Российское командование на Кавказе было обеспокоено «упадком торговли» на Северо-Западном Кавказе, «смутами и беспорядками», «производимыми» черкесами «под влиянием турок». По оценке российских военных, турецкие «эмиссары» вели себя в Закубанье, как «разбойники», «дерзавшие возмущать спокойствие народов, подвластных России». В свою очередь российское командование вовлекалось в борьбу не только с контрабандным турецким судоходством и деятельностью эмиссаров, но и с набеговой активностью горцев. Командование, занятое войной на Северо-Восточном Кавказе, прилагало усилия, чтобы сохранить спокойную обстановку на Северо-Западном Кавказе. И. Ф. Паскевич направил письмо взятому в плен Сафар-бею, в нем он просил бывшего пашу принять участие в разъяснении статей Адрианопольского мира и сделать все возможное, чтобы «избавить многочисленные семейства адыге и абадзе от гибельной войны». Командующий предупреждал Сафар-бея, что если он будет «продолжать распространять» среди горцев «слухи», враждебные России, то «заслужит» «преследования» со стороны российского командования. Одновременно Паскевич распорядился возводить на «черкесском берегу» Черного моря укрепления и допускать турецкие суда только в те гавани, где был налажен таможенный контроль. Он также поручил генералу Г. А. Эмануелю приступить к установлению приставской администрации у закубанских народов, дабы «воспрепятствовать» «хищничествам и разбоям» горских племен, а также оказывать на них свое «влияние». Предполагалось назначить к горным адыгам «одного главного пристава» и «двух частных приставов», обязанных разместиться «на постоянное жительство» среди горцев.
Понятно, что введение приставской администрации в «закрытых» и враждебно к России настроенных обществах требовало от командования превентивных военных мер. Осенью 1830 г. российская экспедиция была направлена к шапсугам и встретила вооруженное сопротивление. Появление российских войск там, где «враг» никогда не был, и преодоление русским отрядом «непроходимых мест» навели «ужас» на шапсугов. Последние обратились к натухайцам с просьбой о проведении народного собрания с обсуждением мер «сопротивления против русских». На собрании, проходившем на реке Адагум, участвовал также Сафар-бей. Он «со всею откровенностью» «перед целым народом» объяснял, что «турецкое правительство навсегда отказалось от черкесов» и что им надо или надеяться на свое «мужество», или же «добровольно покориться России». Сафар-бей напоминал черкесам о «могуществе России» и, «чтобы избавить наши семейства от несчастий», предлагал «вступить в переговоры с русскими». Он ссылался на прокламацию российского командования, обращенную к горцам, «в которой» «изъяснялись» последствия их сопротивления. На собрании также выступили «шапсугские депутаты, возвратившиеся из Константинополя»; они подтвердили «народу, что турецкое правительство от них отказывается»168. Они же сообщили, что турецкое правительство в виде «помощи» горцам объявляет срок «для желающих переселиться в Турцию» «до 1 марта 1831 г.».
Как видно, идея о переселении горных адыгов в Турцию высказывалась черкесской делегацией во время ее пребывания в Константинополе еще летом 1830 г. На собрании на реке Адагум его участники склонялись к переговорам с Россией. Но, узнав об отводе российских войск из Шапсугии, «хитрые муллы» воспользовались этим и стали распространять слух о том, «что против России восстала целая Европа». Шапсуги просили натухайцев воспользоваться этим и объединиться в «войне с русскими». «Благоразумнейшие из натухайцев отказали им» в союзе, полагая, что «слухи о всеобщем восстании против России неверны»; натухайцы сослались также и на другое - «русские нас не трогают, следовательно, и мы должны платить им тем же». Шапсуги, пострадавшие от карательных мер российских войск и движимые чувством мести, обратились также к абадзехам с предложением о совместном нападении на российскую границу. Но и те не поддержали своих соседей, заявив о своем намерении принять подданство России. Если же такое подданство они не примут, то даже в этом случае, отвечали абадзехи, будут «удерживать народ от всеобщего нерасположения к России». Абадзехи, однако, были не так категоричны, как натухайцы, и допускали, что и им придется вести войну с Россией. Тем не менее влиятельный темиргоевский старшина Джембулат, известный как «враг» России, решил принять присягу на подданство ей. Абадзехи «употребляли» «все меры», чтобы удержать его от такого «намерения». Джембулат же отвечал: «Советую и вам последовать моему примеру».
