Материалы по обычному праву кавказских горцев

Материалы по обычному праву кавказских горцев, обнародованные в настоящем издании, извлечены из собрания рукописей, недавно подаренного Новороссийскому университету И. В. Бентковским, г. секретарем Ставропольского статистического комитета. Собрание это состоит из двух объемистых фолиантов рукописей. В первом из них заключаются документы, в подлинниках или официальных копиях, относящиеся к переписке Кавказского горского управления по предпринятому им в 40х годах настоящего столетия собиранию сведений об адатах, и затем 15 отдельных тетрадей, или сборников (тех же годов), адатов горцев Северного Кавказа — черкесов, малкарцев, осетин, чеченцев и кумыков. Второй том рукописей содержит 12 сборников (60х годов) адатов горцев Терской и Дагестанской областей. В «Сборнике сведений о кавказских горцах», изд. Кавк. горским управлением, помешены в неполном составе 5 сборников 60х годов, именно сборники адатов округов Кумыкского, Даргинского, Кюринского, Кай тагоТабасаранского и Самурского. Кроме того, в приложении к статье В. Пфафа: «Народное право осетин» (см.: I т. «Сборника свед. о Кавказе», изд. Кавк. статист, комитетом), издан сборник осетинских адатов 1859 года. Что касается сборников 40х годов, то в печати известны были до сих пор только извлечения из «Описания гражданского быта чеченцев» Фрейтага (1843), помещенные в статьях Иванова «Чечня» (Москвитянин. 1851. № 19) и Берже «Чечня и Чеченцы» (Тифлис, 1859). Остальные сборники 40х и 60х годов впервые появляются в печати в нашем издании рукописей И. В. Бентковского.
Мы предпринимаем настоящее издание, ввиду несомненной важности обычноправовых материалов по такому мало разработанному у нас вопросу, как инородческое право южнорусских окраин. Издаваемые нами сборники кавказских адатов, составленные на основании показаний самих туземцев (почетных стариков), дают возможность ближайшего ознакомления с правовым бытом целого ряда племен, населяющих Северный и Восточный Кавказ, и в особенности представляют немаловажный научный интерес для сравнительного правоведения. В обычном праве кавказских горцев в большинстве стоящих на низких ступенях общественного развития сохранилось немало институтов глубокой старины, по своему происхождению и характеру принадлежащих к таким явлениям общественной культуры,
которые на первых порах встречались в истории всех народов. В особенности обычное право осетин, принадлежащих к семье арийских народов, представляет капитальный интерес в отношении к изучению древнейших эпох в истории права славян, германцев и других народов арийского корня. Адаты осетин, как и других кавказских горцев, записанные старыми путешественниками и бытописателями горцев и большею частью сохранявшиеся у них еще в то время, когда составлялись издаваемые нами сборники кавказских адатов 40—60х годов, нередко целиком напоминают многие институты древнего германского или славянского права — институты, о каких говорят еще
древние историки и бытописатели славян и германцев и какие сохранялись, например, в «Русской Правде», leges barbarorum и rip. Вообще нужно заметить, что, судя по всему складу и характеру общественной и правовой жизни кавказских горцев, как она воспроизводится в адатах, записанных в издаваемых нами сборниках, кавказских горцев следует причислять к типу народностей, стоящих по своему общественному развитию на переходной ступени от кочевого к оседлообщинному быту и удерживающих рядом с институтами, развившимися на почве позднейшей оседлой культуры многие остатки от первобытного хищнического быта кочевых родов и племен. Действительно, как показывает изучение адатов кавказских горцев, у них доселе не исчезли старые родовые формы и вместе с тем более или менее прочно утвердились и развились все типические явления быта оседлой, территориальной общины «джамаата» кавказских горцев, резко отличающегося от их «тухума» (рода) и пр. Кроме таких, повсеместно распространенных у кавказских горцев, институтов, как родовое кровомщение или хищничество, поддерживавшее между горцами до новейших времен архаические воззрения на имущественные правонарушения (грабеж и воровство племенная «доблесть» между горцами и пр.), исследователь встречает в адатах кавказских немало «переживаний» от древнейших эпох в истории горцев, когда у них господствовали в полной силе такие начала древнейшей культуры, как утробное родство (когнатство), матернитет или первобытные брачные формы, например, семейная полиандрия, религиозная и бытовая проституция и т. п. Начало специального исследования древнейших форм быта кавказских горцев положено последними работами В. Сокольского (Архаические формы семейной организации у кавказских горцев//Журнал Министерства просвещения. 1881. Ноябрь) и С. Егиа зарянца (Брак у кавказских горцев//Юрид. вестник 1878. Июнь июль). Но работы этих
исследователей далеко не обнимают всего богатства данных, записанных старыми бытописателями горцев, каковы, например, Интериано, Олеарий, де Лука, Ламберти и др. , и в издаваемых нами сборниках кавказских адатов, в которых найдется немало данных, относящихся к вопросу об «архаических формах» горского быта кавказцев. Отсюда явствует само собою, что изучение кавказских адатов важно не только в практических видах ознакомления с современным бытом целого ряда горских племен, играющих немаловажную роль на южных окраинах России, но и в чисто научных интересах выяснения общих, коренных законов развития правовых идей и институтов.
Прежде разбора имеющихся в нашем рукописном собрании данных относительно истории составления издаваемых нами сборников кавказских адатов, считаем небесполезным изложить несколько замечаний об адатах вообще на основании сведений, извлеченных частью из существующих исследований о кавказских горцах, частью из имеющихся в нашем распоряжении рукописных материалов.
Общим названием народных обычаев у всех кавказских горцев служит адат. Термин этот арабского происхождения и в употреблении на всем мусульманском Востоке. У кавказских горцев есть, кроме того, свои местные названия обычаев. Так, у авар обычай называется батль, у кумыков ольгу собственно судебный обычай, прилагаемый к решению дел («ольгу» буквально «образец, выкройка»); чеченцы называют свои правовые обычаи эдиль или адилъ, осетины ~ арьдау '. В источниках адат употребляется в различных значениях. Общим, родовым понятием адата нужно считать обычай, живущий в народном предании. В «Собрании кабардинских древних обрядов» кн. Голицына (1844) под адатами разумеются «древние обычаи, которыми управляются все народные дела» (гл. 4). То же самое значение дается адату в сборниках черкесов черноморских и кубанских, кумыков, осетин и чеченцев , как и в документах 40х годов по собиранию сведений об адатах кавказских горцев .
Другое значение адата возводится к суду, или лучше — способам разбирательства судебных дел. В этом смысле адат — «суд по обычаям или обрядам» противополагается в источниках шариату — суду по мусульманским законам. В записке 1841 года, в которой впервые возбужден был вопрос о собирании сведений об адатах, говорится об адате в смысле «суда, основанного на обычаях» и противоположного шариату — суду по Алкорану . Точно так же в сборнике адатов владикавказских горцев (осетин и чеченцев) 1844 года говорится об адате, как о суде, «рассматривающем все дела, происходящие от несогласия между членами общества», и «определяющем наказание за всякого рода преступление» (Гл. 2. Ст. 1). По определению сборника Фрейтага 1843 года, «адат есть суд по некоторым принятым правилам или законам, установленным обычаем и освященным давностью» (Гл. 2). В своде адатов Ольшевского 1847 года так определяется значение адата: «Это есть суд посреднический, лишенный большею частью средств понудительных и пр.» (Гл. 1). Подобное же значение дается адату в сборниках 60х годов
Есть еше третье значение адата по источникам. В праве мусульманских народов адат противопоставляется не только шариату (как местный обычай или предание общему преданию мусульман), но и общему государственному закону, как закон местный, имеющий обязательное действие лишь в данной местности, по внутренним делам данной общины или народа. Таково именно значение у восточных мусульман адата — местного закона в отношении к «ираде» и вообще законам верховного главы государства . Значение закона приобретал адат и на Кавказе, в особенности там, где вместе с ранним упрочением ислама началось с давних времен кодифицирование обычного права, составление из обычаев, живших в народном предании, письменных сборников: адаты, раз записанные в сборники, при дальнейшем применении в судебной практике превращались в строго обязательные «законы». Так именно было в Дагестане, где благодаря арабским влияниям ислам являлся господствующим уже в VIII веке и где местные адаты стали кодифицироваться еще в XI веке и затем до позднейшего времени удерживали значение действующих законов в местных общинах . В настоящее время адат употребляется в Дагестане в смысле «закона, постановления» . Понимая адаты в смысле законов, местные источники говорят об изменении, дополнении и пересмотре «адатов», о введении «новых адатов», хранении их в народных судах, о «чтении» адатов при разбирательстве дел, на сходках и пр.
Источники дают ряд любопытных указаний на происхождение адата и формы его образования и развития. Главным органом образования адата кавказских горцев исстари являлось третейство, мировой суд посредников. Мировое разбирательство дел, «происходящих от несогласия между членами общества», служило преобладающим источником горских адатов. «Суд посредников, не находя в адате установлений на новые случаи, должен произносить решения еще небывалые, хотя и применяющиеся к общему духу адата. Для решений подобного рода обыкновенно приглашаются люди, сведущие в народных обычаях, и старики, которые могли сохранить в своей памяти какие нибудь случаи, похожие на разбираемый. Постановленное таким образом решение называется маслагатом. Маслагат, повторенный потом в других подобных же случаях, присоединяется к общей массе народных обычаев и окончательно обращается в адат» . Значение маслагата как первичной формы образования адатов видно из всех показаний местных источников — у всех кавказских горцев маслагат как «мировая сделка, соглашение» в случаях, не решаемых существующим адатом, является первичной стадией в процессе образования адатов. В этом отношении маслагат (мир, мировая сделка, наш древний «ряд») и разбирательство дел по маслагату, или «маслагатное разбирательство» по исконному обычаю горцев, пользуются у них таким же правом гражданства, как адат и адатное разбирательство дел. Таким образом, у дагестанских горцев «середину» между судом по адату и судом по шариату (духовным законам мусульман) занимает решение дел по маслагату, т. е. мировой сделке при пособии посредников, избиравшихся сторонами . Процессуальные обычаи дагестанских горцев требуют, чтобы к разбирательству дел по адату суд приступал только после «совета помириться» (маслагата) \ Путем масла гатного разбирательства разрешались у кавказских горцев не только тяжбы и споры между отдельными лицами, но и враждебные столкновения общин и целых племен. По обычаям кубанских черкесов, «когда враждующие племена желают помириться, то высылают посредников, которые заключают между враждующими сторонами маслагат, чтобы жить мирно между собою и совокупными усилиями действовать против общего врага» .
Третейство с характером посреднической функции, вырабатывающей основные начала обычного права, исстари лежит в основе всего судоустройства кавказских горцев. У осетин такое значение имеет до настоящего времени древний институт — «тархон» (буквально «суд на торгу»), народный мировой суд посредников, устанавливающих соглашения («минавар», мировую, мир) по спорам и столкновениям родов и их членов. Осетинский тархон решает дела по адату или «благоусмотрению», если в данном случае нет подходящего адата, решения по благоусмотрению при дальнейшей их практике в аналогичных случаях превращаются с течением времени в местный адат, или, по осетинскому выражению, арьдау Не менее интересны показания о формах образования адатов у других горцев. По кабардинским (ады хейским) преданиям, маслагат долго служил главною основою обычного права всего кабардинского племени — в старину все дела решались на совещаниях (маслагате) старцев и только в конце XVI века появляется в кабардинских аулах особый народный суд (хеезжа) для решения дел по адатам, образовавшимся из старых маслагатов . Таковы же народные предания об образовании чеченских адатов. «В прежнее время пастушеской жизни чеченцев в случае родовых споров старшие в роде советовались (устанавливали маслагат), как бы уладить дело, условливались, и никто им не противоречил. Но, размножившись, народ стал иметь более тяжб, суд старшего в роде стал уже недостаточным. Тогда старики всех окрестных фамилий стали собираться для совещания о прекращении беспорядков в стране. Но и суд стариков в фамилиях был недостаточен в вольном чеченском народе, потому что некому было блюсти за исполнением его постановлений. Прибегали к маслагату, или примирению; тяжущихся мирили просьбами, вознаграждениями и уступками. Но и маслагат не мог удовлетворять целой стране и всяким тяжбам, а в некоторых случаях оказывал даже вред. Малопомалу он (маслагат) перешел в суд по адату суд стариков (каной), творивших разбирательство дел на народных сходках, в определенных обычаем местах» . Маслагат доселе не перестает влиять на обычное право чеченцев. В этом отношении важно свидетельство «Сборника адатов Нагорного округа» 1864 года о «мас лагатном разбирательстве», удерживающем у чеченцев равную силу с судом по адату. По чеченскому сборнику 1864 года, маслагат состоит в «миролюбивом окончании дел» медиаторским судом. «К этому способу туземцы часто прибегают, не обращаясь даже в суд, а избирая сами посредников. Но иногда, ежели на предложение суда окончить дело маслагатом тяжущиеся согласны, маслагат делается в суде и даже у кадия, когда дело ка шариате, в таком случае депутаты суда или кадий есть посредники тяжущихся». Дело решается тогда по совести: раз состоялось «маслагатное решение», оно по обычаю немедленно исполняется и не принимается на апелляцию ни адатом, ни шариатом (см.: вступление к сборнику Нагорного округа 1864 года). Таково же наконец значение маслагата по кумыкскому праву: раз состоялось маслагатное решение, всякий должен «беспрекословно исполнить все, что было сделано маслагатом» (см. вступление к «Сборнику адатов жителей Кумыкского округа» 1865 года.). При такой силе маслагат ных решений, часто повторявшихся в судебной практике, они легко превращались в постоянные народные адаты.
Кроме мирового разбирательства, вырабатывающего в форме судебного «маслагата» основные начала адатного права горцев, последнее образуется также вне судебной практики, именно в форме масла гатов вечевых, на мирских сходках, исстари являвшихся рядом с тре тейством главными органами обычного права народа. По коренному мусульманскому праву, каждое общество (джамаат) правоверных имеет свои сходки стариков и почетных жителей, для совещаний об общественных делах, на таких сходках при недостатке адатов по тому или другому вопросу старики устанавливают мирской «маслагат», переходящий при дальнейшей практике в постоянный адат общины . Те же порядки доселе существуют у всех кавказских горцев. Так, в дагестанских аулах всегда имеется особое место на площади, куда в установленные дни собирается по обычаю сельская община (донамаат), для установления «маслагатов» по общественным делам, не решаемым существующим адатом. В лице своих «саахвалов» (белобородых старцев) община устанавливает мирской маслагат соглашение, становящееся основанием народного адата по данным вопросам . По старым кумыкским обычаям, мирская сходка также решает общественные дела по маслагату, если на данный случай нет руководящего адата . Таковы же «советы» стариков и вообще мирские сходы и собрания с их маслагатами по общественным делам у других горцев северного Кавказа осетин, чеченцев и пр. По словам Лаудаева, с умножением чеченских родов «старики всех окрестных фамилий стали собираться для совещаний о прекращении беспорядков в стране. На совете ими определялось, какое возмездие должно последовать за различные преступления. Старики возвращались домой, объявляли фамилиям устно свои постановления и заставляли их клясться свято исполнять их». Из таких определений слагался постепенно у чеченцев адат, называемый эдиль или адильТакие же собрания стариков и народа издавна известны у кабардинцев и черкесов Черноморья и Кубанской области . Барон Сталь сообщает в своем «Этнографическом очерке черкесского народа» (1849) интересные данные об устройстве народных собраний (Зауча) черкесов и о маслагатах («бля гага»), постановлявшихся на собраниях старшинами и утверждавшихся народной присягой и особым актом — «дефтером» . У осетин таким же образом практиковалась исстари вечевая форма образования народных «арьдау» (обычаев). На сходках (нихас) родов и аулов родовые старшины (альдер) и почетные старики (хистер) совещались об общественных и частных делах; решения стариков, положенные на родовых собраниях, принимались аульцами в руководство на будущее время. В первоначальной форме родового компромисса (ряда или маслагата) обычное право устанавливалось у осетин еще в древнейшую пору господства силы и вражды родов и поколений. «В эпоху борьбы патриархальных обществ соседи, утомленные продолжительною враждою, иногда определяли раз и навсегда для разных правонарушений известное возмездие. Подобные компромиссы самый обильный источник обычного права. Для обсуждения правонарушений учреждаются третейские суды, и нормы, которыми они руководствуются, принимают постепенно все более и более определенный вид. Но все это непрочно — при недостатке власти, достаточно авторитетной для поддержания действия установившихся обычаев, обычное право имеет только весьма условную силу: если обе стороны соглашаются на его соблюдение» .
В таком «соглашении» раскрывается новое значение и роль маслагата в отношении к обычному праву. Устанавливая первые начала образования адата путем судебнопосреднической и вечевой практики, маслагат являлся затем до позднейшего времени чуть ли не единственной компетентной силой, поддерживавшей действие утвердившихся так или иначе в народной жизни адатов. У кавказских горцев адаты до последнего времени действовали без поддержки специальных учреждений и органов, которые бы наблюдали за их исполнением. Недостаток таких органов восполнялся у горцев той же самой силой, которая и создавала адат,— силой «маслагатных» соглашений и союзов между отдельными родами и общинами, даже целыми племенами. Адат очень долго держался и действовал на почве мирных междусоюзных отношений родов и племен, вступавших между собой в соглашения и ряды, в видах защиты и охраны своих адатов и регулируемого ими правового порядка. В этом отношении справедливо замечают, что «адат ближе подходит к разряду международных прав, чем гражданских законов»1. Лишь в сравнительно недавнее время, когда стало усиливаться у горцев значение местных органов (старшин и пр.), главным образом под влиянием русской власти, органы эти получили возможность более строго следить за действием и исполнением народных адатов 2.
Источники в одинаковых чертах рисуют «международное» положение вопроса о действии адатов у всех горских племен Кавказа. По наблюдениям Люлье над бытом шапсугов и натухажцев, действие их адатов и основанное на них признание неприкосновенности личных и имущественных прав каждого горца и целых родов и общин по старинному обычаю обеспечивались так называемыми общественными обязательствами (круговой порукой древнего русского права). Обязательства такие устанавливались путем вечевых маслагатов, или соглашений между родами и общинами каждого племени, а иногда и между самими племенами, и утверждались взаимною присягою их представителей. «Присяга их служит для всех и каждого обязательством не делать ничего во вред и бесчестье союзу и кончать со взаимной справедливостью все могущие возникнуть между членами различных общин споры»3. От таких обязательств зависело действие горских адатов: исполнение их считалось обязательным только для тех и в отношении к тем, кто принимал участие в «общественных обязательствах». Отсюда «покушение на чужое добро признается воровством, если оно сделано у своих. В этом случае разумеется не только та же самая община и то же племя, к которым принадлежит вор, но даже чужое племя, если только состоялась с ним присяга жить в добром согласии; так это было между шапсугами, натухажцами и абад зехами. Напротив того, если кто явно промышляет воровством на земле соседей, в отношении которых нет никаких обязательств, то на это занятие смотрят только как на лучшее средство показать свое удальство и ловкость»4. Этими началами объясняются адаты о воровстве, изложенные в собрании сведений об адате черкесов Черноморской линии Кучерова (1845): «Вор, если будет открыт, обязан возвратить тому, кому оно (уворованное) принадлежит, и в таком разе (вор) остается свободным от штрафа». Штраф уплачивается только при утрате или порче уворованного, если хозяин его не принимает5. Здесь виновный не несет собственно никакого наказания воровство безразлично трактуется, будет ли оно сделано у односельца, принадле
1 См. цитированную не раз статью Карлгофа (Русск. Вестн. 1860. № 16. С. 531).
2 См. ниже IV отдел в «Описании вредных народных обычаев Осетинского округа 1859 года» заключительную статью и циркуляр начальника округа Кундухова по поводу отмены вредных обычаев.
3 См.: Люлье Л. Я. Учреждения и народные обычаи шапсугов и натухажцев//Записки Кавказского отдела Географического общества. 1866. VII. 3.
4 Там же. 9.
5 См. ниже: Кучеров. Сборник... II отд. § 76.
жащего к одному роду и племени с вором, или же у «чужого», не связанного с вором никакими «общественными обязательствами». Когда подобные обязательства не оберегали население от хищничества своих же, более сильных родов, обычное право черкесов устанавливало в таких случаях чрезвычайную меру, известную под именем «повальной присяги» (эбертааредо). «Почетные старшины всех общин и родов, составляющих племя, отправляются в те места, где беспорядков больше, и обходят дома людей подозрительного поведения. Выставляется Коран, привешенный на палке, воткнутой в землю, и — в силу того, что предпринимаемая мера касается пользы общественной,— начинается повальнаяприсяга всего населения. Каждый присягает отдельно и формулой клятвы обязывается указать всех, какие только ему известны, виновников беспорядка, сознаться вслух в своих собственных преступлениях против установленных правил и обещать исполнять правила эти на будущее время нерушимо». Всякий отступавший после от этой клятвы или дававший ложную клятву «покрывает себя в общественном мнении несмываемым пятном осуждения» .
Сходные же порядки находим у других горцев. Союзы родов и аулов ради взаимной защиты и охраны родовых адатов существовали у ингушей до начала настоящего столетия . У кумыков еще в 40х годах держался в полной силе институт родовой защиты адатов, в виде «присяжных братств» . Институты родовой поруки доселе не исчезли у осетин . Легенды и предания осетин, чеченцев и других горцев, обнародованные в недавнее время Шанаевым, Ахриевым и др., яркими красками рисуют древний быт горцев, подчинявшихся требованиям адата лишь в тесных родовых кругах и считавших хищничество вполне законным в отношении, к чужеродцам ', воззрения, которые доселе не утратили своей силы в жизни горцев. У осетин, например, еще в 30х и 40х годах воровство на стороне, у «чужих», не подлежало никакому взысканию: изобличенный вор должен был только возвратить украденное . По чеченским обычаям «удовлетворение обиженного за грабеж (у салатаевцев) состояло только в возврате награбленного», а у ингушей «воровство обратилось в доблесть, прославляемую в народных преданиях и песнях». По этому поводу составитель сборника адатов ингушей замечает: «...к утешению все эти предания заметно бледнеют при постепенном экономическом и нравственном развитии народа и новых требованиях жизни» . В своде адатов горцев Северного Кавказа (1847) находим следующий отзыв о воззрениях горцев на имущественные правонарушения: хищничество есть главный промысел горцев, приобретающих все средства к жизни добычей между своими единоверцами, но чаще у соседей за Кубанью и Тереком. «Горец старается счастливым и удачным исполнением грабежа обратить на себя внимание своих сородичей и приобрести имя джигита, или наездника. Воровство поэтому во всеобщем употреблении у горцев, гордящихся своим хищничеством у разноплеменников». Но, считая доблестным делом воровские наезды за пределы своего общества, «горец никогда и не упомянет про свои воровские дела, совершаемые им в пределах его, а тем более того аула, в котором он живет; потому что воровство между аульцами и единоплеменниками не только не позволительно, но и позорно. Однако, несмотря на то, кавказские горцы, по врожденной страсти, часто совершают воровство и между своими, и уличенный в краже на месте не только подвергается штрафованию, но и делается презренным не потому, что он решился на воровство, а оттого что он не умел совершить это в тайне, как неискусный вор». Кавказские обычаи, впрочем, дозволяют в некоторых случаях воровство и между «своими». Таков институт «ба рамты», о которой говорится впервые в сборнике кайтахских адатов XII века (уцмия Рустемхана) . Точно так же свод адатов Северного
Кавказа 1847 года указывает на существование обычая барамты у кавказских горцев еще в настоящем столетии: «Случается, что обидчиком может быть лицо, имеющее силу и вес в обществе, которого и судьи не в состоянии принудить к исполнению приговора; в гаком случае обиженный удаляется в другую деревню или общество и с помощью своих родственников или кунаков чтонибудь ворует у обидевшего его» .
Обычай барамты является естественным результатом указанного нами «международного» положения у горцев вопроса об обязательности адатов, именно лишь между «своими», исполнявшими присяжный маслагат,— обязательство жить в согласии, не нарушать прав членов своей общины и племени. Чуть только обидчик добровольно не удовлетворял обиженного, он нарушал тем самым союзный маслагат, становился вне защиты родового адата в отношении к нему последний терял силу и уступал свое место самоуправству (барамте). Такое же самоуправство в. отношении к «своим» дозволялось и в других аналогичных случаях: «Когда два горца поссорятся между собою и если обидчик не пожелает судиться с обиженным (т. е. будет уклоняться от суда), то последний крадет чтонибудь у первого и, представив украденную вещь в суд, заставляет этим противника своего судиться с ним» .
Заметим наконец, что и без прямого нарушения общественного маслагата (мира) дозволялось иногда безнаказанно нарушать существующий адат, если того требовало исполнение другого, более уважаемого почемулибо в народе, адата. Известно, каким религиозным уважением в старину пользовался обычай гостеприимства: у древних славян дозволялось воровство, лишь бы в точности был соблюден этот обычай. Следы такого же обычая гостеприимной кражи удерживались в быту кавказских горцев до новейшего времени. В сборнике адатов горцев (чеченцев) Ингушского округа (см. главу о воровстве), между прочим, находим указание на то, что «порой и в настоящее время прорывается старый взгляд туземца на воровство; эта доблесть выражается и в самых лучших сторонах туземного быта. Гостеприимство, первобытная добродетель всех народов, не гнушается воровством: хозяин, чтобы почтить своего гостя, доставить ему наибольшее удовольствие и радость, наводит его на воровство, коим угощает его, как лакомым десертом вслед за шашлыком; скрывает воровские вещи и даже жертвует собой для гостявора, принимая на себя всю ответственность преступления. Можно безошибочно сказать, что главные воры и проводники воров —'хозяева, те из туземцев, в земле коих случается хищническое происшествие; краденые же вещи немедленно скрываются передачею в другие отдаленные местности».
Развиваясь из маслагата, находя в нем компетентную поддержку в своем действии и применении, адат затем подвергался изменениям и переработке также путем маслагата общин и родов на мирских сходках. В описаниях обычаев нередко можно встретить указания на такую форму развития адатов. Так, по адатам малкарцев 1844 года.
(гл. IV, § 29), «в составе обрядов убавка, прибавка или отмена делается по приговору и общему согласию: если народ убедится, что на будущее время невыгодно продолжать суждение по делу обрядом, до того существующим, тогда обряд уничтожается по приговору». Рассмотрение адатов составляет, по старинному обычаю кавказских горцев, дело общин (джамаат), собирающихся для этого на общественный маслагат Замечательный пример рассмотрения адатов на сходке целого племени представляет «общий величайший народный сбор» туземцев ВоенноОсетинского округа в 1859 году: на этом племенном вече осетин «с общего согласия» (маслагата) признано было полезным и необходимым сделать некоторые изменения в существовавших до того времени обычаях, оказавшихся особенно вредными. Они были на собрании заменены обычаями, одобренными народом; тут же, на собрании, были установлены меры для наблюдения за исполнением и действием адатов . В источниках есть, кроме того, указания на то, что у осетин не только целый народ, но и каждая отдельная община могли на своей мирской сходке подвергать пересмотру существующие адаты. Таково, например, соглашение мирской сходки в осетинском селении Ортеви, в 70х годах, касательно «хушт» поминок, разорявших местное население громадными расходами, бывшими обязательными в таких случаях по местным осетинским адатам . Подобные же вечевые порядки пересмотра адатов существуют издавна и у других кавказских горцев. В «Сборнике адатов кабардинцев и мал карцев», составленном в 1844 году (см. ниже: Адаты Терской области. IV отд.), есть указание на пересмотр «древних обрядов» упомянутых племен на народном собрании 1807 года после прекращения свирепствовавшей у них чумы: «Описываемым обрядом (т. е. народным адатом) управлялись все народные дела в Кабарде до чумы; потом 1807 года июля 10го сделано, по настройству духовенства, с согласия князей и узденей, в отмену прежних обычаев по закону Магомета, Народное условие» (маслагат) о суде и пр.’. В источниках есть известия о подобных же «народных условиях», или маслагатах, составлявшихся в разное время у черкесов, чеченцев и других горцев ввиду пересмотра старых адатов, их изменения, дополнения или, наконец, полной отмены старых и введения новых адатов .
Маслагат, в смысле нашего древнего «ряда», как норма, устанавливающая основные начала обычного права, не только практиковался у кавказских горцев в форме мирового третейства и вечевых соглашений общины или целого племени, но и имел место в сфере других общественных отношений. Источники указывают, что путем маслагата устанавливались у горцев взаимные отношения между отдельными классами и даже лицами, например между владельцем и крестьянином. Держась старых народных обычаев и именно ввиду ближайшего их применения в данных обстоятельствах, отдельные лица и классы нередко заключали между собой, в присутствии сторонних посредников, «добровольные условия» о взаимных отношениях. «Условия» (маслагат) закреплялись обоюдной клятвой сторон, участвовавших в маслагате, и ради большого обеспечения иногда облекались в письменную форму (у черкесов известную под названием «дефтер» , с отдачей акта на хранение посреднику, наперед избиравшемуся в качестве судьи, на случай возможных нарушений маслагата и возникавших отсюда взаимных споров. Подобные «условия», практиковавшиеся, например, у черкесов бывшей Черноморской линии до выселения их в Турцию, могли служить и действительно служили очень обильным источником народных адатов
Раз образовавшись таким или иным путем адат, отвечавший народному характеру и потребностям, он надолго упрочивался в народной жизни, сохранялся в преданиях и, освященный давностью, изустно передавался из рода в род как непреложный закон предков Впрочем, у горцев, в особенности Восточного Кавказа (у дагестанцев по преимуществу), уже в VIII столетии ставших подчиняться внешнему господству (персов и пр.), замечается стремление гарантировать местные адаты более прочными средствами, чем простое народное предание, путем письменного изложения их в сборниках, служивших затем руководством для горских судей и правителей. У дагестанских горцев сборники адатов появляются уже в XI веке. Адаты записывались в сборники ради практических целей судебной практики, ставшей подчиняться с VIII столетия влиянию мусульманского права шариата (см. ниже), местными судьями и племенными правителями ханами и пр. Некоторые из древних сборников адатов дагестанских горцев не переставали действовать в народных судах до последнего времени . У горцев Северного Кавказа, где внешние влияния были сравнительно не так заметны, как у дагестанцев, и горское население вело очень долго вполне изолированную жизнь, письменные адаты едва ли были известны до конца прошлого века . Лишь с тех пор как стало усиливаться на Кавказе влияние русской власти, именно с конца прошлого и начала настоящего столетия, начинают появляться у горцев письменные сборники адатов. Их составляют сами горцы, а с 30х и особенно 40х годов начинает заботиться о том же в собственных интересах местное Горское управление, учрежденное русским правительством.
Прежде чем перейти к обзору упомянутых сборников кавказских адатов, мы скажем сначала о тех ограничениях, каким стали подвергаться эти адаты со времени подчинения горцев влиянию русского и мусульманского права (шариата).
Влияния эти отражались на многих сторонах правовой жизни горцев: они смягчили до значительной степени старый партикуляризм горских адатов и повели к уничтожению многих древних обычаев горцев, а главное отразились в общем ограничении в судебноадминистративной практике действия местных адатов, совместно с которыми действуют в настоящее время мусульманский шариат и русское законодательство.
К кавказским горцам вполне применяется поговорка: «Что город то норов, что деревня — то обычай». У них установилось чрезвычайное разнообразие адатов: не только каждое племя, но и каждая община, аул, чуть ли не каждый дом и семья имеют свои особые адаты, живут по своим «домашним обрядам». В своих общих основаниях все эти адаты в настоящее время представляют много сходных черт; тем не менее каждая община доселе строго держится своих домашних обычаев, и потому можно сказать, что нигде не развивался так пар
тикуляризм обычного права, как у кавказских горцев Партикуляризм кавказских адатов является вполне естественным результатом той бытовой обособленности, какая исстари существовала и доселе существует не только между отдельными кавказскими племенами, часто принадлежащими к различным человеческим расам, но и между мелкими родами и общинами одного и того же племени и его подразделений. Материалы, издаваемые нами в настоящем сборнике, как нельзя лучше доказывают господство партикуляризма в обычном праве кавказских горцев: рядом с общими адатами целого племени или общества существуют также «частные» адаты отдельных местностей, имеющие свои местные особенности в отдельных «обществах», аулах и родах .