"Кавказ" - М.И.КАНДУР - Пролог

"Кавказ" - М.И.КАНДУР - Пролог
Литература
zara
Фото: Адыги.RU
01:31, 17 август 2020
6 232
0
Май 1991. Я удобно откинулся в кресле «Трай-стара»- самолета Королевской иорданской авиа¬компании, вылетавшего из Аммана. Первым пун¬ктом назначения у меня была Москва, но там мне предстояла лишь двухдневная транзитная ос¬тановка. Конечной целью моего путешествия был Нальчик, столица Кабардино-Балкарской Респуб¬лики на Северном Кавказе. Мало кто в мире когда-нибудь слышал об этой маленькой респуб¬лике в составе Российской Федерации. Еще мень¬ше известно о населяющем ее народе - адыгах, которых еще называют черкесами. Но с этим неведением будет, наконец, покончено, если наша миссия будет успешной и мы завершим то, что задумали.
Май 1991. Я удобно откинулся в кресле «Трай-стара»- самолета Королевской иорданской авиа¬компании, вылетавшего из Аммана. Первым пун¬ктом назначения у меня была Москва, но там мне предстояла лишь двухдневная транзитная ос¬тановка. Конечной целью моего путешествия был Нальчик, столица Кабардино-Балкарской Респуб¬лики на Северном Кавказе. Мало кто в мире когда-нибудь слышал об этой маленькой респуб¬лике в составе Российской Федерации. Еще мень¬ше известно о населяющем ее народе - адыгах, которых еще называют черкесами. Но с этим неведением будет, наконец, покончено, если наша миссия будет успешной и мы завершим то, что задумали. Самолет взлетел поздно вечером. Подали ужин, потом пустили кино. Я уже видел эту комедию, поэтому переключил наушники на мягкую музы¬ку, расслабился и, потягивая прохладительный напиток, придумывал, как бы задремать. (У меня всегда вызывали зависть пассажиры, которые могли мирно посапывать, паря в. эмпиреях). Я немного поворочался в кресле, посматривая на беззвучный экран, открыл дипломат и достал бумаги, чтобы взглянуть на них снова, наверное в десятый раз. Это было уведомление от органи¬зации «Родина» из Кабардино-Балкарии, написан¬ное по-русски, где сообщалось о том, что 19 мая 1991 года в Нальчике состоится «Конгресс чер-кесского народа». Я был в составе официальной делегации на¬шей Черкесской хасы города Аммана (Иордания) и летел, чтобы принять участие в этой акции, но имел при этом и личную цель: теперь, наконец, я ступлю на землю своих предков, начну поиск собственных корней. На повестке дня Конгресса стоял вопрос, ни много, ни мало о судьбе нашего народа. Недавние сдвиги в политической жизни Советского Союза, возникшие в результате офи¬циального курса гласности и перестройки, откры¬ли национальностям перспективы развития, но в тоже время явились и залогом огромной опаснос¬ти. Руководство нашей маленькой республики, чув¬ствуя огромную ответственность, решило пригла¬сить на эту встречу всех представителей черкес¬ской диаспоры для совместного решения вопро¬сов. Каких только высоких и грандиозных идей не высказывали делегаты в салоне гиганта «Трайста-ра», стремительно уносившего нас на север сквозь черную пустоту. Моя же цель имела более част¬ный и менее идеалистический характер. Конечно, я буду участвовать в работе Конгресса и внесу свой вклад. Но все же главное для меня другое. В конце прошлого века мои близкие предки эмигрировали с Кавказа в Турцию. Лишь одна семейная ветвь осталась на Кубани. В том числе и мой двоюродный дедушка, которого звали Аза-мат. Желанием моего отца, а значит и моим тоже, всегда было узнать, что случилось с потом¬ками Азамата, и восстановить давно потерянные семейные связи. Может случиться, что, по иро¬нии судьбы моя миссия будет иметь результат, противоречащий задачам Конгресса. Возможно, я захочу уговорить родственников оставить Кавказ и податься со мной в свободный мир. Я не пред¬ставлял себе, какой эмоциональный опыт может принести эта поездка. Мысли вернули меня в прошлое, к моим по¬койным бабушке и дедушке, к «Нана» и «Дада» моего детства, проведенного на Ближнем Восто¬ке. Это они стали первыми переселенцами, они и их родители, которые покинули когда-то благос¬ловенные зеленые склоны Кавказских гор и уеха¬ли в неизвестность пустынной и загадочной Ос¬манской Империи. Они считали, что лучше на чужбине сохранить веру, чем оказаться во власти христианского царя. Однако они не знали, как ловко манипулировали их судьбами главы двух держав - турецкий султан и русский царь. Мне живо вспомнилась моя поездка в Иорда¬нию в конце шестидесятых. Ко времени моего приезда дедушки уже не было в живых, но оста¬валась бабушка, которая встретила меня, мешая радость с печалью и одарила любовью и гостеп¬риимством черкесской женщины. Ей уже было скоро девяносто, но для своего возраста она выглядела весьма бодрой и здоровой. Была лунная ночь в начале сентября. Мы с бабушкой сидели на балконе ее дома в Аммане. Она взяла мою руку и нежно гладила ее, шепча ласковые слова и повторяя иногда неразборчиво какие-то стихи из Корана. Воздух был аромат¬ным и теплым, иногда тянул легкий ветерок, он нежно ласкал нас, будто прощаясь, - ведь осень с ее холодными западными ветрами была не за горами. Иногда бабушка поднимала глаза на полную луну, висевшую над нами, как китайский фона¬рик, и снова читала Коран. Вдруг я заметил, что спокойное выражение ее лица несколько измени¬лось, и она продолжает смотреть вверх. -Что там такое, Нана? Что беспокоит тебя? -спросил я, придвигаясь поближе и нежно обни¬мая ее. Она еще несколько секунд смотрела на луну, как зачарованная. Затем бабушка внезапно по¬вернулась и пытливо посмотрела на меня. - Это правда, внук, это правда, что люди добрались уже ...туда? Что они уже походили по ...ней? - спросила она, указывая на Луну своими тонкими изящными пальцами. Я не сразу понял, что она имеет в виду. Везде только и было разговоров о великом путешествии Олдрина и Армстронга и об их знаменитой про¬гулке по Луне. Я представил себе, как трудно было моей девяностолетней бабушке воспринять это, особенно если достижение науки прямо противоречило ее вере, взглядам, которые она про¬несла через всю свою долгую жизнь. Бабушка повторила вопрос, и я увидел, как смятение, боль и растерянность отразились на ее ангельском лице. Я замялся, и она это заметила. Сказать ей правду означало пошатнуть одно из ее основополагающих верований. Бабушка верила, что Луна и звезды принадлежат небесам, а небеса - Божьи владения. Никто из смертных не может ступить туда. И как можно было объяснить это рукотворное чудо, не оскорбив веру? Я был сму¬щен и расстроен, но все же сказал ей правду. Три дня спустя бабушки не стало. Она умерла спокойно, во сне. Она была здоровой и бодрой, и я полагаю, что покинула сей мир потому, что не требовалось более опекать многолетнего друга и спутника жизни - своего мужа. Ее положили рядом с ним на семейном кладбище. Я присутствовал на этих скромных семейных похоронах. Мне запомнилось, как старый бабушкин друг Мамила бережно отнес ее к последнему приюту. Его слова нежности, верности, истинно сыновней любви, произнесенные на одной ноте подавленным шепотом вызвали слезы на моих глазах, и я молча заплакал. Я оплакивал свою умершую бабушку. Я оплакивал Мамилу и все то замечательное поколение наших людей, которые уехали в такую даль от родных очагов и теперь должны умирать на чужбине. t Я вспомнил наш с бабушкой разговор три дня назад и понял, как сильна была вера, заставив¬шая людей ее поколения покинуть Кавказ. Этой слепой религиозностью ловко управляли тогдаш¬ние сверхдержавы с целью спровоцировать катас¬трофическую миграцию двух миллионов черкесов с земли своих предков. Россия, помимо прочих притязаний, стремилась овладеть плодородным Кавказом с тем, чтобы расселить там своих осво¬божденных от крепостного права крестьян. Тур¬ции нужна была свежая кровь для своих армий на Балканах, да и по всей империи. Общие глобальные интересы сцементировали соглашение двух враждующих сторон. Таким образом, моему на¬роду, черкесам досталась роль жертвенного яг¬ненка в политической игре двух мировых держав. На земле трудно найти еще одну такую нацию или расу, на долю которой выпало бы столько страданий, сколько досталось моему народу. Ис¬ключение составляют, может быть, только евреи и, как совсем недавний пример, палестинцы. На Западе слово «черкес» или «черкесец» ассоцииру¬ется с образом прекрасной женщины или неукро-тимого всадника в экзотических одеждах, скачу¬щего вдаль с саблей в руке. Трагедия моего на¬рода так долго "оставалась неизвестной из-за чьего-то безразличия, невежества, и, зачастую, вслед¬ствие явного недоброжелательства. Перенесенные страдания - еще не свидетельст¬во добродетели, кроме того, черкесы - народ гор¬дый и выпячивание собственных бед для них равносильно потере достоинства. В 1790 году их численность составляла три с половиной миллио¬на, а затем за двести лет сократилась до менее чем полумиллиона человек, проживающих на Кавказе. Любой статистический расчет показыва¬ет, что при нормальных условиях черкесы долж¬ны были образовать нацию в двадцать или более миллионов человек. Человек, сидящий в соседнем кресле, пошеве¬лился, и это вернуло меня в реальность. Мысли о моем народе и моей миссии в Советском Союзе навеяли нерадостные воспоминания. Я все дер¬жал в руках полученное приглашение: листочек с четкой официальной эмблемой и обращением ко мне на русском языке. Мечта стала явью. Я сложил бумагу и убрал ее в дипломат к прочим документам. Да, мне придется здорово постарать¬ся на этот раз. Не подведу свой род. Отыщу потерянных родственников и напишу историю своей семьи. Однако сначала мне нужно отыскать людей, которые помогут осуществить задуманное. Я твердо вознамерился найти свои корни. Мне очень хотелось написать о своем народе. Мне очень хотелось понять самого себя. Черкесы хорошо ассимилировались во всем мире и стали полноценными гражданами тех стран, где они осели. Много ли утрачено ими и продолжают ли они терять свою национальную индивидуальность? Некоторые исследователи готовы чуть ли не с пожарной каланчи кричать о том, что мы, черке¬сы, произошли от древней и благородной расы, имевшей высокую цивилизацию уже тогда, когда европейцы еще жили в пещерах. Я же хотел лишь известить мир о том, что у нас были заме¬чательные достижения в музыке, поэзии, мифологии. Я не ожидаю, что мир после этого сразу возлюбит нас или очень заинтересуется нашими традициями и культурой. Я просто хотел заявить о нашем существовании и о нашем прошлом. Интересно, как психологи оценили бы этот феномен. Почему так важно, чтобы нашу исто¬рию знали? Почему мы не должны ассимилиро¬ваться и раствориться среди более многочислен¬ных народов на этой земле, как это произошло с другими древними цивилизациями? Откуда это не дающее покоя стремление осознать свою черкес¬скую индивидуальность? Хотелось бы найти отве¬ты на эти вопросы. Молюсь, чтобы некоторые из ответов я смог получить во время поездки на Кавказ. Мы летели на север, к Москве, навстречу разгорающемуся дню. В самолете начали разно¬сить завтрак. Я пил кофе и смотрел вниз на обширные территории, покрытые снегом и льдом. Я обернулся к своим товарищам и увидел на их лицах одобрительные улыбки. Они были возбуж¬дены и обрадованы перспективой ступить на зем¬лю своих предков. Первый этап нашего путешес¬твия подходил к концу. История Кавказа отсчитывается с первых мгно¬вений зарождения цивилизации. В греческой мифологии упоминается земля Колхида, куда аргонавты поплыли в поисках Золотого руна и где обнаружили остатки высокоразвитых искусств и ремесел. Жителями Кавказа были хазары ранневизантийской истории и аварцы, терроризиро¬вавшие Восточную Римскую и Персидскую импе¬рии. Каждая волна миграции с Востока на Запад накатывалась на его горные склоны и сбегала, оставляя там что-то после себя. Туранцы и арий¬цы, аккадианцы и семиты, этруски и эллины, кимбрийцы и готы, гунны и сельджуки, татары и монголы и в разное время и одновременно поили своих лошадей в холодных, как лед, ручьях этой страны и строили жилища в ее обширных лесах. Кавказ превратился в заповедник исчезнувших народов и Вавилон языков. Я хочу рассказать историю одной семьи, жив¬шей в этой чудесной стране Кавказ. Это история моей семьи в том виде, как она передавалась от отца к сыну на протяжении семи поколений. Но ее можно назвать и хроникой любой черкесской семьи, так как она воплощает историю всего чер¬кесского народа, включая трагические события, приведшие к его миграции со своей исторической родины, с Кавказа. Считается, что любое добротное повествование должно иметь завязку, кульминацию и развязку, и каждая из этих частей должна быть по-видимо¬му, одинаково интересной, захватывающей и познавательной. Однако исторический роман не всегда соответствует этим четко определенным ли¬тературоведческим критериям. Начало истории нашей семьи теряется где-то в дебрях античного периода существования черкесской нации. Гово¬рят, что историки готовы прийти к согласию относительно вопроса о происхождении черкесов, чего они никак не могли сделать в течение мно¬гих десятилетий. Две значительные исследователь¬ские школы полагают, что мы являемся наслед¬никами хеттов или викингов. Никто еще не при¬шел к мысли о том, что нация адыгов существо¬вала самостоятельно с самого начала и что все попытки объяснить ее происхождение с помощью истории какой-то другой нации обречены на не¬удачу. Результат этой научной дилеммы не имеет к нашему повествованию никакого отношения, ибо любой хороший археолог вам скажет, что каж¬дый раз, когда переворачивают новый камень, вопросов возникает гораздо больше, чем ответов. Но один факт, по крайней мере, исторически точно установлен: черкесы жили на Крымском полуострове около трех тысяч лет назад и затем медленно переместились на Кавказ в результате серии племенных миграций. Сначала они сели¬лись у Черного моря и по берегам реки Кубань. Несколько позже, но тоже точно неизвестно, когда, они двинулись дальше на восток, пока не достиг¬ли реки Терек, впадающей в Каспийское море. Черкесы, которые ушли на восток, были все из племени кабарда, а те, кто остался на западе вдоль Кубани и черноморского побережья, пред¬ставляли, в основном, племена шапсуг, бжедуг, абазах и убых. Для непосвященных эти имена звучат довольно странно. Все эти основные пле¬менные формирования говорили на адыгском языке первоначальном языке черкесского народа, правда с различными диалектами. Язык убых был последним из черкесских языков, и он фактичес¬ки исчез из употребления в результате завоевания Россией этих земель в середине 19 века. Как это всегда бывает в истории миграции племен, вследствие случайных перемещений не¬которые кланы остались позади. Поэтому мы видим, что даже сегодня кабардинцы продолжают населять западную часть Кавказа среди племен бжедуг между Кубанью и побережьем Черного моря. Их не следует путать с «черкесскими ка-бардинцами» - среди черкесов их называют «хад-жратами» - которые вернулись из Большой Кабарды около -1820 года и вновь поселились за рекой Лабой. Наш клан состоял из кабардинцев первичных племен, оставшихся жить у Кубани, в то время как большинство их одноплеменников отправились к востоку. Где-то в конце 18 века один из членов нашего клана покинул Кубань и двинулся на восток. Сначала он поселился среди чеченских племен Восточного Кавказа, нашел там жену, а затем присоединился к кабардинцам племени джлахст-ней, жившим по берегам Терека. Здесь он осно¬вал новую семейную ветвь и здорово преуспел на разведении коней. Его звали Ахмет. Он - прямой родоначальник нашей семьи, и именно его жизнь и судьба легли в основу первой книги нашего исторического повествования. Другие члены семьи - дядья Ахмета, которые остались на Западном Кавказе, принадлежали к дворянскому роду «пше», и из их среды вышло несколько выдающихся князей, правивших в се¬лении Лаша Псина совместно с князьями клана Хатукшука. Этот городок существует и сегодня, и до сих пор он четко разделен на две части, из¬вестные как «Кандурей» и «Хатукшукей». В хаосе большевистской революции и во вре¬мя сталинского террора были истреблены почти все мужчины этой семьи в Лаша Псина из-за их аристократического происхождения. Лишь один маленький мальчик, единственный из потомков последних князей, был спасен служанкой и спря¬тан от коммунистов. Мальчика этого звали Сул¬тан. Он пережил ужасы сталинизма, потом стал военным и вот недавно вышел в отставку в чине полковника Советской Армии. Он живет на земле женщины, спасшей его, в селении Анзорей, в десяти верстах от Лаша Псина. В этой книге автор постарался воссоздать ход событий в истории нашей семьи на протяжении века, начиная с 1782 года. Это историческое повествование, рассказывающее о многих драма¬тических и очень важных событиях, произошед¬ших в это время на Северном Кавказе. Однако хотелось бы, прежде всего, отметить, что истори¬ческий роман - не есть сама история в чистом виде, а лишь определенное допущение ее, поэто¬му такое произведение редко можно рассматри¬вать как бесстрастную летопись. Автор выстраивает характеры своих персона¬жей и выражает свою позицию, не следуя рабски историческим фактам: ведь роман требует дина¬мики и драматизма коллизии - только тогда он станет интересен читателю. Поэтому автор, безус¬ловно, приносит извинения читателям-пуристам среди своих земляков, которые, возможно, ожи-дали не ту книгу, какую они держат в руках. Я сам, будучи прежде всего черкесом, поставил перед собой задачу отыскать свои корни и удовлетворить тем самым жажду осознать собственное «я», а несколько лет я провел значительные исследо¬вания. Надеюсь, что в результате мне удалось раскрыть в определенной степени правду о нашем народе и о трагедии, постигшей нас как нацию. Я надеюсь также, что найдутся честные люди, которые возьмутся за перо и напишут больше и глубже о том, что мне удалось лишь вытащить на поверхность. Где-то ждут своего часа целые-плас¬ты забытой, нерассказанной истории, тысячи со¬бытий должны стать достоянием людей. Мир не может пройти мимо моего народа, не ведая, от¬куда мы и что случилось с нами на нашем пути.
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)