Черкесия - «Ключ к Персии и Индии»

Исходом русско-турецкой войны и условиями Адрианопольского договора была недовольна Англия. Упрочение российских позиций на Черном море и в самой Османской империи углубляло военно-дипломатическое соперничество Англии и России, успешно расширявших сферы своего влияния на международной арене. Сразу же после заключения мира между Россией и Турцией английская дипломатия обратила внимание на Северо-Западный Кавказ -«ахиллесову пяту» России на Кавказе. Порта уступила России то, что ей не принадлежало, и это давало достаточный формальный повод, чтобы активно участвовать в дальнейших событиях, связанных с разрешением черкесской проблемы. На первых порах английское вмешательство в дела «черкесов» ограничивалось «одними советами и внушениями» горцам, оказавшимся в столице Турции: на этом этапе вопросами Северо-Западного Кавказа занималось английское посольство в Константинополе. Среди этих «горцев», чьими усилиями действовали английские дипломаты в Черкесии, были Сафар-бей и «его товарищи». В отношении последних российское командование требовало «удаления» их в «европейскую Турцию», однако султанское правительство намеренно оттягивало высылку лиц, «пользовавшихся тайным покровительством английского посольства».
Более открыто и остро российско-английские противоречия на Северо-Западном Кавказе стали проявлять себя после заключения между Россией и Турцией Ункяр-Искелесийского договора (1833) - соглашения о дружбе и оборонительном союзе: в ходе турецко-египетской войны (1831-1833) египетский паша Мухаммед-Али нанес серьезные удары по Порте, грозившие Турции распадом. Обращения турецкого султана к европейским державам, в том числе к Англии, о военной помощи не нашли поддержки. На них откликнулась Россия, желавшая усиления своих позиций в Турции. Заключение Ункяр-Искелесийсксто договора обострило разногласия между Россией и западноевропейскими государства-ми194. В этом особенно преуспела английская дипломатия, спешившая осложнить положение России на Северо-Западном Кавказе и в Черном море. В Лондоне хорошо понимали, что Черкесия является барьером, разделявшим кавказские владения России и ослаблявшим ее позиции на границе с Турцией195. Уже летом 1834 г. к российским берегам Черного моря и к Анапе направилась яхта английского капитана королевской гвардии Лайонса (Лейсона)196. Свободно двигаясь вдоль берега Черного моря, капитан вместе с переводчиком турецкого языка «съезжали на берег», «были в доме черкеса» Али-Шабадза, пригласившего из Цимеза «князя» Пшимафа на встречу с английским капитаном. Пшимаф прибыл к Али-Шабадза «с несколькими дворянами», «которым англичане привезли из Анатолии поклон от известного изменника Сафар-бея», обещавшего через месяц прибыть в Чер-кесию. Отсюда натухайские «дворяне» вместе с «англичанами» отправились в село Астыгай, расположенное «к стороне Анапы»; «там собиралось к ним до 150 натухайцев».
Эти показания черкеса Киракоку-Гасан-Мамыра в августе 1834 г. были им же дополнены весьма важными подробностями, из которых обращает на себя внимание следующее: «англичане вручили дворянам», с коими они находились еще у Али-Шабадза, «какую-то бумагу (не письмо), которую мулла Хаджиок прочитал им, и они развеселились, но о чем писано, того другие черкесы не знают»199. Киракоку-Гасан-Мамыр также поведал, что мулла Хаджиок «на оную бумагу» написал ответ и отдал «англичанам, которые после того ездили в аул Астыгай; их провожали дворяне из Цимеза: Басток-Пшимаф, Чириок-Согамыш, Шириохок, Шабе-адле и мулла Хаджиок»200. В этом сообщении «черкеса Кирако-ку-Гасан-Мамыра» наибольший интерес представляет «бумага», которую для горцев привез английский визитер Лайонс. Говоря о ней, черкес подчеркнул, что это - «не письмо!»
Лайонс привез от Сафар-бея также письма, и они стали известны не только черкесам, но и российскому командованию.