Двести дней и ночей. Ко Дню разгрома советскими войсками немецко-фашистских войск в Сталинградской битве

В феврале 1943 года наша армия победоносно завершила Сталинградскую битву, которая длилась 200 огненных дней и ночей. Весной 1942 года остановленные в ноябре 1941 года северо-западнее Ростова-на-Дону на Миус-фронте гитлеровские войска начали тотальное наступление по всему крылу юго-восточного фронта. Взяв вторично Ростов-на-Дону, группы гитлеровских армий двумя приблизительно равночисленными колоннами двинулись одна в северо-восточном направлении в сторону Сталинграда, другая — на Северный Кавказ.

Хроника событий
При наступлении на Сталинград немецкое командование преследовало две цели: стратегическую — уничтожить в городе объекты оборонной промышленности, перерезать водную артерию — Волгу, по которой подвозились военные грузы, и политическую — стереть с лица земли город, носивший имя Верховного главнокомандующего СССР. На Сталинград гитлеровское командование бросило четверть всех своих сил, находившихся на восточном фронте. Группировка врага насчитывала более 1 миллиона солдат и офицеров, на вооружении у которых находилось более 10 тысяч орудий, 1000 танков, 12 тысяч боевых самолетов.
Противостояли немцам войска Воронежского, Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов общей численностью более 1 миллиона человек, имевших на вооружение свыше 15 тысяч орудий и минометов, 1,5 тысячи танков, 1,2 тысячи самолетов. Воронежский и Юго-Западный фронты прикрывали московское направление, хотя в ходе декабрьского 1941 года контрнаступления Красной армии гитлеровцы и были отброшены от столицы на десятки, а в некоторых местах и на сотни километров.
Пользуясь этим обстоятельством, немецкие полчища стремительно приближались к Сталинграду. В конце августа — начале сентября немецкая авиация начала совершать массовые налеты на город, подвергая разрушению военные и промышленные объекты, коммуникации. На город шли танковые и механизированные армии, окружая Сталинград полукольцом. Гитлеровцам удалось прорваться в сам Сталинград, начались затяжные уличные бои за каждый дом, каждую улицу.
Чтобы облегчить участь наших бойцов, сражавшихся с врагом в городе, советское командование отдало приказ о начале 19 ноября 1942 года контрнаступления с северного и западного направлений. Началось наступление с мощной артиллерийской подготовки. На позиции гитлеровцев советские артиллеристы обрушили сотни тысяч снарядов, сровняв с землей окопы, блиндажи, траншеи врага. Впоследствии 19 ноября стало советским праздником — Днем артиллерии, а затем Днем артиллерийских и ракетных войск.
До первых чисел февраля 1943 года, когда наши войска разгромили 330-тысячную группировку и взяли в плен самого командующего сталинградским направлением фельд­маршала Паулюса, еще предстояли жестокие бои, в которых наши воины отстаивали каждую пядь сталинградской земли.
В Сталинградской битве принимали участие многие наши земляки. Воспоминания фронтовиков-сталинградцев сохранились в архиве «СА». За круглым столом в редакции «СА» перед очередной годовщиной завершения Сталинградской битвы они делились воспоминаниями о тех суровых, но героических днях. Среди них — бывший разведчик Мурат Дауров, рядовой Сагид Бекиров, подполковник милиции Иван Огурцов, учитель Иван Побачаев, Махмуд Кошев, Владимир Бибичев, Дмитрий Киселев, Аскарбий Вакежев и многие другие.
Нелегкая задача
Из воспоминаний Ивана Огурцова:
«В армию я был призван в начале осени 1941 года. Поскольку успел окончить среднюю школу, меня направили в Орджоникидзевское военное училище. Но закончить полный курс обучения мне не удалось: училище подняли по боевой тревоге, курсантов бросили на оборону Сталинграда. Уже там, в сражающемся городе, мне присвоили звание младшего лейтенанта, я стал командиром взвода.
Осенью 1942 года фюрер отдал приказ командующему 6-й немецкой армии Паулюсу во что бы то ни стало прорваться к Волге. И это врагу удалось. Немцы касками черпали из Волги воду и пили. Смириться с этим командующий 62-й сталинградской армии Василий Чуйков не мог. Он воспринял это как оскорбление великой русской реки.
Днем 20 ноября 1942 года к нам на позицию зашел командир роты. Был он из гражданских, работал до войны учителем. Подозвав меня, он сказал: «Сынок, видишь тот двухэтажный дом на самом берегу? Его захватили немцы. Сделай так, чтобы завтра их там не было. Пожалуйста, сынок».
Задача была не из легких: дом стоял на отшибе, незаметно к нему подобраться было невозможно. Идти в лобовую атаку — значит и солдат погубить, и самому погибнуть. Естественно, мне не хотелось ни того, ни другого. За полночь, когда немцы по нашим предположениям задремали, мы ползком стали подбираться к дому. Враги нас не заметили. Пролежав под стенами дома до утра, мы дружно вскочили и бросили в окна гранаты. Вбежали на первый этаж. Там никого не было. Только стали подниматься на второй, как гитлеровцы открыли автоматный огонь. Мы опять пустили в ход гранаты. Все стихло. Немцы куда-то отошли. Третьего этажа не было, значит, враги спустились в подвал. Мы дали несколько автоматных очередей, но немцы молчали. Нужны были гранаты. Но они кончились. Тогда один смекалистый боец сгреб в большую кучу валявшееся на полу тряпье, поджег его и столкнул в подвал. Вскоре оттуда послышался кашель, зашуршали по битому кирпичу лестницы шаги. На пол полетел немецкий автомат, немец с поднятыми руками показался на лестнице, ведущей из подвала. Мы его быстро скрутили. Вылезли из подвала и другие враги, выкуренные удушливым дымом от тряпья.
Таща за собой пленных, мы рискнули ползти по открытой местности к своим. Враги не стреляли, мы добрались до своих позиций. Я доложил командиру о выполнении приказа. Он сказал: «Молодец, сынок! Спасибо, медаль бы тебе или орден, но у меня их нет. Доложу командиру полка. А этих «водохлебов» отправим в особый отдел. Ишь ты, водицы волжской им захотелось!»
В новой форме
Из воспоминаний рядового 62-й армии Сагида Бекирова:
«В армию я был призван на второй месяц войны. Непродолжительная учеба в школе младших командиров не успела закончиться, как нас вместе с курсантами военных училищ отправили на фронт. Я оказался рядовым 62-й армии, которой командовал известный герой Сталинградской битвы Василий Иванович Чуйков. Наша третья рота была направлена на оборону от гитлеровцев Сталинградского тракторного завода. Там в разрушенных немецкой авиацией и артиллерией цехах провели, не подпуская на выстрел немецких захватчиков, все 200 дней и ночей Сталинградской битвы.
Такого понятия, как линия фронта в Сталинграде, не существовало. Развалины домов и подвалов на одной стороне улицы занимали немцы, на другой — наши. И вместе с тем по ночам ходили в разведку. Однажды меня послали вместо раненого разведчика. Нам удалось поймать зазевавшегося у оконного проема немецкого ефрейтора, стащить его на землю и дотащить до своего подвала.
К концу января 1943 года немцы реже стали стрелять по нашим позициям, перестали пускать осветительные ракеты — экономили боеприпасы.
Радио в сталинградских подвалах не было. Но новости со скоростью молнии доходили до наших бойцов. В наш отсек подвала забежал парторг роты Иван Шмелев и сказал, что немцы сдались вместе с фельдмаршалом Паулюсом. Мы подбежали к пробоинам в подвальных стенах, которые раньше служили нам бойницами. Прямо посередине улицы шли с поднятыми руками немецкие солдаты. Их конвоировали несколько наших бойцов.
Старшина роты Сергей Насонов вошел в наш подвал с термосом — принес обед. Вслед за ним вошел сержант Иван Кречетов с огромным свертком в руках. Он объяснил, что принес новую полевую форму и погоны. Мы быстро пообедали и начали примерять гимнастерки, галифе и сапоги. Но больше всего пришлось повозиться с погонами. Петлиц на гимнастерках не оказалось, и мы начали пришивать погоны. Я больше всего обрадовался кирзовым солдатским сапогам.
Поступила команда на построение. Мы ринулись на улицу, на которую еще вчера и носа высунуть было нельзя. Тут нас встретил командир взвода Сергей Правдюков. На нем были хромовые сапоги, светлый полушубок, новая меховая шапка-ушанка, на плечах ладно сидели лейтенантские погоны. Мы не узнавали друг друга — настолько поменялась внешность. Строевым шагом приблизились командир роты в новом зимнем обмундировании Петр Ивашутин и комиссар Николай Серегин, он тоже был в погонах. Командиры поздравили нас с завершением Сталинградской битвы. На улицу вышло местное население, до этого прятавшееся в подвалах. Женщины обнимали и целовали нас, своих освободителей. Погода стояла солнечная. Наш ротный гармонист Вася Гришин растянул меха тальянки. И закружились в вальсе сталинградские женщины с нашими бойцами».
Засияли погоны
Победа наших войск в Сталинграде имела решающее значение для дальнейшего ведения боевых действий на фронтах Великой Отечественной и всей Второй мировой войны в целом. Если победа над гитлеровцами под Москвой в декабре 1941 года развеяла миф о непобедимости вермахта, то исход Сталинградской битвы показал окончательный перелом в ходе войны, гитлеровцы оказались лишенными наступательной инициативы и на многих участках фронта переходили к обороне.
К концу Сталинградской битвы по инициативе Верховного главнокомандующего Иосифа Сталина в Красной армии начались реформы, которые не только коренным образом изменили облик советского воина, но и вдохновили бойцов и командиров на новые и решительные боевые свершения во имя любимой Родины.
В Красной армии были введены погоны, изменены полевая и парадная формы. Командиры получили гордое имя офицеров.
После победы Октябрьской революции 1917 года на заседании нового революционного правительства — ВЦИК был утвержден декрет об уничтожении сословий и гражданских чинов, вместе с ними были отменены и погоны.
Подготовка к реформе в армии началась еще до завершения Сталинградской битвы с тем расчетом, чтобы первыми получили новые офицерские звания, новое обмундирование и погоны герои-сталинградцы. Решение о возвращении погон и других преобразованиях было принято Президиумом Верховного Совета СССР 6 января 1943 года. На основании этого решения Верховный главнокомандующий издал приказ №25 от 15 января 1943 года, который был опубликован в газете «Правда» и других центральных изданиях. Были восстановлены также и лычки для младших командиров. Ефрейтор получил одну лычку, младший сержант — две, сержант — три. Старшие сержанты получили бывшую широкую фельдфебельскую лычку, а старшины получили на погоны «молоток». Источник: Газета Советская Адыгея