Фридрих Боденштедт: Народы Кавказа и их освободительные войны против русских (1823 - 1831 годы)

Примечание. Данное произведение это по сути дела тайный доклад Ф. Боденштедта русскому царю, отражающий реальную картину происходивших тогда событий. Вполне объяснимо что доклад печатался в тайном придворном книжном издательстве Декера в 1855 году.



ТАРКУ И БУРНАЯ: - СЦЕНА БОЯ.

Тарку – это центр одноименной местности на побережье Каспийского моря, и большой город, расположенный террасами на склоне высокой горы. Невзрачные, плоские, по-азиатски грубо построенные из камня дома тянутся до подножья горы и выглядят почти как огромные, беспорядочно вырубленные в скале ступени. – Верхний ряд домов частично затенен огромными елями и дубами, которые имеют весьма живописный вид среди беспорядочно нагроможденных камней. – Пышная растительность обрамляет по бокам круто возвышающуюся гору, на вершине которой стоит построенная Ермоловым крепость с видом на море и сушу, называемая Бурная. Укрепление получила это название из-за частных и продолжительных штормов, которые нередко бушуют на вершине горы и наносят большие разрушения.

На эту неприступную крепость, властвующую над городом Тарку, уже давно зарился Гази-Мулла. Овладение Бурной и Тарку было следующей, самой большой и честолюбивой его целью; затем он намеревался завладеть Дербентом, а постепенно закрепить за собой и самые значительные пункты Каспийского побережья.

Мюршид начал свой достопамятный поход против Тарку в середине мая 1831 года. На расстоянии однодневного похода от города Гази-Мухаммаду пришлось вести жестокую битву в ущельях села Атлага (Атлыбуюн) с войсками генерал-майора фон Таубе, поспешно подтянутыми сюда. Мюриды одерживают блестящую победу, завоевывают село, а разбитому барону Таубе приходится бежать на прежнее место своей дислокации. Вряд ли нужно говорить о том, как вдохновили эти события воинов Гази-Мухаммада, которые уже ночью 26 мая победоносно вошли в Тарку. А затем в течение нескольких дней произошло множество убийств и кровопролитий, каких не знают даже жестокие анналы Кавказа. Попытаемся привести лишь отдельные сцены этого жуткого зрелища. Бурная находится, как мы только что описали, на вершине отвесной горы, на склонах которой построен город Тарку. Узкая, закрытая стеной дорога ведет к единственному бьющему у подножья горы источнику, из которого воины берут себе воду. Примерно в середине пути возвышаются две защитные башни, а вплотную к ним примыкает пороховой погреб. После завоевания Тарку Гази-Мухаммад планировал завладеть прежде всего источником и пороховым погребом с тем, чтобы заставить врагов, находящихся в крепости, сдаться без применения оружия.

Русские, задача которых состояла в том, чтобы разрушить столь невыгодный для них план, сделали три отчаянные вылазки против горцев, которые с дикими криками рвались к источнику. Но всякий раз русские оттеснялись назад с большими потерями.

Несмотря на непрерывный огонь из крепости и град камней, уносивших в теснину идущих на штурм чеченцев, последним все же удалось за короткое время завладеть пороховым складом. Именно в тот момент, когда они делили между собой эту важную добычу, около них упала брошенная из крепости граната. Порох возгорелся и произошел взрыв, который заставил так содрогнуться город, гору, а так же находящуюся на ней крепость, как-будто уже в следующее мгновение они полностью рассыпятся. Раздался такой страшный грохот, как-будто вся земля трещала по всем швам, огромное пламя и клубы дыма, куски скал и разорванные трупы, взлетели в воздух, как после извержения огнедышащей горы. Тысячи воинов нашли тут свою смерть.

Казалось дрогнул под напором огня и склон горы, но сердце мужественного Гази-Мухаммада не дрогнуло. С новой силой он продолжил осаду; всю ночь длился жестокий огонь. На следующий день, когда в крепости все острее стал чувствоваться недостаток воды, осажденные предприняли последнее отчаянное сражение, чтобы овладеть источником. Кровь текла ручьями, но она не могла превратиться в воду; источник остался в руках чеченцев, а жаждующие солдаты после очередного поражения вынуждены были скрыться в пустых стенах крепости.

Ужасное было это зрелище, ужасен был и взрыв порохового погреба, но еще страшнее были вопли и стоны измученных жаждой людей и скота в крепости Бурная. Настал третий день и положение осажденных стало отчаянным; единственная надежда, которая еще поддерживала их дух, была связана с именем генерала Каханова, который должен был вот-вот подойти во главе многочисленного отряда. Несколько посланников, которым по счастливой случайности удалось уйти от чеченцев, передали генералу записку от коменданта, которая в нескольких словах описывала незавидное положение осажденных.

Все высоты вокруг Бурной уже находились в руках Гази-Мухаммада и он уже готовился взять укрепление штурмом, когда бой барабанов и гром пушек возвестил о приближении русских. Крепость была спасена, но понадобилось еще одно многодневное страшное сражение, пока врагу, имеющему большое численное превосходство, не удалось выбить Гази-Мухаммада из Тарку. Но когда русские входили в город, который уже наполовину превратился в руины, они обнаружили, что улицы были в буквальном смысле вымощены трупами.

После сражений за Тарку мужество горцев не убавилось, а только возросло. Они испытали свою силу на могущественном противнике и послушно шли за своим предводителем. После непродолжительного отдыха Гази-Мухаммад вновь отправился в путь, он прошел по окресностям Тарку и покорил все аулы, расположенные по Сулаку. Захваченные племена он заставлял присоединяться к своему отряду, так что потери, понесенные при штурме Бурной, были быстро восстановлены. Между тем генерал Эммануэль собрал значительный войсковой отряд и дал Гази-Мухаммаду бой, из которого последний вышел победителем и с богатой добычей вернулся в леса Чумгескена.

Названные события произошли в августе 1831 года. В это время пошли слухи о новых враждебных действиях персов и русские войска поспешно оставили свои позиции в южном и среднем Дагестане и передислоцировались в Ширван, оставив на месте лишь несколько батальонов Дербентского гарнизона.

Гази-Мухаммад воспользовался этим благоприятным моментом. Он появляется со своим отрядом в горах Семса, на месте совместных встреч кайтагцев – жителей Великента и Маджалиса, все жившие в окрестности племена переходят на его сторону, только Ибрагим-Бек и управляемый им южный район Табасарана остается верным русскому царю, но скоро и его перетягивают на свою сторону войска Гази-Мухаммада и обращают их мечом в новую веру. Вскоре воинствующий мулла объявляет в тысячах записок призыв к народам Дагестана, в котором кроме всего прочего говорится: «Наш поход на земли враждебно настроенных народов можно сравнить с наступлением утренней зари жаркого дня: наш путь обагрится кровью, мы проложим его огнем и мечом, претворяя слово в дело. Следуйте нашему учению и благословение неба и земли снизойдет на вас. Ваша собственность останется в ваших руках и ваша безопасность гарантирована. Если же вы будете упорствовать, то знайте, что как только горы сбросят зимний покров, а весна оденет их в цветущий наряд, мы наводним ваши аулы своими войсками и заставим вас силой делать то, что вы не делаете по доброй воле. Пение соловьев в ваших лесах станет знаком начала нашей войны. Мы – защита и опора верующих, но мы – и ужас для неверных и сомневающихся. Мы сильной рукой поможем нашим сторонникам и братьям, и тот, кто последует за нами, будет жить в мире и вечном блаженстве. Аминь!»

Еще осенью того же года Гази-Мухаммад направился с усиленным войском на Дербент и в течение восьми дней держал город в блокаде. Дербент бы пал, если бы генералу Каханову после сообщения об осаде не удалось в срочном порядке подтянуть войсковые части из Северного Дагестана, разорвать кольцо блокады и отбросить Гази-Мухаммада. Последний отправился в Северный Табасаран и разбил лагерь в аулах Гимейды и Дарваг, где в это время жила семья мюршида Муллы Мухаммада. Там Гази-Мухаммад женился на дочери мюршида и на время распустил свои войска, чтобы дать им немного отдохнуть, так как намеревался еще раз, причем, со стороны моря, осадить Дербент.

Затем Гази-Мухаммад и сам отправился на отдых вместе с Муллой Мухаммадом и его семьей в Гимры. Но такой человек не мог долго оставаться без дела: в том же году он предпринял военный поход против Кизляра (Кизляр был захвачен 1 ноября 1831 года. Наступление произошло среди бела дня. При этом было захвачено множество пленных и большие суммы денег (Примеч. автора) и захватил город, несмотря на упорное сопротивление. Всюду исполнилось то, что он обещал: кровью был обагрен его путь, пепелище и опустошение оставлял он за собой. После взятия Кизляра Гази-Мухаммад снова собрал свои войска в лесах Чумгескена.



БИТВА ЗА ГИМРЫ. СМЕРТЬ ГАЗИ-МУХАММАДА.



Между тем генерал-майор Каханов был отозван со своего поста и его место занял полковник Миклашевский. Гази-Мухаммад, которого семейные дела побудили поехать в Гимры, передал командование на время своего отсутствия военному другу по оружию Хамзат-Беку. Храбрый Миклашевский, воспользовавшись отсутствием имама, внезапно напал на расположения Хамзат-Бека в Чумгескене, но поплатился за свою храбрость жизнью; его солдаты возбужденные смертью своего любимомго предводителя дрались пока не прогнали противника. Это было последнее значительное сражение в 1831 году. Резко начавшаяся зима охладила на время воинственность борцов за веру и покрыла белым одеялом окрашенные кровью ущелья и горы Дагестана подобно тому, как появление почтенного, лишенного юношеского задора старца в шумном кругу детей сразу же заставляет их умолкнуть. Но едва улыбка весеннего солнца расстопила снежный покров, как вместе с щебетом птиц началась военная суматоха в аулах мюридов.

На этот раз Гази-Мухаммад отправился со своими войсками на Кавказскую линию, где добился блестящих побед между городами Кизляр и Владикавказ. Все более страшные последствия для русских имели походы мюридов, поэтому генерал-адъютант фон Розен счел необходимым дать решительный бой. Он сам встал во главе русских войск и пошел, опустошая и грабя, по земле чеченцев, перешел через Сулак, взял крепость Мютлах (Гельбах?) и проник через Темир-Хан-Шуру к Гимры. В этом походе его сопровождали генерал-лейтенант Вельяминов, князь Дадиани и храбрый фон Клюгенау.

Гимры находятся напротив аула Эрпели, на крутой, кажущейся неприступной, скале у Койсу. Продвижение туда, особенно со стороны Чечни, связано с огромными трудностями: после того как перейдешь из аула Каранай через покрытый вечными снегами хребет, попадешь на узкую, вырубленную в скале тропинку, которая тянется на несколько верст вдоль крутых горных стен и глубоких ущелий, потом она соединяется с дорогой Эрпели и переходит в теснину, ведущую в Гимры, которая окружена тройной стеной. Шесть дней, с 11 по 17 октября, длился этот трудный поход. После ожесточенного боя русские завладели тесниной и скалами на той стороне, где Вельяминов установил тяжелую пушку и открыл страшный огонь по Гимры.

Войско Гази-Мухаммада было буквально наводнено толпами нападающего врага и уменьшалось с часу на час. Многие из тех, кто шел под знаменем Пророка, отступая, изменили ему и перешли на сторону русских. Даже Хамзат-Бек, который находился со своими воинами у аула Ирганай и на поддержку которого Гази-Мухаммад больше всего надеялся, отказался от него и такому примеру последовали другие помощники командиров. Здесь необходимо отметить, что русские с давних пор усиленно проводили работу, чтобы принизить славу нового пророка среди народа и выставить его старания на смех. Так, среди прочего они распространяли написанные арабским языком и сочиненные в манере Гази-Мухаммада послания, которые должны были создать противоречивые настроения среди горцев, которые могли не догадаться об обмане. Сам Хамзат-Бек однажды был обманут подобным умело подделанным посланием.

Только его верный соратник Шамиль и самые храбрые воины из Гимры остались на стороне Гази-Мухаммада в час беды. Они осмелились противостоять необозримому русскому войску. О победе нечего было и думать, об этом знали все, а побег был невозможен. Ибо враги заняли все проходы и возвышения вокруг. Остался лишь один выбор: либо сдаться врагу, либо умереть в бою. Горстка героев выбрала последнее. Один отряд мюридов занял укрепленную стеной вышку, где они распевали молитвы из Корана, защищаясь с беспримерным упорством, пока не погибли под развалинами крепости после длившегося несколько часов ее обстрела русской артиллерией.

Утром 18 октября русские вошли в дымящиеся развалины Гимров, но им еще предстояло выстоять в страшной рукопашной схватке, которая неистовствовала в течение нескольких часов с неописуемой жестокостью. Голые скалы Гимров, которые еще незадолго до этого сверкали золотом в утренних лучах солнца, окрасились теперь кровью убитых.

Гази-Мухаммад пал, окруженный шестидесятью верными мюридами. И враги были свидетелями того, что все они погибли как храбрецы. Русские офицеры, которые присутствовали при этой бойне в Гимрах, до сих пор с восхищением рассказывают о хладнокровии, храбрости и предусмотрительности, которую проявил Гази-Мухаммад в пылу сражения.

И когда он, смертельно раненый, упал, так мало оставалось верных ему мюридов, что они даже не смогли вынести с поля боя тело убитого своего вождя. Яростно бросились они к нему через пули и штыки врагов и погибли все до единого. Шамиль упал рядом с Гази-Мухаммадом, пронзенный двумя пулями; его оставили там как убитого. Как он спасся, осталось такой же загадкой, как его исчезновение из скального гнезда Ахульго.

Русские нашли пробитый многими пулями труп Гази-Мухаммада в таком положении, что даже самые жестокие воины испытывали перед ним благоговение и страх. Левой рукой он держался за свою длинную красивую бороду, а высоко поднятой правой рукой указывал в небо. На лице его застыло выражение глубочайшего спокойствия и умиротворения, как-будто он покинул этот мир не в жестоком сражении, а во время прекрасного сна. Когда Гази-Мухаммад увидел, что все пропало, он упал на колени и стал молиться, правой рукой указывая на восток, тогла и настигла его смертельная пуля.

Гази-Мухаммад погиб, но смерть героя имела для его врагов более губительные последствия, чем его появление на поле боя при жизни. Русские, злорадствуя, выставили его холодный труп напоказ, чтобы показать горцам, которые воевали прежде под его предводительством, что вместе с Гази-Мухаммадом умерла и их последняя надежда на свободу. Когда же предавшие Гази-Мухаммада увидели его в такой благоговейной позе, как мы уже выше описали, исчезли все их сомнения в праведности его учения и святости его дел на земле, ибо он скрепил свои слова кровью. Гази-Мухаммад погиб как герой, в битве против осквернителей его веры, рука указывала туда, куда он стремился при жизни, туда, где жили его свободные предки. Молитва звала его к борьбе, а борьба – к молитве, и все, пережившие его, почитали его как святого.

Смерть Гази-Мухаммада растопила сердца горцев, а на том месте, где недавно кипел жестокий бой, слышались стоны и причитания. Густой пороховой дым медленно рассеивался, поднимаясь белыми облаками к небу, в блеске восходящего солнца они парили в воздухе, как-будто это были сами души убитых. Между тем внизу в вечерней мгле, виднелись ярко-красные скалы Гимры, похожие на кровожадных чудовищ.

Гази-Мухаммад умер и с его смертью закончился первый период религиозных войн в Дагестане.