Движение крымского хана с турецким войском в Кабарду

Крымский хан, известясь, что между умножавшимися кабардинскими князьями, живущими в беспрестанных раздорах, нет ни одного князя, достойного управлять кабардинцами, послал донесение о том турецкому султану, и султан прислал ему войско. Хан, присоединив к нему и свое собственное, отправился для покорения Кабарды. Войска эти неожиданно прибыли к границам кабардинцев. Последние, услышав о нечаянном нападении неприятеля, собрали несколько тысяч воинов и ожидали приближения его на левом берегу реки Баксана, послав передовой отряд под начальством Альбек Тамбиева для разузнания положения и числа неприятеля. Альбек прибыл к р. Подкумку, остановился и дал знать пятигорским и живущим на Куме кабардинцам о наступлении неприятеля, посоветовав им при этом скрыться в густоте лесов.

После того Альбек ожидал неприятеля на правой стороне Подкумка и часто выезжал на курган проведать, скоро ли прибудет ханское войско. Между тем крымцы расположились для отдыха в пустых жилищах на Куме, истребляя все огнем, и, пробыв там три дня, двинулись вперед: Альбек, узнав обо всем подробно, возвратился к кабардинцам, которые, получив от него нужные сведения, немедленно вышли к ним навстречу. Между тем крымцы уже подошли к Подкумку, где и встретились с ними. В происшедшей битве кабардинцы были сбиты превосходством неприятеля и отступили к Баксану; там вновь завязался жестокий бой, в котором много кабардинцев пало, а остальные покорились. Хан принуждал их принять магометанскую веру, умертвил древних шогенов, палки их разбросал, а книги истребил огнем; некоторые из шогенов скрылись в горах с книгами, где докончили жизнь в пещерах. Оставшиеся после них книги найдены полуистлевшими. Войско свое хан расположил по квартирам, в каждый дом по четыре человека, велел кормить и поить их и лошадей, в каждом ауле поставил по одному мулле для обучения народа исламу и взял несколько княжеских детей к себе в аманаты. Сверх того для утверждения своей власти он наложил подать по одной душе с каждого аула, что в год составляло 120 человек. Старики говорят, что крымский хан жил в Кабарде до тех пор, пока собрал подать и затем, оставив на Баксане пашу с войском, сам уехал .

На возвратном пути он остановился для наложения дани на пятигорских народов и обращения их в магометанство. Но холоп Машуко уговорил других холопов не давать крымскому хану дани, за что их и начали притеснять. Между тем Машуко, собравши несколько приверженцев, бежал от притеснителей и скрылся в горы; их отыскали, и когда никакими мерами не могли привесть в повиновение, то разгневанный хан приказал забрать их жен и детей; но потом, по совету узденей, взял с каждого аула по одной душе и в том числе родную сестру зачинщика Машука, которая при этом произнесла: мигазешидльме тлечауше жемуко камами-ши жуе скрагатемь, т. е. «и семь-братьев гор проливали кровь, а мне с Машуком не удалось проститься», и затем продолжала: амадлешибль бир-алик изагомъ пулстоно зегазе Машукозаго згабсаун Крымсоком, т. е. «от тех мест, где братья семь-гор и Кума протоком бежит и один бир-алек одному Машуко дай бог здоровья, я уже отправилась в Крым».

Бежавшие холопы, скрывавшиеся несколько месяцев в горах, помирились с своими хозяевами, но Машуко ни за что не соглашался на это. Он знал, что сестру его отдали крымскому хану, не хотел им простить этого, жег ночью дома, воровал пищу и одежду, нанося им всевозможный вред. Он ездил за грабежом всегда по одной и той же тропинке и раз, выехавши из лесу, был убит скрытыми для этого в засаде людьми. С тех пор и доныне гора, на которой он скрывался, называется Машуко, а тропинка — Абрек Чекео, т. е. «тропинка беглецов».

Взгляните на гордость и торжество наше, смотрите, как адыхе выступают с добычей и подарками. Их можно уподобить богатой прибыли, приобретенной старательным купцом от своего товара».

Уже несколько лет крымское войско находилось в Кабарде, собирая ежегодно вышеозначенную подать; некоторые приняли ислам, тогда как другие, боясь притеснения турок, тайно исповедовали свою веру, что и продолжалось несколько лет. Старики говорят, что Крымское войско стояло в Кабарде семь лет, некоторые утверждают, что вдвое. Наконец возмужали кабардинские князья; старшинство между ними принадлежало князю Кургоко Хатожукову, распоряжавшемуся всеми: делами народа. Между тем пронесся слух, что крымский паша, стоявший с войском в бесленеевских владениях, по подозрению в связях с женой князя Заурбека этим последним был убит и что Заурбек, боясь преследования, бежал за Кубань. Слух об этом дошел до крымского хана, и он прислал войско, с повелением принудить бесленеевцев выдать Заурбека, в случае же сопротивления — всех их истребить. Необходимость заставила бесленеевцев отыскать Заурбека. Они послали к нему аталыка его, и тот посредством ложных обещаний прощения и примирения с ханом уговорил Заурбека возвратиться. Одни говорят, что Заурбек был повешен; другие же, что он был взят к хану. С этого времени кабардинцы начали переносить самые жестокие притеснения от крымцев.

Года два или три спустя случилось, что живший в Большой Кабарде с войском крымский паша, сидя на траве и куря трубку, беседовал с своими приближенными, в числе коих был и князь Кургоко Хатожуков. Обращение его с последним было до того дерзко, что выкуривши трубку, он стал ее выбивать об голову князя Кургоко. Поступок этот сильно огорчил князя, однако же он не подал паше ни малейшего вида неудовольствия; но, простившись с ним, он в тот же день собрал многих князей и почетных узденей и, рассказав им о случившемся, объявил им свое намерение: в следующую ночь умертвить всех турок и крымцев, где бы они ни находились. Не исполнившим сего повеления назначен был значительный штраф и сверх того в знак трусости черный шерстяной колпак. Все единодушно согласились на предложение Кургоко и в следующую же ночь привели его в исполнение, причем ни одного неприятеля не осталось в живых.

На следующий год посланные крымским ханом для собрания податей, узнав на половине пути об этом происшествии, поспешили возвращением для донесения о том хану. Разгневанный хан, в свою очередь, уведомил султана, который спустя два или три года прислал хану многочисленное войско под начальством Алегот-паши, к которому присоединивши свое войско со многими муллами, эфендиями, хаджи и с припасами, отправился на поражение кабардинцев, строя при этом в некоторых местах мечети и крепости.

Достигнув Черным морем земли закубанцев, он успел многих обратить к исламу и основать в их земле крепость и мечеть, назвав ее Хаджи-кале. Развалины этой крепости сохранились и до настоящего времени; место это называется Хаджи-тагой, или «длина хаджи».