Черкесские генерала на службе Османской империи

Черкесские генералы встречались в самых удаленных провинциях империи. Фельдмаршал Берекетуко Осман Ферид-паша упоминается Лесли Бланш как военный губернатор Медины. Любопытно, что Берекетуко был женат на внучке имама Шамиля. Тлецерук Шамседдин-паша был губернатором Триполитании (Ливии) и оказал ожесточенное сопротивление оккупации этой страны итальянцами в 1912 году.
В целом, черкесское окружение привело к стабилизации султанской власти. За весь XIX век было лишь одно насильственное смещение султана. В 1876 году султан Абдул-Азиз был свергнут в результате государственного переворота, устроенного сераскиром (военным министром) Хусейн Авни-пашой.
Вслед за этим, Черкес Хасан, родственник Абдул-Азиза, расправился с заговорщиками прямо во время заседания кабинета министров на загородной резиденции Мидхад-паши.
Авторитет черкесов и, тем более, их предводителей был непререкаем. Магомет Ечерух указывал, в этой связи, «что каждый турок с гордостью заявлял, что он черкес, потому что настоящий турок отличался редкой тупостью и непонятливостью, в сравнение с выходцами с Кавказа; …внешний вид османов изменился совершенно, и не было почти более или менее богатой семьи, где бы матерью не считалась черкешенка; облагородив тип оттомана, горцы и черкесы внесли живую струю и в государственное управление».

Черкесы основали вкупе с чеченцами свои поселения от Мардина до Хилла и Кербелы на территории иракского Курдистана. У курдов, вытесненных с района Узун Яйла (между Кайсери и Сивасом) до сих пор имеется печальная песня о том, как их предкам в результате жестокой войны с белокурым и голубоглазым народом в высоких бараньих папахах пришлось оставить свои селенья и уйти на восток. На фоне курдов абадзехи, темиргоевцы и кабардинцы, занявшие земли Токата, Сиваса и Кайсери действительно выглядят как блондины. Российский военный историк В.А. Потто уже в 1840 году писал: «Самому курду, так славному на Востоке удальством, закубанский горец не доверил бы даже почистить свою винтовку или шашку». О черкесах, поселившихся в районе Токата (фактически, это уже район Узун Яйла) в 1887 году писал А.В. Елисеев: «Округ Токата интересен для нас русских тем, что заполнен поселками черкесов. Эти отчаянные джигиты и головорезы, которые наводят страх на всех в Малой Азии своею жестокостью и разбоями, приняли небогатого русского странника так радушно и тепло, что не знали чем угостить».
Тот колоссальный военный опыт, которым обладали черкесы — натухайцы, шапсуги, абадзехи, убыхи, темиргоевцы, бесленеи и кубанские кабардинцы, — делал их адаптацию весьма скорой. Уже через несколько месяцев или, по крайней мере, через год после переселения им уже сопутствовало материальное изобилие. С другой стороны, черкесам было нечего терять: они должны были либо победить, либо умереть. Грабеж, воинская служба и высокий уровень культуры жизнеобеспечения — вот, что позволило черкесам устроиться на новом месте. Среди махаджиров были такие лидеры как натухайский тлекотлеш Шурухуко Тугуз, которого в европейской печати сравнивали с Ричардом I Львиное Сердце и который в качестве кавалерийского военачальника без малого 60 лет воевал с русскими. Вместе со своим народом он в 1864 году оставил пределы Черкесии; и в Турции, как писал Султан Крым-Гирей, «он наводил страх на турок». Подобных сведений в источниках содержится очень много. Гертруда Бэлл, путешествовавшая по Сирии в 1918 году в сопровождении черкесского заптия (жандарма), приводит в своем отчете весьма характерный эпизод: «В сопровождении черкесского заптия я ехала из Мадебы в Мшитту. Равнина была покрыта черными палатками Сухуров (бедуинское племя — С.Х.) и, когда мы проезжали через их лагерь, три всадника двинулись наперерез нам; они были одеты в черное, вооружены до зубов и были настроены явно недружелюбно. Они встретили нас выстрелами в воздух, но подъехав ближе и увидев солдата они развернулись и медленно поехали обратно. Черкес улыбался: «Это был шейх Фаиз, — сказал он, — сын Талала. Как баран, уаллахи! Они все становятся как бараны, когда встречают одного из нас».
Лоуренс Олифант, побывавший как в Черкесии, так и позднее среди черкесских поселенцев Кунейтры, писал: «Черкесы имеют настолько устрашающую репутацию, что любое посягательство на их безопасность, даже со стороны турок, имело крайне неприятные последствия; но я знаю не много народов, которые обладают столь благородными качествами».