Журнал ген.-м. Евдокимова о военных происшествиях, случившихся на правом фланге Кавказской линии

В последних числах декабря истекшего 1851 года, когда старшины верхних абадзехских обществ были в Прочном-Окопе, для переговоров о покорности нам, Мухаммед-Эмин, находившийся на р. Псекупсе, как значится в военном журнале правого фланга по 16 января сего года, прибыл к нижним абадзехам, в общества Анчоко-хабль и Тсюшепс, который прежде еще выдали ему из среды себя муртезеков, а по прибытии его к ним возобновили присягу ему; в это же время Мухаммед-Эмин, пользуясь отсутствием старшин верхних обществ, послал своих агентов волновать оные в свою пользу, действуя явно против старшин и объясняя поездку их к нам в превратном виде, а именно, что старшины в переговорах с нами имеют только единственно личную пользу, что простому народу от покорности русским должно ожидать одной лишь для себя конечной гибели. Такие идеи, распространяемые с уменьем, притом по большей части людьми духовного звания, не могли не подействовать на простой грубый народ, вольный в своих мыслях и поступках. Старшины их, по возвращении к себе из Прочного-Окопа, застали народное дело совсем в другом виде, как его оставили, и не могли уже изменить общего желания народа предаться Мухаммед-Эмину, обещавшему лучшую ему участь от преобразования его быта. Чтобы вновь поколебать возрастающее влияние Мухаммед-Эмина на всех абадзехов, я, по воле командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории, решился как можно поспешнее стать с войсками между ними, дабы тем, устрашив верхних, еще колеблющихся в пользу Эмина, наказать нижних, изъявивших уже ему присягой свою верность. В этих видах мне следовало явиться в верховьях р. Пшиша, при впадении в оную [615] р. Пшекоца, в центре враждебных нам тсюшепцев и анчоко-хабльцев. Тогда же получено было мной письмо от ген.-л. Рашпиля, который, уведомляя о своем походе из Черномории в Абин, для совокупных действий с вице-адм. Серебряковым против шапсугов, приглашал меня действовать на абадзехов. При таких обстоятельствах войска правого фланга, в составе четырех батальонов, в числе коих 1-й батальон Ставропольского егерского полка имел только три роты, и четырех отдельных рот пехоты, 20 сотен казаков, с одной сотней милиции, при 8 пеших и 4 конных орудиях артиллерии, с ракетными командами - пешей и конной и с командами сапер, крепостных ружей и штуцеров, выступили 21 числа января из ст. Тенгинской через р. Лабу к укр. Белореченскому, у которого присоединился к ним еще один батальон пехоты, взятый из гарнизона укрепления, а отдельные две роты пешего батальона Кавказского линейного казачьего войска и 15-я егерская Ставропольского полка составили сводный казачий батальон, 4-я же отдельная рота Кавказского линейного № 2-го батальона поступила в 1-й батальон Ставропольского егерского полка, который и получил название на время похода сводного Ставропольского батальона. 22 числа войска имели днёвку у укр. Белореченского, где я осведомился еще с большей подробностью о пребывании и о действиях Мухаммед-Эмина в аулах абадзехского общества Тсюшепс и о мерах, предпринимаемых им посредством особо составившегося общества для склонения на его сторону неповинующихся ему дженгет-хабльцев и даур-хабльцев. Медлить было нечего: я повел вой- ска, собранные у укр. Белореченского, в час пополуночи 23 января прямо на уроч. Кошхо, в средине обществ Тсюшепс и Анчоко-хабль, в следующем порядке: авангард, под командой подполк. Геннинга: милиция, сводный казачий батальон, пешая ракетная команда и саперы, 4-й батальон Кубанского егерского полка, с двумя орудиями легкой № 3-го батареи 19-й артиллерийской бригады; главные силы: кавалерия под командою полк. Ягодина: 17 сотен казаков, 4 орудия казачьей № 13-го батареи и две конные ракетные команды; пехота под командой полк. Кемферта: 4-й батальон Тенгинского пехотного полка, с 2 орудиями легкой № 3-го батареи и штуцерною командою, сводный батальон Ставропольского егер-ского полка, с двумя орудиями той же легкой № 3-го батареи, команда крепостных ружей, отрядный обоз - колесный и вьючный, 4-й батальон Ставропольского егерского полка, с 2-мя орудиями легкой № 3-го батареи; арьергард, под командой Ставропольского егерского полка подполк. Страмбурского: 3-й батальон Ставропольского егерского полка, с 2 орудиями легкой № 2-го батареи 19-й артиллерийской бригады, 2 сотни казаков. Сверх того, одна сотня казаков составляла прикрытие штаба отряда. Заметив трудность следовать пехоте по чрезвычайно глубокому снегу, я выдвинул часть кавалерии перед авангард, чтобы она сколько-нибудь проминала дорогу, а за час до света и всю остальную кавалерию, бывшую в главных силах, с конно-ракетными командами. Тогда же мы подошли уже к уроч. Кошхо. Минуя, как сказано, авангард, полк. Ягодин, с 17 сотнями казаков, в голове которых были казаки Кубанской бригады, и ракетными командами, быстро понесся по лесистой местности, пересеченной в разных направлениях оврагами на протяжении 4 верст, и потом, не останавливаясь, стал спускаться по чрезвычайно узкому и крутому оврагу в долину р. Пшекоца, на которой открылись нам несколько аулов и запасы сена; на этом спуске движение кавалерии было задержано с полчаса двумя рядами завалов громадных размеров из мелкого и крупного леса, перевязанного кольями и переплетенного между собой весьма прочно толстым хворостом, и рядом правильного палисада с караульней; завалы эти находились один от другого по дороге в ста саженях, примыкая справа к отвесной горе над р. Пшишем, и шли влево чрез овраги и высоты на большое протяжение; передовые казаки Ягодина, заблаговременно снабженные топорами, должны были первые уничтожить эти препятствия, к счастью еще не занятые неприятелем, что они и исполнили с должной быстротой, прорвавшись через оные, но в это же время появление наше было открыто и возвещено по долине выстрелами и криками караульных. Проскочив через завалы и палисад, кавалерия быстро атаковала аулы по р. Пшекоцу, зажгла их и находящееся близ них сено, и начала разъезды еще на дальнее расстояние, как по этому ущелью, так и по ущелью р. Пшиша, вместе тут соединившимся; топкое ложе р. Пшиша, не допустившее сделать переправы, и начавшаяся перестрелка задерживали беспрестанно казаков в их движении; но, несмотря на то, отбрасывая неприятеля ружейным огнем и ракетами, казаки истребили совершенно четыре аула, два больших и два малых, с имеющимися в них разного рода запасами. После сего, заметя сбегающегося неприятеля в большом количестве, я послал состоящего при мне есаула Полушкина с 25 казаками вернуть кавалерию из долины, почему полк. Ягодин, собрав все сотни, начал отступление под сильным ружейным огнем неприятеля, спешившего занять лесистые высоты, мимо которых следовало проходить казакам обратно, по тому же узкому дефиле, через которое они проходили вперед, но в которое к этому времени были спущены уже стрелки 4-го батальона Тенгинского пехотного полка, под командой весьма сведущего в деле пор. Головачева. Вследствие этих мер и отличной распорядительности полк. Ягодина, давшего стройное движение кавалерии, она, под покровительством меткого огня наших стрелков, подкрепляемых с главной позиции артиллерийским огнем, исполнила отступление безостановочно и с весьма незначительным уроном. Пехота отряда и артиллерия, пройдя лесистое четырехверстное пространство, изрытое оврагами, вслед за кавалерией остановленная мной на высотах, командующих, в свою очередь, высотами, окружающими узкое дефиле, по которому спустилась на долину Пшекоца кавалерия, расположились так, чтобы покровительствовать отступлению казаков на всех пунктах; артиллерия начала анфилировать ущелья, соединяющиеся с дефиле, стреляя в толпы неприятеля, стекавшегося со всех сторон. Стрелки заняли овраги и с этого же момента начали поражать неприятеля чрезвычайно меткими выстрелами; часть пехоты занялась уничтожением завалов и палисада, а остальные войска, сомкнувшись в колонны, ожидали приказаний. В это время, как выше значится, кавалерия совершила свое отступление. По мере возвращения из долины казаков, войска отряда занимали следующие места: на правом фланге, по гребню гор над Пшишем: сводный батальон Ставропольского полка с ракетной командой и с 2 орудиями легкой № 3-го батареи; к нему примыкал 4-й Тенгинский батальон, имея позади себя сапер, только что возвратившихся из дефиле, где они разбирали завалы, а с левой стороны - два орудия легкой № 3-го батареи, действовавшей во все время на долину Пшекоца и на главную дорогу по ней, по которой в продолжении всего дня стекались неприятельские силы, поражая их частыми и меткими выстрелами; орудия эти имели пред собой в овраге стрелков Тенгинского батальона и штуцерных; на переднем фасе, тоже над обрывом оврага: сводный пеший казачий батальон, 4 орудия конной артиллерии № 13-го батареи, 4-й батальон Кубан-ского егерского полка, с двумя орудиями легкой № 3-го батареи; на левом фасе, не защищенном никакими естественными препятствиями: 4-й батальон Ставропольского егерского полка, с 2-мя орудиями легкой № 2-го батареи. Прочие войска и обоз разместились по наклонной от неприятеля плоскости, сзади переднего фаса. В тылу отряда наблюдал сильный кавалерийский караул. Ружейная перестрелка и артиллерийская пальба на всех фасах не умолкала ни на одну минуту; более же других мест она все делалась сильнее на левом фланге нашей позиции, где [616] неприятель старался сосредоточить большую часть своих скопищ и где, по причине открытой местности, пересеченной только небольшим леском, для действия больших масс представлялась совершенная возможность. Кроме того, сильные натиски делал неприятель на правый фланг сводного батальона Ставропольского полка. К 10 часам утра неприятель-ские толпы до того сгустились, огонь их и дерзость нападения на наших стрелков сделались так сильны, что, несмотря на мужественный бой всех войск, потребовалось позицию нашу немедленно изменить. Вместе с тем, я решился положительно доказать неприятелю на деле, что дерзость его нас не пугает и что места, нами занимаемые, мы не уступим, не-смотря ни на какие его усилия. С этою целью, левый фланг, бывший до сих пор под командою подполк. Геннинга, я приказал усилить 3-м батальоном Ставропольского егерского полка, 2 орудиями конной № 13-го батареи и 2-мя орудиями пешей артиллерии легкой № 3-го батареи, и приготовиться к атаке 6-ти сотням кавалерии, поведя оную тотчас же, если неприятель осмелится продолжать упорные свои нападения. На правом же фланге приказано много начальнику походного отрядного штаба инженер-подполк. Иванову, спустив сводный Ставропольский батальон, подкрепляемый обходным движением 6-ти сотен казаков Кубанской бригады, прямо в крутой лесистый овраг перед батальоном, выбить оттуда неприятеля и сжечь три аула, находившиеся по р. Пшишу. Движение это, исполненное правильно, под личным распоряжением подполк. Иванова, остановленное только сначала почти отвесно крутым положением оврага, увенчалось полным успехом; неприятель, опрокинутый по всему протяжению пехотой и преследуемый с фланга казаками, бежал в лес, не успевая подбирать своих убитых и раненых; аулы запылали вместе с большими запасами в них зернового хлеба. Кроме разного оружия, доставшегося победителям, казаки и солдаты вытащили с собой из глубокого оврага три абадзехские тела. Затем в этой стороне неприятель в значительных силах более не показывался. Между тем, на левом фланге толпы все умножались; но видя усиление нашей позиции и поражаемые картечью на весьма близкой дистанции, они не решились сделать натиска открыто, а спрятавшись в чаще леса и в балке, находившихся правее нашей позиции, начали вредить нам огнем; общей атаки войскам вести было нельзя; нескольким только пехотным резервам и в особенности 10-й и 11-й егерским ротам Ставропольского полка удалось кинуться в штыки и, выбив горцев из крепких засад, возвратиться, так же, как и на правом фланге позиции, с добычей оружия и четырех неприятельских тел. Во все это время, то есть до 2-го часа, продолжался бой с успехом и на передней нашей линии; стрелки несколько раз сходились штыками с неприятелем, а артиллерия и ракеты постоянно отбрасывали толпы на более дальние дистанции, в виду всех нас и в виду самого неприятеля. В 3-м часу бой, кроме левого фланга, везде уменьшился, что и дало мне возможность отрядить 3-й батальон Ставропольского егерского полка и 8 сотен казаков, с 2-мя орудиями, прикрывать фуражиров, которые под близкими неприятельскими выстрелами, на левом же фланге нашей позиции, набрали достаточное количество сена для лошадей отряда, а остальное зажгли. Горцы, не успев причинить вреда нашим фуражирам и защитить запасы сена, решились еще раз испытать счастье в нападении на позиции. Ровно в 4 часа натиски их на левый фланг усилились значительно; я должен был выдвинуть на этот пункт еще две роты пехоты, два конных орудия и снова приготовить 6 сотен казаков для решительного удара в правый фланг неприятеля, который, заметив эти приготовления, начавшиеся наступлением стрелков с резервами, под прикрытием картечи артиллерии, тогда как другие стрелки наши и резервы дрались с ним отчаянно в лесистой балке, - не выждав общей атаки, бежал в беспорядке и рассеялся в разные стороны, оставив нас в покое и на сем последнем пункте. Так кончилась эта упорная драка, продолжавшаяся 23 января с рассвета до заката солнечного, в особенности сильная от 10 часов утра до 4 часов пополудни. В сумерки цепь наша могла уже свободно отойти ближе к резервам и отдохнуть после сражения. В продолжение ночи ни один неприятельский выстрел не нарушил спокойствия отряда. Здесь нельзя умолчать о причине чрезвычайного самоотвержения тсюшепцев и анчоко-хабльцев в драке с нами. Она следующая: с начала боя по пушечным выстрелам прискакали дженгет-хабльцы, склоняемые тсюшепцами и другими абадзехами к покорности Мухаммед-Эмину (см. выше) и потребовали ясных доказательств перед лицом русских войск великости их наиба, тогда как Мухаммед-Эмин, по тем же первым пушечным выстрелам, не вполне полагаясь на прочность своего влияния, ускакал далеко от места боя. Тсюшепцы приняли такое требование дженгет-хабльцев за насмешку и оскорбление себе и старались потому всеми силами обойтись без помощи их, дравшись с нами отчаянно. В деле 23 января выбыло из нашего строя: убитых: обер-офицер 1, нижних чинов 10; раненых: обер-офицеров 3, нижних чинов 49; контуженных: обер-офицеров 3, нижних чинов 11; милиционеров раненых 3; убитых и раненых: строевых и казачьих лошадей 22, милиционерских 5. Я простоял на позиции в уроч. Кошхо до 10 часов утра 24 числа, для того, чтобы можно было снять окружающую местность, на защиту которой надеялись абадзехи и которая была причиной испытанного ими накануне сильного поражения. В 10 часов отряд тронулся в обратный путь к укр. Белореченскому, имея по одному батальону в правой и левой цепях с кавалерийскими резервами и два батальона, 4-й Тенгинский и 4-й Кубанский, с 4-мя орудиями легкой № 3-го батареи в арьергарде, под командой храброго полк. Кемферта. Ни одна, однако же, неприятельская пуля не просвистала по рядам нашей колонны и только небольшое число всадников наблюдало издали за движением отряда. Потеря неприятеля, по словам лазутчиков, 23 января простирается: убитыми - 20 чел. лучших почетных людей и более 200 убитыми и ранеными простого народа; но совершенное поражение его объясняется вернее тем, что он не в состоянии был продолжать с нами боя перед вечером 23-го числа, начатого им так упорно с утра в этот день, и не беспокоил нас при обратном походе 24-го числа через лесистые места уроч. Кошхо, что обыкновенно делают горцы при малейшем к тому случае. Прибыв к укр. Белореченскому, отряд расположился на левом берегу Белой; раненые успокоены были в укреплении, а войскам приказано было пополнить артиллерийские заряды и патроны и запастись провиантом на 4 дня. 25 числа отряд отдыхал; мной же между тем получались чрез лазутчиков сведения о положении дел неприятеля. Абадзехи, разбитые нами, разнесли страх по аулам и не соглашались уже исполнять повелений своего наиба относительно общего сбора против русских и отвечали ему, что им прежде всего необходимо спасать каждому свое семейство и пожитки, которые они повсеместно вывозили из аулов в дальние, лесистые балки. Чтобы еще более распространить этот страх, я двинул отряд с присоединением к нему 2-х подвижных орудий гарнизонной артиллерии, состоящих в укр. Белореченском, 26 числа, на р. Пшиш, желая вместе с тем обозреть эту реку и окружающую оную местности в большей подробности, о которых из слов лазутчиков нельзя было вывести никакого верного заключения, по неясности их рассказов, и которые, предлежа нашей Белореченской позиции, по необходимости, должны быть нам известны, и если бы представилась возможность - сжечь абадзех-ские аулы за этой рекой. Отряд следовал открыто в том же боевом порядке, [617] как и 22 января, не в дальнем расстоянии от жилищ враждебных нам абадзехов, по весьма густому лесу, на протяжении 4 верст, и вышел на р. Пшиш против верхних бжедуховских аулов, недавно принесших нам покорность. Во все время следования отряда, абадзехи, расстроенные 23 января в Кошхо, не решились уже испытывать более своего счастья в драке с нами на новом месте. Р. Пшиш и ее окрестности расследованы мной сколько нужно, положение их снято на план и оказалось, что река сия представляет естественную сильную защиту племенам, живущим за ней, по причине глубины своей и в особенности вязкого ложа. Привезенный нами с собой мост, длиной в 6 сажень, на козлах, оказался низким для того, чтобы посредством его можно было перейти на ту сторону этой реки, почему я сделал рекогносцировку окрестности на довольно большое пространство, расположил отряд на ночлег над самой рекой, приказав забрать сколько нам нужно было абадзехского сена, а остальное сжечь. Старшины бжедуховских аулов, сидящих в соседстве с абадзехскими, прибыли ко мне с изъявлением расположения, а все народонаселение ближайших аулов их помогало саперам наводить через Пшиш мост, что не удалось нам, однако же, по причине значительной прибыли воды от оттепели, сделавшей мост наш низким и даже коротким. На другой день, т. е. 27 числа, отряд возвратился в укр. Белореченское, а 28 прибыл на Лабу, в ст. Тенгинскую. Результатами этого похода и в особенности поражения неприятеля 23 января в уроч. Кошхо должно считать следующее: а) Мы доказали непокорным нам абадзехам, что военные силы наши на правом фланге не так слабы, чтобы не могли поражать их на всех пунктах, не смотря на крепость их природных позиций, вопреки внушениям Мухаммед-Эмина, который уверял их, что русские не могут побеждать их в горах, по незначительности нас в этом крае, чему они безусловно верили. б) Смелое появление наше в средине колеблющегося народа и в местах чрезвычайно крепких оказало, по видимому, невыгодное влияние на дела Мухаммед-Эмина, ибо общество Анчоко-хабль 26 числа присылало ко мне депутатов, испрашивая дарования мира; но я ответил, что до тех пор, пока от них будут муртезеки у возмутителя и покуда они с ним в сношениях, я не стану вести с ними никаких переговоров. в) Р. Пшиш с ее окрестностями, входящими постоянно в соображения наши в движениях наших за р. Белую, узнана нами во всей подробности, и теперь мы, увидев их, можем во всякое время года двигаться там, уничтожая тем действительно сильную естественную преграду непокорным племенам, живущим за этой рекой и, наконец, г) Одновременное действе трех отрядов, произведя повсеместное смятение между непокорными племенами; не могло не оставить влияния на умы враждующих в пользу миролюбивых отношений к нам. АКАК. Т. X. С. 614 - 617.