Антитеза этикетной и неэтикетной личности у адыгов

Существует проверенное опытом убеждение в том, что правила хорошего тона необходимо знать и соблюдать для наилучшей самореализации, для достижения в контактах личных целей и задач. Решающее значение имеет в таких случаях хорошая репутация, которую завоевывает личность благодаря почтительности. Это репутация человека доброжелательного, уважительного, приятного в общении - гуапэ, нэмысыф1э, гурыхь. Обычно о таких людях отзываются с особой симпатией: И зыщ1ык1эм узэ1эпешэ - букв.: "Притягивает своими манерами"; Хабзэр гук1э зэрешэ -"Моральные правила (хабзэ) душой наполняет". Так передается гармония внешнего и внутреннего в поведении человека.

На другом полюсе оценок люди, не знающие и плохо знающие хабзэ,-хабзэмыщ1э. Обычно в контактах с людьми они обнаруживают робость, беспомощность, растерянность. "Почтительность без ритуала приводит к суетливости", - подчеркивал Конфуций (Лунъ юй 1972: 155). "Не знающий хабзэ неотесан"- Хабзэмыщ1э щ1ык1ейщ,- говорят по тому же поводу адыги (черкесы). Такое невежество создает почву для пассивных, не злонамеренных форм нарушения этикета. Чаще всего это выражается в том, что человек бездействует там, где нэмыс предписывает определенную активность, символизирующую почтение. Например, не поднимается со своего места при появлении старших или женщин, молчит, когда нужно извиниться или поблагодарить за услугу, не наносит необходимых визитов вежливости и т. п. Кроме общих характеристик, применяемых к такому человеку: хабзэмыщХэ - "этикетный невежда", мыгъасэ - "невоспитанный", щХыкХей, щХыкХэншэ, щХыкХей-ХукХей, мыкъмыдж - "неотесанный", существует еще одна очень точная в психологическом отношении: цХыху мыщ! или мыХомыщХ - "несуразный, неловкий, никчемный, безынициативный". Выявить свою личность в облагороженной форме этим людям не удается. Этикетное невежество, как специфическая форма аномии и девиантного (отклоняющегося) поведения, ограничивает поле и возможности самореализации.

Четко выделяется активная форма этикетного невежества, когда человек нарушает правила приличия явно, открыто, даже демонстративно: бесцеремонно вмешивается в разговор, злословит, отпускает фривольные шутки, сидит развалившись, громко смеется, беззастенчиво хвалит себя и своих близких и т. д. Такое поведение расценивают как неэтикетное, непочтительное - хабзэншагъэ, нэмысыншагъэ, а человека, сознательно нарушающего правила приличия, называют хабзэншэ -"лишенный этикетности", нэмысыншэ - "лишенный почтительности", щэныншэ -"безнравственный". Применяются и более крепкие выражения: псэжь - "хам", жагьил - "невежда" и др.

Как негативное явление, близкое к активным формам этикетного невежества, расценивают отождествление почтительности с лестью и угодничеством. По общему мнению, это симптом неразвитой способности понимания и источник ложных суждений, ср.: Хабзэ зымыщХэм убзэ фХощХ -"Лишь тот, кто не имеет понятий об этикете, отождествляет его с лестью". Воспринимая таким образом традиционную адыгскую вежливость и деликатность, легко обмануться в своих оценках и прогнозах, о чем неоднократно предупреждали наиболее проницательные бытописатели Черкесии.

С другой стороны, неразумно отказываться от использования формул вежливости, считая это проявлением независимости. С такими понятиями можно прослыть недостаточно учтивым, зазнавшимся, даже глупым человеком, с которым не следует иметь никаких дел. Недаром говорят: Хабзэр убзэ зыфХэщХым хуэпщХэнум и ныкъуэр къеганэ - "Считающий этикет проявлением лести лишает себя половины благ, на которые мог бы рассчитывать". Специально выделяются случаи, когда пренебрежение правилами вежливости обнаруживают внешне вполне образованные и культурные люди. В этом усматривают желание поставить себя выше принципов адыгства, и отсюда полные сарказма суждения: Еджа щхьэкХэ япщэжакъым - "Отучился, но ума не набрался"; Хабзэр убзэнэп, акъылыр къалэмэп - "Почтительность и лесть, разум и грамотность не тождественны друг другу".

Все это свидетельствует о высоком статусе почтительности. По адыгским понятиям, она является главным условием социальной адаптации и интеграции и потому должна стать второй натурой человека. Правила уважительного обращения с людьми необходимо соблюдать всегда и везде, в том числе и за пределами родного края. Предупреждая об этом, обычно говорят: Хабзэжь хэкужь къранэркъым - "Отправляясь в другие края, не забывай традиций (хабзэ) своего народа".

С другой стороны, если человек длительное время или с детства находился на чужбине, то, возвращаясь на Родину, он первым делом обязан был восстановить свои знания и навыки в области этикета, чтобы как можно быстрее и лучше адаптироваться к адыгской среде, не прослыть невеждой или глупцом. Это напоминает мне принятое в Японии правило, согласно которому люди, возвращающиеся в страну после длительного пребывания за рубежом, обучаются в школах этикета, где восстанавливают знания и навыки японской вежливости (Natcajima 1955). Словом, здесь можно говорить об определенном и достаточно жестком социальном давлении, которое общество оказывает на своих сограждан.

Показательно, что такое, можно сказать, этикетное давление испытывали на себе попадавшие в Черкесию волей судьбы иностранцы, путешественники, переселенцы. Отмечая, что кабардинцы строго "соблюдают правила приличия, соответствующие их возрасту и положению", русский генерал И. Бларамберг не зря добавляет к этому: "Их очень сердит, если чужестранцы забывают о необходимости соблюдать эти приличия" (Бларамберг 1992: 125). Не случайно черкесский князь, женившись на иностранке, поселял ее сначала в дом почетного дворянина. Там в течение года ее обучали адыгскому языку и этикету, чтобы избежать, как замечает А. Кешев, "несоблюдения малейших условий быта племени, способных навлечь на нее укор народа" (Гирей 1980: 113).