Адыги - Новости Адыгеи, история, культура и традиции » Статьи » Культура » Адыгство как компонент традиционной соционормативной культуры

Адыгство как компонент традиционной соционормативной культуры

Адыгство как компонент традиционной соционормативной культуры
Культура
zara
Фото: Адыги.RU
00:38, 31 январь 2019
3 635
0
В 30-х годах прошлого столетия англичанин Э. Спенсер после близкого знакомства с Черкесией и черкесами высоко и не без удивления отозвался об устройстве адыгского общества. "Можем ли мы не восхищаться степенью цивилизации, которой достиг этот изолированный народ, - замечает он, - и все это без каких-либо писаных законов, без каких-либо других регуляторов, кроме традиций их предков и песен их бардов" (Spenser 1855:192). Известно, что такое состояние общественных отношений поддерживалось благодаря генетическим связям с цивилизацией древних хаттов, за счет богатого опыта культурной самоорганизации аккумулированного в адыгском морально-правовом кодексе адыгэ хабзэ и в адыгской этике - адыгагъэ. Это две составные части традиционной соционормативной культуры адыгов, и каждая из них требует комплексного исследования. Стало быть, со
Адыгство как компонент традиционной соционормативной культуры
В 30-х годах прошлого столетия англичанин Э. Спенсер после близкого знакомства с Черкесией и черкесами высоко и не без удивления отозвался об устройстве адыгского общества. "Можем ли мы не восхищаться степенью цивилизации, которой достиг этот изолированный народ, - замечает он, - и все это без каких-либо писаных законов, без каких-либо других регуляторов, кроме традиций их предков и песен их бардов" (Spenser 1855:192).
Известно, что такое состояние общественных отношений поддерживалось благодаря генетическим связям с цивилизацией древних хаттов, за счет богатого опыта культурной самоорганизации аккумулированного в адыгском морально-правовом кодексе адыгэ хабзэ и в адыгской этике - адыгагъэ. Это две составные части традиционной соционормативной культуры адыгов, и каждая из них требует комплексного исследования. Стало быть, со всей очевидностью вырисовываются здесь два исследовательских направления: историко-правовое и собственно этическое, основанное на принципах моральной философии и культурной антропологии.
Первое направление, сложившись еще в прошлом столетии, получило развитие в трудах современных историков и этнологов.
Менее известен и изучен опыт морального регулирования социальных отношений. Во всяком случае, он не был специально выделен и исследован под углом зрения этической теории. Замечу в этой связи, что задача этики состоит в том, чтобы выявить, обобщить и систематизировать исторически сложившийся опыт нравственных отношений, показать скрытую за стихией обыденного, за потоком и рутиной повседневной жизни железную логику моральных принципов. В отношении адыгской морали такая задача не выполнена. До недавнего времени вопрос об адыгской этике, как хорошо слаженной и организованной системе, даже не ставился в нашей науке, хотя еще в 1957 году Ю. К. Намиток правильно отметил, что адыгагъэ - совокупность лучших нравственных качеств, которые должны быть присущи и присущи на самом деле истинному черкесу: человечность, почтительность, гостеприимство, верность данному обязательству и т. д. (Намиток 1957: 31). В научной литературе это одно из первых указаний на реальность адыгской этики.
В 50-60 годах представление об адыгстве, как этической системе, было закреплено в двуязычных адыгско-русских словарях, а также в Толковом словаре адыгейского языка. Вслед за этим в 70-80-х годах появились публикаций, в которых можно найти более четкое и осмысленное толкование природы и функций адыгства (См.: Шоров; Бгажноков). В моих работах неоднократно подчеркивалось, что адыгство является механизмом системной интеграции адыгского общества, генерирующим нравственную силу и энергию этнического социума.
Совсем недавно появились статьи и книги, в которых смысл и назначение данного института рассматриваются с философских и общесоциологических позиций (Ханаху, Цветков 1995; Ханаху 1997; Касландзия 1995). Хотя развернутого анализа системы адыгской этики в этих работах нет, сама постановка вопроса подкупает глубиной проникновения в сущностные свойства адыгства, знаменует настоящий прорыв в этом направлении. Подчеркивается, что адыгcтво - система исторически сложившихся духовно-нравственных моделей мышления и поведения, что эта система сопоставима с мировоззрением, образом или стилем жизни этнического социума. Выделяется и перечень важнейших социальных функций адыгства: коммуникативная, идентификационная, идеологическая, аксиологическая, воспитательная, мировоззренческая, когнитивная (Ханаху 1997: 50-51).
Другие, в том числе и новейшие, исследования нравственной культуры адыгов, выполненные в рамках этнографии, педагогики, культурологии, являются в этом смысле только шагом назад (См. напр.: Мафедзев 1991; Загазёжев 1996; Гутов 1997). Термин "адыгcтво" в этих работах даже не упоминается, словно это ничтожно малая величина, которой можно пренебречь.
Впрочем, "невнимание" к проблеме адыгства обусловлено и некоторыми, можно сказать, объективными причинами.
Прежде всего дает о себе знать инерция известных идеологических установок прошлого, когда концентрация внимания на таких ценностях не одобрялась, даже преследовалась. Но самым главным препятствием является, конечно, сложность самого понятия "адыгагъэ". Это тонкая материя, трудно поддающаяся описанию, определению, анализу. Показательно, что если слово "адыгагъэ" и упоминается в той или иной работе, то обычно лишь вскользь, наряду с такими добродетелями, как почтительность, гостеприимство, человечность, а подчас как синоним адыгского этикета (Мамхегова 1993: 7). Иногда адыгство относят к числу структурных единиц адыгэ хабзэ, что также не соответствует действительности (Мафедзев 1997: 47). Искания этих авторов очень любопытны еще и в том смысле, что обычно их труды посвящены предмету, который так и не нашел рационального объяснения. Все это в немалой степени способствует созданию своего рода мифа об адыгстве, как о явлении эфемерном, мистическом, не поддающемся анализу, описанию, определению.
На самом деле она довольно проста: использование термина адыгэ хабзэ в двух существенно отличающихся значениях является следствием, издержкой - своего рода последействием - синкретизма традиционной соционормативной культуры. Адыгэ хабзэ - морально-правовой кодекс, то есть общественный институт, в котором соединены в одно целое моральные (прежде всего этикетные) и юридические правила и установления. При этом основополагающее значение имеет тот, для нас совершенно очевидный, факт, что идеологической базой синтеза или организационного единства обычного права и этикета является традиционная этика - адыгагъэ. Адыгcтво придает нормам адыгэ хабзэ характер целерациональных программ и моделей социального действия, подчиняющихся единому, синергитическому в основе своей замыслу и плану.
Это означает, что в адыгэ хабзэ нет и по определению не может быть норм, не подконтрольных адыгской этике, противоречащих ее принципам и идеалам. Наконец, из этого следует другой очень важный вывод: не обращаясь к природе адыгагъэ, невозможно понять и во всей полноте представить специфику адыгэ хабзэ. К сожалению, в таком плане вопрос о традиционной соционормативной культуре адыгов никогда не ставился. Поэтому так поверхностны и чаще всего противоречивы и неубедительны суждения о таких понятиях, как "адыгэ хабзэ", "уэркъ хабзэ", "адыгагъэ".
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)