Горский этикет - АДЫГЭ ХАБЗЭ

Горский этикет - АДЫГЭ ХАБЗЭ
Культура
admin
Фото: Адыги.RU
15:00, 06 март 2022
16 647
0
Адыгэ самоназвание ряда этнических групп, населяющих Кавказ, кабардинцев, черкесов, адыгейцев. Среди других восточных и европейских народов они широко известны под названием «черкес», которое сменило «предшествующие ему этнические названия зихи и касаги» (Волкова, 1973, 25). Адыги (также как и абхазы, родственные им по культуре и языку), исконные жители Кавказа, потомки синдо-меотских племен. Их языки имеют некоторые различия, прежде всего в фонетике и лексике, что однако не является серьезным препятствием для общения между различными представителями по существу единого этноса. Впрочем, вопрос об этническом единстве остается пока открытым.
Адыгэ самоназвание ряда этнических групп, населяющих Кавказ, кабардинцев, черкесов, адыгейцев. Среди других восточных и европейских народов они широко известны под названием «черкес», которое сменило «предшествующие ему этнические названия зихи и касаги» (Волкова, 1973, 25). Адыги (также как и абхазы, родственные им по культуре и языку), исконные жители Кавказа, потомки синдо-меотских племен. Их языки имеют некоторые различия, прежде всего в фонетике и лексике, что однако не является серьезным препятствием для общения между различными представителями по существу единого этноса. Впрочем, вопрос об этническом единстве остается пока открытым. И дело не только в отсутствии специальных исследований вопроса, но и в том, что номенклатура признаков этнического единства по-разному представлена у разных авторов.Во всяком случае помимо этногенетической общности, общности самоназвания и языка у адыгов можно отметить также общность духовной культуры, а в прошлом общность территории и социального строя. Вместе с тем, анализ различных групп адыгов, в плане сходств и различий их языка, обычаев, материальной и духовной культур, позволяет выделить два региона внутри данного этноса: 1) восточный, представленный кабардинцами Малой и Большой Кабарды, моздокскими адыгами, черкесами; отчасти, лабинскими кабардинцами, проживающими ныне в Адыгейской автономной области; 2) западный, включающий все племена, объединенные под названием адыгейцев (шапсуги, абадзехи, темиргоевцы, бжедуги, натухайцы и т. д.). Стандарты коммуникативного поведения, как мы увидим, тоже подчиняются такому делению.
Отдельные расхождения наблюдаются и внутри обособленных этнографических групп, например, между коммуникативным поведением кабардинцев Большой и Малой Кабарды, между правилами общения, принятыми в одной группе сел и в другой, соседней. Но в целом традиционно-бытовая культура общения адыгов в силу ревностно-бережного отношения к ней в большей степени, чем собственно язык, устояла перед натиском тенденции к специализации и дифференциации.
Адыгский этикет представляет собой составную часть свода неписанных законов (обычаев), известных под названием «адыгэ хабзэ». В соответствии с буквой этих законов вплоть до конца XIX века осуществлялась регуляция поведения адыгов во всех областях общественной жизни. И по сей день «адыгэ хабзэ» оказывает влияние (хотя и в значительно меньшей степени) на поведение людей, на их психологию, на отношение к социальной действительности.
Отличительные черты (конструктивные принципы) этикета адыгов обнаруживаются: 1) в скромности и толерантности, 2) чрезвычайно вежливом, учтивом обхождении со старшими, гостями, представителями женского пола. Изощренные, строго регламентированные формы почитания, величания последних придают их манерам поразительную изысканность. Европейские авторы XVIII-XIX вв. сравнивали адыгский этикет с «франкским» (Главани), с рыцарским этикетом времен первых королей в Германии и Франции (Монпере). «По всему тому, что я видел, я смотрю на черкесов в массе своей как на самый вежливый от природы народ, который я когда-либо знал или о котором я когда-либо читал». Такое мнение об адыгском этикете составил себе англичанин Дж. Белл, в течение трех лет (1837-1839) живший среди черкесов Причерноморья (Белл, стр. 507). Корреспондент лондонской газеты «Тайме» Дж. Лонгворт, тоже имевший возможность близко познакомиться с адыгами, писал: «Ни в какой другой стране мира манера поведения людей не является столь же спокойной и достойной» (стр. 566). Русский автор второй половины XIX века Л. Я. Люлье объяснял «тайну» адыгского этикета тем, что у черкесов «существует какой-то инстинкт, придающий им в обращении вид благородства, пристойности» (1859, 34). Наконец, современные исследователи применяют к нему эпитет «комильфотный», т. е. соответствующий правилам светского приличия (Абаев, 1949, 88), «куртуазный», т. е. изысканно вежливый, учтивый (Налоев).
Адыгский этикет типологически сходен с этикетом восточных народов (китайцев, индийцев, арабов, японцев) и с этикетом ранне-средневековых рыцарей Западной Европы. Японский традиционный этикет «бусидо» сложился, как известно, в эпоху феодализма, как этикет военной аристократии, этикет многочисленного сословия рыцарей-самураев, непоколебимо верных своим князьям. То же можно сказать и об этикете адыгов. Правда, в отличие от японцев, у адыгов власть князей над дворянами, также, впрочем, как и над крестьянами, была еще слабо установлена. Достаточно сказать, что у отдельных племен западной Черкесии (шапсугов, абадзехов) в XIX в. еще не было князей как таковых. Адыгский этикет формировался в обществе с предгосударственной военно-демократической структурой, в среде воинского сословия уэркъ, составлявшего почти треть всего населения и проводившего время в беспрестанных походах, набегах. Отсюда термин «уэркъ хабзэ» рыцарский (дворянский) этикет, который также как и у японцев, предписывал внешне спокойное перенесение страданий, презрение к смерти, чрезвычайную, по нынешним понятиям доходящую до абсурда, скромность и вежливость. Что же касается почтительно-величального отношения к женщине, то в этом плане адыгский этикет стоит ближе к этикету западно-европейских средневековых рыцарей.
В XIX в. уорки подразделялись у кабардинцев на три группы (степени): уорк-тлекотлеш и деженуго самостоятельные наиболее могущественные рыцари, пши-уорк рыцари в дружине князя, уорк-шаотлыхус оруженосцы (См. Ногмов, 1958, 147-148; Бройдо, 1936, 639; Гарданов, 1966, 181-195). Судя по указаниям Хан-Гирея, у западных адыгов, в частности, у бжедугов, структура дворянства была по существу той же, хотя обозначения каждой из степеней были несколько иными. При этом некоторые дворянские фамилии низших степеней имели обязанности, «которые были наследственные, из роду в род преходящие, например: носить на войне знамя, возвещать распоряжения съездов (хгоу), наблюдать во время больших пиров за порядком» (Хан-Гирей, 1974, 303). Существование такого же рода специализации у самураев лишний раз свидетельствует о типологическом сходстве адыгского и японского средневекового рыцарства.
Всякий этикет, как было сказано, является отражением социальной организации общества. Адыгский этикет, проникнутый духом рыцарской чести и жесткой воинской дисциплины, знаменует собой переход общества от высшей ступени варварства к цивилизации, который, как и у всех других народов, совпал с формированием военно-феодальной знати. Но различие между этикетом высших и низших сословий было малоощутимым. Сословное деление общества даже в XIX в. не достигло уровня, при котором резко очерчиваются границы между культурой и идеологией феодальной верхушки и простого народа. Вообще в сравнении со странами Западной Европы процесс классообразования шел у адыгов очень медленно. Власть черкесских князей и дворян была ограничена, всякое насилие с их стороны встречало в народе резкий отпор и нередко приводило к крестьянским восстаниям. Подчинение князьям было основано в значительной мере на признании его высоких личностных свойств: храбрости, щедрости, красноречия. В условиях военного, по существу, положения, в котором находилась Черкесия в течение полутора столетий, начиная с XVIII в., храбрый, решительный, красноречивый простолюдин зачастую имел большее влияние на ход общественных дел, чем трусливый, слабовольный, косноязычный князь. Иначе и не могло быть в обществе с военно-демократической структурой, где «родоплеменная аристократия уже перестала быть «слугами» народа, но еще не стала его полновластными господами» (Хазанов, 1972, 158).
Высшие сословия, особенно в Кабарде (где различие между классами достигло наибольших размеров) пытались противопоставить свой этикет уорк-хабзе народному этикету. Но тот и другой были по существу только разными сторонами одного и того же единого адыгского этикета. Народ осваивал, перерабатывал рыцарский этикет, дополнял его новыми элементами, отвечающими условиям их быта, его историческим нуждам, задачам [Ясное представление об этом дает очерк А. Кешева (Каламбий) «На холме», впервые опубликованный в 1861 г. См.: «Русский вестник», т. 36, 1861.]. В этом объяснение жизнеутверждающей силы традиционно-бытовой культуры общения адыгов.
Основательно, полнокровно связан адыгский этикет с этикетом соседних кавказских народов: абхазов, грузин, осетин, чеченцев, карачаевцев, балкарцев и др. В общекавказском этикете он занимал и занимает особое место. Сравнительно недавно на страницах «Кабардино-Балкарской правды» Н. Рехвиашвили высказался по этому поводу несколько категорично, но в принципе верно: «Выработанный и строго соблюдаемый адыгскими племенами этикет... был принят в качестве единой нормы поведения почти всеми кавказцами» (Рехвиашвили, 1974).
Такую же по существу оценку дает адыгскому этикету С. И. Дакхильгов, ученый из Чечено-Ингушетии: «Известно, что близживущие с адыгами вайнахи и другие народы восприняли некоторые обычаи и нормы этикета адыгов, пишет он. Про благородного человека вайнахи говорили «Черсе санна эзде къонах ва из» (он благороден как черкес). Гордого мужчину называли «Кура г1аьбарте» (гордый кабардинец) (Дакхильгов, 1977, 35). Аналогичные поговорки в большом количестве бытуют и у других народов Кавказа.
Распространение этикета адыгов на Кавказе имело немалое значение для оптимизации, интенсификации межнационального общения, в ходе которого бесспорно обогащалась и адыгская культура, в том числе и адыгский этикет. Было бы смешно думать, что адыгский этикет, оказывая влияние на этикет соседних народов, сам не получал ничего взамен. Эта сторона проблемы еще ждет специальных, глубоких разработок. Следует кроме того заметить, что в кавказском мире наиболее совершенным признавался вариант адыгского этикета, выработанного кабардинцами. Именно это отнюдь не самое многочисленное черкесское племя, начиная с XVI в. представляло культуру адыгов (и некоторых других, соседних народов) на мировой арене. «В XVI-XVIII вв., пишет В.И. Абаев, Кабарда переживала расцвет феодализма, достигла значительного могущества и получила преобладающее влияние на Северном Кавказе. Эпитет «кабардинский» был в это время синонимом аристократической изысканности и комильфотности» (1949, 88).
Мы не склонны, однако, преувеличивать уровень социального и культурного развития адыгов той эпохи. Их сознание захлестывала еще идеология родового общества, что вполне естественно для общества с неразвитыми феодальными отношениями. Отсюда сохранение в коммуникативном поведении элементов первобытных общественных отношений, древней религиозно-мифической, прежде всего языческой, обрядности: обычай избегания, табу на личные имена, заклинания, заговоры и т. п. Но они снабжаются нередко принципиально новой мотивировкой куртуазной, светской. Этикет перерабатывает, переоформляет прежние стандарты общения, подчиняет их новым условиям жизни. В этом еще одна из особенностей традиционно-бытовой культуры общения адыгов. Она настолько значительна, что ее можно включить в число конструктивных принципов адыгского этикета. Назовем этот пятый по счету принцип адыгского этикета принципом ремотивации коммуникативных действий и движений.
Конструктивные принципы этикета существуют в виде системы свойственных данному этносу социальных установок, привычек коммуникативного поведения. Это, таким образом, важнейшие компоненты национального характера народа, взаимно дополняющие друг друга.
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)