целом.

Интеллигенция с точки зрения историко-социологического исследования должна рассматриваться как социокультурная общественная группа взаимодействующих друг с другом людей, занятых в сфере интеллектуального труда; выполняющих функцию аккумулятора, хранителя, создателя духовной культуры народа и решающих задачу формирования ценностно-ориентированной основы общественной деятельности.

Функциональность данного определения объясняется тем, что оно позволяет сфокусировать исследовательское внимание на деятельной стороне интеллигенции. В противном случае вопросы, связанные с политикой и практикой подготовки квалифицированных кадров, их социальным и профессиональным составом, теряют свое самостоятельное научное значение и могут быть рассмотрены в рамках проблем, связанных с социально-экономическим развитием или развитием системы образования.

Наряду с понятием «интеллигенция» в уточнении нуждается и структура адыгской интеллигенции. Пред- 37
ставляется целесообразным разделить ее на две основные группы — светскую и духовную. Правомерность включения духовенства в состав интеллигенции до сих пор не получила однозначного ответа. Согласно сложившейся в отечественной историографии интеллигенции традиции, в состав интеллигенции включались, как правило, представители светских специальностей, занятых в сфере интеллектуального труда.

Оправданность такого подхода поставил под сомнение еще в середине 80-х гг. А.В. Ушаков. Он предложил отнести духовенство к интеллигенции, работающей в области культуры и идеологии на основании того, что оно получало солидное богословское и некоторое общее образование в духовных учебных заведениях и, несомненно, относилось к работникам умственного труда, хотя и реакционного с точки зрения советской исторической науки[4]. Однако данный вывод, имеющий большое методологическое значение для проведения конкретных исследований по истории интеллигенции, так и не получил широкого распространения в исследовательской практике.

Представляется, что характер и социальное значение общественной деятельности представителей адыгского духовенства дает основание определить их как «духовную интеллигенцию». Здесь важно сделать одну принципиальную оговорку. Речь идет не об адыгском духовенстве в целом. Безусловно, факт принадлежности к духовенству сам по себе не может рассматриваться как основание к включению в состав духовной интеллигенции. В силу своего особого положения и функциональных задач в адыгском обществе духовенство являлось той благоприятной социокультурной основой, которая из своей среды выделяла наибольшее количество представителей национальной интеллигенции.

Большое теоретическое значение для исследования истории адыгской интеллигенции в хронологических рамках 1917-20-е гг. ХХ в. имеет понимание «переломности» данной эпохи в истории адыгской интеллигенции. Интеллигенция, как и любое явление общественной жизни, не является статичной, способна видоизменяться под влиянием меняющихся конкретных исторических условий существования.

Рубежным событием в истории адыгской интеллигенции стали революционные преобразования в Российском государстве. Они не только привели к ломке всей системы общественных и социальных связей, но и предопределили существенные качественные и количественные изменения как российской интеллигенции в целом, так и адыгской национальной интеллигенции в частности. Это был тот случай, когда историческое развитие адыгского народа и его интеллигенции стимулировалось факторами внешнего характера, круто изменившими условия их существования во всех сферах общественной жизни.

Сразу же после прихода к власти большевики стали последовательно реализовывать политику создания «новой» интеллигенции. Она основывалась на принципах, во многом противоположных дореволюционным, что вело к снижению «качественного» уровня интеллигенции и «сужению» ее функционального поля. В связи с «растворением» дореволюционной интеллигенции среди выходцев из других социальных слоев существенно видоизменялись групповые черты интеллигенции.

Тем не менее в своей сущностной основе интеллигенция продолжала свое существование[5]. Более того, в условиях неразвитости системы среднего и высшего профессионального образования, в особенности в национальных регионах, к которым относилась в том числе адыгская автономия, происходило широкое вовлечение «старой» интеллигенции в процесс подготовки «новой» интеллигенции. В данном случае возможно говорить о серьезной трансформации интеллигенции под влиянием изменившихся общественно-политических обстоятельств.

Исходя из того, что СевероЗападный Кавказ на протяжении столетий находился в зоне активного политического, межкультурного взаимодействия с Османской и Российской

империями, а со второй половины ХГХ в. был включен в состав последней, особое теоретическое значение при разработке истории адыгской интеллигенции приобретает выявление роли факторов внешнего воздействия как на процесс формирования, так и содержание деятельности адыгской интеллигенции. Большое значение имеет понимание того, что подверженность Северного Кавказа на протяжении длительного времени мощному влиянию двух цивилизаций — западной и восточной обусловила появление в составе национальной интеллигенции носителей различных типов ценностей (западных и восточных).

говоря о необходимости выявления роли факторов внешнего воздействия на процессы, связанные с историей адыгской интеллигенции, следует отметить недопустимость смещения исследовательского акцента в сторону рассмотрения интеллигенции исключительно как управляемого объекта, как это происходило в советской и отчасти в постсоветской историографии интеллигенции. Необходимо понимание того, что интеллигенция является сложным явлением общественной жизни, выступающим одновременно в роли объекта и субъекта социальной реальности, ее продукта и создателя.

Учитывая региональный аспект исследуемой проблемы, большое методологическое значение для ее разработки имеет понимание того, что исследование истории интеллигенции национальных регионов вообще и адыгской в частности должно осуществляться с новых исследовательских позиций. В современной отечественной методологии местной (локальной) истории происходит осознание важности преодоления сложившейся в отечественной науке традиции, состоявшей в стремлении к «подтягиванию» местной истории, как считалось, к уровню более высокой русской истории и «подгонки» ее под уже исследованные явления в центральной России, в лучшем случае упоминая о специфических особенностях[6].

Зреет понимание того, что в российской истории господствуют нели- нейные отношения между целым и частным и упрощенный «линейный взгляд» не позволяет понять многомерность исторического процесса и не способствует вскрытию сложного «устройства» российского общества[7]. «Новая историографическая культура не приемлет старых как метанарративных стилей, свойственных макроисториче-скому построению, так и антикварных или эрудитских подходов к написанию локальных историй, характерных для краеведения»[8].

Адыгская интеллигенция представляла собой проявление локальной истории в пределах истории российского государства. Исследование истории данного социокультурного явления должно быть ориентировано на то, чтобы выявить его специфические черты как проявления культуры локального мира. При этом речь не идет об ограничении исследовательского поля исключительно национальными рамками. В данном случае речь идет о необходимости исходить из понимания того, что интеллигенции как социокультурному явлению свойственно многообразие форм, обусловленных в том числе ее этническим происхождением, которые не должны быть стандартизированы. Думается, что в контексте формирования новых подходов к исследованию локальной истории исследовательский акцент должен быть несколько перемещен с линейного исторического метанарратива на локальные социокультурные пространства и их включенность в глобальное пространство и глобальную перспективу.

По-видимому, такой подход к исследованию истории адыгской интеллигенции не только обогатит новыми фактами из жизни региона эмпирическое пространство общероссийской истории, но и создаст возможности к расширению тематики исторических исследований по проблеме интеллигенции в целом, поможет приблизиться к пониманию всей сложности и многообразия функционирования интеллигенции как универсального явления в жизни различных народов и государств.

Важное теоретическое значение для исследования истории интеллигенции

вообще и адыгской в частности имеет понимание того, что интеллигенция как социокультурная группа всегда и везде представляет собой явление многообразное, дифференцирована политически, идеологически, социально, профессионально и т.д. Поэтому в раскрытии многообразной противоречивости интеллигенции на социокультурном, историософском, мировоззренческом, идейно-политическом, морально-нравственном и иных уровнях состоит одно из перспективных направлений обновления и углубления отечественной историографии интеллигенции[9].

Многообразие и дифференцирован-ность адыгской интеллигенции в полной мере проявила себя в период революционных преобразований в России. Политическая позиция адыгской интеллигенции определялась целой совокупностью мотивов, которая выходила далеко за рамки социального происхождения, места в системе социальной иерархии, материального положения, профессиональной принадлежности. В частности, в исследовании истории адыгской интеллигенции в революционный период предстоит выявить значение и роль таких факторов, как культурно-религиозного, мировоззренческого, национального.

Необходимость преодоления упрощенного, прямолинейного подхода к вопросу о политической ориентации интеллигенции была отмечена еще советскими исследователями в 70-80-е гг. ХХ в. На необходимость выявления роли субъективных, социально-психологических факторов в определении позиции интеллигенции в отношении революции и советской власти указывали С.А. Федюкин[10] и В.С.Волков. А.В.Ушаков обращал внимание на неверность сложившейся схемы, согласно которой к дворянско-монархическому лагерю принадлежали интеллигенты из дворян, занимавшие должности крупных чиновников и офицеров; буржуазно-либеральная интеллигенция обязательно включала профессоров, адвокатов, журналистов, а пролетарская — революционеров, выходцев из неимущих слоев. Он сводил сложные явления к простым, игнорируя богатейшую гамму политических, психологических, профессиональных и других факторов. Однако избавиться от подобного догматизма в отечественной историографии интеллигенции в полной мере так и не удалось.

говоря о выработке теоретических подходов к разработке истории адыгской интеллигенции, представляется целесообразным сфокусировать исследовательское внимание на ее деятельной стороне. При этом принципиально важно учесть влияние как объективных, так и субъективных факторов, определявших характер, содержание и направление развития общественного аспекта деятельности интеллигенции и обратного воздействия деятельности интеллигенции на жизнь общества. Интеллигенция — сложное социокультурное явление общественной жизни, которое одновременно является объектом и субъектом социальной реальности. «Она, с одной стороны, продукт социального ландшафта и отражает состояние развития общества, с другой стороны, воздействует и видоизменяет своей деятельностью весь общественный организм». Такой подход к исследованию истории интеллигенции позволит расширить исследовательское поле, создавая условия для комплексной реконструкции сложной истории адыгской интеллигенции.

Важным аспектом в изучении деятельной стороны истории адыгской интеллигенции представляется исследование истории идей, получивших распространение в среде интеллигенции в том числе через биографии отдельных представителей интеллигенции, и их социокультурное окружение. Объектом исторического исследования должна выступать не только событийная сторона истории, безусловно, отражающая содержание деятельности национальной интеллигенции. Методологическая установка должна состоять в том, чтобы отойти от традиций описательного исто-риописания интеллигенции, сконцентрировав исследовательское внимание на движении идей в среде национальной интеллигенции во взаимодействии не с

абстрактным историческим окружением, а теми политическими, культурными, религиозными и социальными контекстами, в которых эти идеи рождались, распространялись, модифицировались и трансформировались. В данном случае речь идет не только о «великих идеях», но и тех, которые разделялись большими группами людей и имели распространение в рассматриваемый исторический период. Такой подход наиболее полно позволит, с одной стороны, отразить субъективность интеллигенции, с другой, — осознать ее влияние на интеллектуальное состояние адыгского общества.

Осмысление теоретических подходов к исследованию истории адыгской интеллигенции 1917-20-х гг. ХХ в. привело к выводу о необходимости рассмотрения интеллигенции в качестве социокультурного явления, отражающего как состояние развития общества, так и активно воздействующего на весь общественный организм. Отсюда вытекает необходимость комплексного исследования процессов, связанных как с развитием самой адыгской интеллигенции (ее количественными и качественными изменениями, мировоззренческими установками, идейно-политическими и духовными исканиями), так и влиянием конкретно-исторических условий ее функционирования.

Предметом особого исследовательского внимания должна стать деятельная сторона истории адыгской интеллигенции во всем ее разнообразии и противоречивости. Интеллигенция всегда в силу своей особой природы представляет собой явление многообразное, дифференцирована политически, идеологически, социально, профессионально и т.д., что делает невозможным упрощенные прямолинейные оценки деятельности интеллигенции и лежащей в ее основе мотивации. Исследование истории адыгской интеллигенции на обозначенных теоретических установках позволит расширить исследовательское поле, создавая условия для комплексной реконструкции сложной истории интеллигенции вообще и адыгской в частности.

Примечания:

1. Матвеев Г.А. Об основных вехах эволюции понятия «интеллигенция» в отечественной общественной мысли // Интеллигенция России: уроки истории и современность. Иваново, 1996. С.24.

2. Иванов-Разумник. Что такое интеллигенция? // Вехи. Интеллигенция в России: сборник статей. 1909-1910. М.,1991. С.73.

3. Меметов В.С.,Данилов А.А. Интеллигенция России: уроки истории и современность (Попытка историографического анализа проблемы) // Интеллигенция России: уроки истории и современность. С.12.

4. Ушаков А.В. Русская интеллигенция периода буржуазно-демократических революций (профессиональная и политическая структура) //Интеллигенция и революция: сборник статей. М.,1985. С.51, 53.

5. И.И.Осинский не без оснований сделал вывод о том, что советскую интеллигенцию возможно рассматривать как интеллигенцию в собственном смысле. Эта новая советская интеллигенция считала своим гражданским долгом формирование у подрастающего поколения таких высоких нравственных качеств, как любовь к Родине, интернационализм, гуманные отношения и взаимное уважение между людьми, честность, добросовестность и др. Продолжая традиции дореволюционной интеллигенции, ее представители лелеяли высокую научную и художественную мысль, несли народу просвещение, общественные идеалы, умножая духовные ценности страны. (Осинский И.И. Интеллигенция и некоторые проблемы гуманизма // Интеллигенция: проблемы гуманизма, народа, власти. Омск,1993. Ч.1. С.10-11.)

6. Шеуджен Э.А. Проблемы местной истории в новой историографической перспективе// Шеуджен Э.А. Путь в историю: В поисках методологии исследования. Майкоп,2007. С.102.

7. Гамаюнов С. Местная история в контексте россиеведения // www.ecsocman.edu.ru/ ons/msg/160245.htl.

8. Колесникова М.Е. Новые направления региональной истории: истории пограничных областей Северного Кавказа / М.Е. Колесникова, С.И. Маловичко // www.newlocallhistory. com/pogranobl/

9. Ермаков В.Т. Интеллигенция России в ХХ столетии (К постановке проблемы «Интеллигенция как феномен исторического изучения») // Интеллигенция России: уроки истории и современность. С.23.

10. Федюкин С.А. Октябрь и интеллигенция (некоторые методологические аспекты проблемы) // Интеллигенция и революция: сборник статей. С.32.

11. Волков В.С. Ленинский анализ социальной психологии интеллигенции как составная часть научного обоснования политики партии по отношению к старым специалистам после победы Великого Октября // Роль интеллигенции в построении и дальнейшем развитии социалистического общества. Вып.2. Л.,1978. С.3-11.

12. Соколова Ф.Х. Интеллигенция европейского севера России: формирование, динамика взаимоотношений с властью (1917-1930-е годы): дис... докт. истор. наук. Архангельск,2005. С.58.

13. Учитывая современное состояние научного знания, стоит отметить, что проблема интеллигенции является одной из тех, которые успешно могут быть исследованы в контексте такого относительно нового для отечественной науки направления, как интеллектуальная история.


З.Я. Емтыль
Кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и социальных коммуникаций Кубанского государственного технологического университет
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)