Поход генерал-поручика Бибикова на турецкую Анапу. 1790 год.

... Время для похода было выбрано им самое неудобное. Войска стали собираться в январе 1790 года, когда глубокие снега лежали на равнинах и не было нигде подножного корма. Морозы стояли сильные, а потому Бибиков распорядился со всех казачьих станиц и крестьянских селений собрать реквизиционным способом все шубы и полушубки, какие только имелись, чтобы снабдить ими свою пехоту, не имевшую теплой одежды. Все это было собрано и и перевезено в Прочно-окопский редут, где в начале февраля месяца сосредоточено было наконец 14 баталионов пехоты, шесть эскадронов кавалерии, две пешии батареи и десять сотен донских и уральских казаков. К ним вскоре присоединились еще две сотни волжских и две сотни хоперских казаков, каждая при трех обер-офицерах. Кубань перешли по льду, но лед уже был некрепок, и в воздухе чуялась близость весны, вместе с которою должны были начаться для отряда неминуемые бедствия.

Первые дни похода прошли довольно спокойно; но чем дальше подвигались войска, тем сопротивление неприятеля становилось упорнее: в каждой долине происходил конный бой, из каждого куста, оврага и перелеска русских осыпали пулями. А погода между тем становила все хуже и хуже: в долинах наступила весна, а горы завалены еще были снегом. Войска то целый день брели по колена в студенной воде, то останавливались, вследствие горных метелей и вьюг, бушевавших по несколько по несколько дней сряду; то сильная оттепель превращала ничтожные ручьи в бурные реки, то снова ударит мороз, и наша конница на некованных конях не может двинутся с места. Черкесы видели бедственное положение отряда, и старались еще более утомлять его беспрерывными нападениями. Но побеждая неприятеля и саму природу, войска не погли победить другого противника - голода. Попутные аулы были пусты, и довольствовать войска реквизициями было невозможно. Сухари между тем вышли, дров не было, и люди питались только травою, кореньями или сырой кониной, а лошадей давно кормили старыми рубленными рогожами. Болезненность в войсках усиливалась с каждым днем, лошади падали десятками. Наконец, 24 марта, после сорока двухдневного марша, в Страстную субботу русские вышли из гор и увидели перед собою Анапу. Ночью в войсках отслужили заутреню, и радостный гимн "Христос Воскресе" торжественно прозвучал под чужим, мрачным и покрытым свинцовыми тучами небом. Эти тучи разразились к свету новою бурею: снег повалил хлопьями, закрутила метель и ударил такой мороз, что в лагере замерзло до двухсот лошадей. С первым проблеском дня, в самый день Светлого Христова Воскресения, войска, построенные в колонны, молча двинулись к крепости и в расстоянии пушечного выстрела от стен ее разбили свой лагерь.


День прошел спокойно, но на следующее утро турки сделали вылазку и бешено атаковали русский лагерь, а в то же время горцы двинулись с тыла. "Мы были поставлены между двух огней, и, надо сказать правду, - говорит участник этого боя, - непостижимо как мы уцелели и не только уцелели, но остались еще победителями". Неприятель был отбит, и наши казаки преследовали бегущих до самых ворот Анапы.
К сожалению, Бибиков не удовольствовался этим успехом и тотчас же двинул пехоту на приступ. Солдаты, смешавшись с толпами бегущих, быстро достигли крепости, но турки, не заботясь уже о своих беглецах, заперли ворота и встретили русских убийственным огнем. Будь у пехоты лестницы, Анапа, может быть и была бы взята; но лестниц не оказалось: ни спуститься в ров, ни подняться на стены было нельзя. Пришлось отступить, и наша пехота, поражаемая картечью, оставила в поле до 600 человек убитыми.
Собранный затем военный совет решил единогласно начать отступление, так как голод и недостаток в боевых снарядах не позволяли и думать о новом приступе. Но отступление еще большими бедствиями, такою борьбой с природой, что о ней с трепетом вспоминали впоследствии самые бесстрашные люди. Довольно сказать, что в одном месте войскам пришлось сделать целый переход в 14 верст в воде по самое горло; солдаты коченели от холода, некоторые теряли сознание, падали и погибали прежде чем им успевали подать какую-либо помощь.


Тогда Бибиков вздумал перейти на другую горную дорогу, которая была удобнее, но зато и вдвое длинее прежней. Против этого восстали все офицеры, говоря, что солдаты, обезсиленные голодом, не вынесут этого пути и сделаются жертвой черкесов. Более всех противился перемене дороги батарейный командир Офросимов, у которого не осталось и по пяти зарядов на орудие. Бибиков арестовал Офросимова и даже приковал его к пушке. Тогда взбунтовались солдаты. Они вышли из повиновения, освободили Офросимова и заявили, что на новую дорогу не пойдут. Собрался новый военный совет, и Бибиков вынужден был наконец подчиниться общему решению. Отряд двинулся дальше, опять к высокому нагорному берегу Кубани, который в туманной дали уже маячил на горизонте. Но отряду пришлось и тут испытать горькое разочарование: глубокая река, разлившись на необозримое пространство, бешено катила пьянящиеся волны, ворочая громадные камни и унося, как щепы, вырванные с корнями дубы и чинары, - переправы не было.
Между тем горцы опять настигали отряд и опять начались ежедневные схватки, кончавшиеся не всегда для нас благополучно. Так в одной из них Уральская казачья сотня потеряла всех своих лошадей и осталась пешею. Положение отряда, прижатого к Кубани, было безвыходное, но к счастью, люди не потеряли ни бодрости, ни присутствия духа. Днем они сражались, а по ночам с чисто русской сметкой мастерили летучие паромы из камыша, в котором недостатка не было.


Скоро паромы были готовы, и на этих утлых плотах отряд совершил невероятную переправу. Правда, некоторые из этих плотов опрокинулись, и люди, бывшие на них, потонули, некоторые унесены были в Черное море, где пропали безвести, но большинство добралось-таки до русского берега. Орудия спасены были все, и отряд не оставил в руках неприятеля ни одного трафея.
По официальным сведениям, общая потеря его не превышала 1100 человек убитыми и пропавшими безвести да 1200 человек больных, из которых большая часть умерла. Нельзя не удивляться при этом выносливости волжских казаков, перенесших с замечательною бодростью тяжелый искус похода; из 199 человек двое были убиты, два утонули, а остальные 195 человек вернулись на родину, хотя истощенные, но совершенно здоровые - больных среди них не было. Лошадей в обеих сотнях Волжского полка погибло: строевых 77 и вьючных 31; из остальных почти половина была переранена, так что большая часть казаков пришли пешими.

© Адыги.RU