Этикет в культурной истории адыгов

Адыгский этикет, широко известный под общим названием адыгэ хабзэ, представляет собой систему сложившихся в традиционном адыгском обществе принципов и норм общения, символизирующих взаимное признание, уважение, понимание.
Однако в исторической Черкесии термин адыгэ хабзэ служил обозначением феодального обычного права в целом, включая сюда и этикет. Слово хабзэ в этом контексте соответствует таким значениям как «норма», «обычай», «закон». Адыгэ хабзэ - это нормативная система или кодекс, в рамках которого этикетные принципы и правила соединялись органически с правовыми и во многих случаях были даже признаны правовыми, что заметно усиливало социальную значимость этикета.
Не исключено, что морально-правовой синкретизм и некоторые другие особенности адыгэ хабзэ являются наследием майкопской и хатто-хеттской культур. Но в своих основных, дошедших почти до XX века, чертах этот кодекс оформился в Х - XV вв., как выражение идентичных для всех черкесских земель форм правления и единой в основе своей соционормативной культуры.
Нечто подобное имело место в истории всех и в особенности восточных стран, где обряды и ритуалы этикетного свойства были важной составной частью правовой системы, государственного строя и государственной политики. В Корее вплоть до XX в. функционировала Палата обрядов, законодательно закреплявшая и контролировавшая исполнение общегосударственных церемоний при дворе и в других общественных местах, устанавливала формы общения между младшими и старшими, знатными и простолюдинами (13, с. 34). В феодальной Черкесии аналогичные функции выполняло законодательное собрание - хасэ. На повестку дня этого собрания выносились, кроме множества других вопросов, и пункты этикета. Например, на одном из собраний середины XIX века обсуждался вопрос о правилах поведения оруженосца - гъусэ по отношению к дворянину или князю, и в частности вопрос о том, как должен поступить оруженосец после остановки и отдыха в пути: седлать сначала коня господина или своего собственного коня? В конце концов сошлись в том мнении, что оруженосцу необходимо седлать в первую очередь своего коня, чтобы рыцарь, готовый продолжить путь, не ожидал, пока будет готов его слуга.
Законодательно закреплялись и другие нормы, которые в современном обществе ассоциируются только с нормами морали: правила бытового поведения враждующих сторон, исполнения свадебных и похоронных обрядов и церемоний, некоторые нормы гостеприимства и застольного этикета и т.д. К примеру, обычное право кабардинцев включало пункт, согласно которому дворянам третьей степени (беслен-уоркам) запрещалось садиться за один стол с князьями, в то время как дворяне четвертой степени (уорк-шаотлигусы) могли быть удостоены этой чести.
Решения законодательных собраний пользовались всеобщим авторитетом, обычно они быстро распространялись и осваивались. По сей день говорят: Хасэм ы1орэр хабзэ, хабзэм ы1орэр бзыпхь - «Предписанное хасой - хабзэ, предписанное хабзэ - руководство к действию». Но на самом деле приживались только те хабзэ, которые в наибольшей степени отвечали условиям жизни и быта народа, его вкусам, потребностям, запросам. Отсюда другое и столь же распространенное суждение: Хабзэр ш1умэ, бзыпхьэр тырахы - «Если хабзэ хорош, он становится руководством к действию (моделью поведения)».
Понятно, что в период феодализма содержание и полномочия института адыгэ хабзэ были гораздо богаче и шире. Факты свидетельствуют, что он охватывал по крайней мере три различных типа социальных норм, то есть три типа хабзэ: I) коммуникативно-бытовые (этикетные); 2) обрядово-церемониальные; 3) юридические.
В основе адыгского этикета были и остаются по сей день общепризнанные коммуникативно¬бытовые поведенческие нормы, которые ассоциируются с нормами приличий, с необходимыми способами установления контакта и выражения почтительного, отношения. Они поддерживаются силой привычки и общественного мнения, а также санкциями, которые обычно не выходят за рамки порицания. К этикетным примыкает по своему внутреннему содержанию определенная часть обрядово-церемониальных хабзэ, а именно: свадебные, похоронные, связанные с рождением ребенка, с гостеприимством и застольем, с разного рода визитами вежливости и т.п. Это модели взаимодействия, которые наиболее ярко и недвусмысленно выражают почтительное и благожелательное отношение к людям и стоят особняком от многих собственно-религиозных и религиозно-магических обрядов и ритуалов, в которых такое отношение отсутствует или сведено к минимуму.
В феодальном прошлом у адыгов, как и у других народов значительная часть этикетной культуры была своеобразной формой публичной власти князей и дворян, способом установления, закрепления и поддержания этой власти. Например, простолюдинам запрещалось носить обувь красного цвета - знак отличия князей и высшего дворянства. «Чем важнее было сохранять различия между отдельными слоями общества, тем сильнее развивались этикетные формы», - пишет в данной связи К. Стошкус. По его мнению, именно в сословном обществе сложилась и выделилась этикетная культура, которая, закрепляя и поддерживая социальную дистанцию, приобретала политическое содержание и становилась даже орудием политической власти (31, с. 244).
И все же в первую очередь этикет связан не с политикой, а с этикой, как исходной базой всякой политики. В адыгском обществе этикетное поведение ассоциируется с проявлениями в быту, в ходе повседневных встреч и контактов лучших моральных качеств, которые выдвигает адыгство: человечности, почтительности, разумности, мужества, чести. Поэтому наиболее точным обозначением адыгского этикета, выделяющим этот институт из общей системы адыгэ хабзэ, следует признать термин адыгэ щэнхабзэ - букв. «адыгские правила нравственного поведения». В народе этикет широко известен и под названием адыгэ нэмыс - букв. «адыгская почтительность», что свидетельствует еще и о том, что с точки зрения практической морали доминантой этикета, его смыслом и социальным предназначением является прежде всего почтительность, то есть признание и уважение человека.
Однако не только этикетные, но и собственно-правовые нормы адыгэ хабзэ рассматриваются и предстают как механизмы перенесения принципов адыгства из теоретической плоскости в практическую - в сферу морального и правового поведения и общения. В принципах, правилах, нормах адыгэ хабзэ нашли отражение представления о красоте и гармонии социальных связей и отношений, это кодекс, внутренне очень тесно связанный с системой исторически сложившихся способов этической рационализации мира.
Таким образом, этика, право и этикет образуют слаженную ценностно-нормативную систему, которая является ядром всей традиционной социорегулятивной культуры адыгов.
Показательно, что не только в Черкесии, но под ее влиянием и на всем Кавказе ценностно¬нормативная, духовно-нравственная культура получила развитие, заметно опережавшее развитие других сфер культуры. В этом одна из самых главных особенностей адыгской цивилизации, в которой главной, доминирующей темой или «первичным рефлексом» оставалась в течение многих веков этическая рационализация мира. Во всех областях социальной жизни ощущалось стремление к красоте и гармонии, что создавало в обществе особую - синергическую и эмпатическую духовную атмосферу. Обращая на это внимание, известный русский этнолог Л. Я. Люлье объяснял тайну адыгского этикета наличием у адыгов «какого-то инстинкта, придающего им в обращении вид благородства и пристойности» (23, с. 34).
Аналогичные высказывания и отзывы можно найти у многих других бытописателей Черкесии. К примеру, польский офицер Теофил Лапинский, около четырех лет сражавшийся в рядах черкесской армии в середине XIX века, называл адыгов «одним из прекраснейших и от природы интеллигентнейших народов», связывая эти качества с необычайным развитием правил хорошего тона (20, с. 87).
В таком же духе отзываются об адыгском этикете современные исследователи, применяя к нему эпитет «комильфотный», то есть благопристойный, тонкий, соответствующий правилам светского приличия (1, с. 88), «куртуазный» - изысканно-вежливый, учтивый (26, с. 69).
Особо следует сказать о влиянии рыцарской культуры на формирование адыгского этикета. Известно, что князья и высшее дворянство Черкесии, а также подчиненные им мелкие дворяне или рыцари-уорки поддерживали свою власть и авторитет не только силой и храбростью на поле боя, но и развитием особых этически и эстетически значимых культурных комплексов, среди которых этикет и шире - образ идеального, благородного, совершенного человека стоял на первом месте. Феодал должен был отличаться от крестьянина красивой фигурой, изысканной вежливостью, красноречием, сдержанностью, деликатностью, артистичностью, ловкостью. В числе качеств, поднимающих престиж и авторитет князей и дворян, можно назвать также умение хорошо петь, танцевать и играть на одном из музыкальных инструментов.
Чтобы выработать эти качества у своих детей, феодалы отдавали их на воспитание какому- либо другому феодалу. Институт, известный в кавказоведении под названием аталычества, в феодальной Черкесии был во многом аналогом средневековых японских школ этикета. Аталыки обучали отданных им на воспитание детей не только воинскому искусству, но и музыке, красноречию, хорошим манерам.
При этом основной корпус принципов и правил почтительного поведения оставался единым как для феодалов, так и для крестьян. Рыцарский моральный кодекс и этикет - уэркъ хабзэ формировался на базе традиционного общеадыгского этикета, и развиваясь оказывал на народ обратное цивилизующее воздействие. В ходе такого взаимодействия и сформировался адыгский этикет как необычайно сложный, детально разработанный институт, несущий в себе и лучшие черты рыцарского морального кодекса и этикета. Показательно, что в этих условиях само слово уорк - «дворянин», «рыцарь» приобретало дополнительные значения - «воспитанный», «культурный», «этикетный» и в этом качестве применялось часто к крестьянам. Л. И. Лавров после поездки в 20-х годах XX столетия в Причерноморскую Шапсугию не зря подчеркивал: «В настоящее время это слово употребляется среди них не в социальном смысле, а в моральном: человек хорошего поведения; человек, строго придерживающийся предписаний адата» (19, с.248). В соединении с традиционной этикой адыг¬ский этикет способствовал во многом культурной самоорганизации и консолидации адыгского общества.