ДЕСАНТ В ПСЕЗУАПСЕ

ДЕСАНТ В ПСЕЗУАПСЕ
История
zara
Фото: Адыги.RU
10:28, 15 июль 2020
4 525
0
Утром шестого июля 1839 года, несмотря на сильный волноприбой, войска, закончившие строительство Головинского укрепления в устье реки Шахе, начали грузиться на десантные суда Черноморской эскадры, и вся эта операция благополучно закончилась лишь к 8 часам вечера, но большие трудности при этом представились при погрузке артиллерии. Во время погрузки в лагерь приехала группа горцев, спросивших у Раевского, где теперь будет следующая высадка русских войск. Раевский по-рыцарски открыто объявил им, что войско высадится в устье реки Псезуапсе, и даже предложил им тут же посмотреть план будущей крепости со всеми подробностями. Ночью подул ветер с берега; эскадра снялась с якоря и в восемь часов утра 7 июля была уже напротив устья реки Псезуапсе, долина которой, выходя к морю, заканчивается низменным мысом.
ДЕСАНТ В ПСЕЗУАПСЕУтром шестого июля 1839 года, несмотря на сильный волноприбой, войска, закончившие строительство Головинского укрепления в устье реки Шахе, начали грузиться на десантные суда Черноморской эскадры, и вся эта операция благополучно закончилась лишь к 8 часам вечера, но большие трудности при этом представились при погрузке артиллерии.
Во время погрузки в лагерь приехала группа горцев, спросивших у Раевского, где теперь будет следующая высадка русских войск. Раевский по-рыцарски открыто объявил им, что войско высадится в устье реки Псезуапсе, и даже пред¬ложил им тут же посмотреть план будущей крепости со всеми подробностями. Ночью подул ветер с берега; эскадра снялась с якоря и в восемь часов утра 7 июля была уже напротив устья реки Псезуапсе, долина которой, выходя к морю, заканчивается низменным мысом.
Контр-адмирал Хрущев со свойственной ему решительностью приказал бросить якорь в 300 метрах от берега на заранее определенные буйками места. Вместе с эскадрой прибыли суда со строительными заготовками для возведения форта и двухмесячным продовольствием для отряда.
В составе эскадры Черноморского флота при высадке десанта в устье Псезуапсе были корабли «Иоанн Златоуст», «Императрица Екатерина II», «Память Евстафия», «Адрианополь», «Султан Махмуд» и «Силистрия», фрегаты «Тенедос» и «Браилов», бриг «Меркурий», фрегат «Агато- поль», крейсировавший у абхазских берегов, тендер «Спешный», пароходы «Колхида» и «Громоносец».
Корабли выстроились вогнутой линией вокруг мыса для более удобного обстрела места предстоящей высадки. Тот час же спустили гребные суда и началась посадка первого десантного рейса. Все гребные суда находились под командой капитана 1-го ранга Григорьева; его помощником на правом фланге был капитан 2-го ранга Вульф, на левом - капитан-лейтенант Панфилов.
Пока шла погрузка на гребные суда, Раевским со штабом и начальником десантных частей на пароходе «Колхида» решил осмотреть берег и уточнить план предстоящей операции.
Устьевая часть долины реки Псезуапсе оказалась обширнее всех занятых до сих пор на Черноморском берегу, исключая долину Лиешь в устье Мзымты. Все окрестные горы были доступными и сплошь обработаны, пахотные места кое-где разделены небольшими перелесками. Широкое пространство обработанной земли почти до самых вершин свидетельствовало о том, что долина Псезуапсе населена значительно больше других долин побережья.
В долине Псезуапсе, и далее к югу, до Шахе, проживало могучее шапсугское общество Гои, или Гоайе, соседнее с убы- хами и дружественное им, а в низовьях Шахе находившееся с ними и в тесных родственных связях. В военных походах гои зачастую участвовали вместе с убыхами и находились под их покровительством. Несмотря на тяжелые потери в шахинском сражении, убыхские отряды уже были в устье Псезуапсе и, предупрежденные Раевским о месте высадки, организовывали местных шапсугов-гоев к обороне берега.
Река Псезуапсе, как и сейчас, текла в то время, прижавшись к левому берегу долины. Расширенное устье было заросшим густым лозняком, переплетенным диким виноградом и колючками.
Абхазский князь Биаслан Инал-ипа, бывший несколько раз в Псезуапсе, сообщал Раевскому, что вдоль берега моря, за полосой галечникового пляжа на протяжении километра идет довольно глубокое русло, не имеющее стока в море. Это русло образовано горной речкой, выходящей на равнину к северу от устья р. Псезуапсе (старица-рукав р. Псезуапсе). Лес и густой кустарник, растущие вдоль этого болотистого русла, представляли значительное препятствие для высадки войск на правом берегу Псезуапсе. На правобережной приустьевой возвышенности, в районе современной церковной горки, толпились большие массы горцев, среди них было много конных. По всем открытым окрестным горам также видны везде были толпы горцев, стягивавшихся со всех сторон к обширной правобережной равнине. Сообщенные убыхами местным шапсугам сведения о месте предстоящего десанта, а также линия расположения кораблей убеждали горцев, что русские войска высадятся на правобережном мысу. Однако, учитывая трудность высадки войск в этом месте и значительное скоп¬ление здесь горцев, генерал-лейтенант Раевский вместе с генерал-майором Коцебу, назначенным командовать авангардом десанта, приняли решение высадиться на левом берегу реки и, дождавшись там всех войск и артиллерии, перейти на правый берег, где намечено было заложить крепость. Местность на левом берегу для высадки десанта была выгоднее, горцы не ждали здесь русских, они скопились на правобережье. Перейти же на левый берег, несмотря на наличие хороших бродов по всей реке им было бы чрезвычайно трудно под артиллерийским огнем эскадры.
Указав начальникам всех десантных частей направления движения на местности, Раевский вернулся на «Колхи¬де» на флагманский корабль «Силистрия». Горцы еще находились в заблуждении о месте высадки, так как гребные суда еще по первому распоряжению оставались^ выстроен¬ными напротив правобережной части долины Псезуапсе.

Решено было, что гребные суда без перегруппировки, с места немедленно примут направление к югу, в сторону левобережной части долины. Этому способствовал и поднявшийся с северо-запада ветер. Предполагалось, что гребные суда, исполнив такое движение, очистят пространство перед левым флангом кораблей, которые смогут после этого открыть по берегу огонь.

Войска первого рейса состояли из следующих частей: в авангард под командой генерал-майора Коцебу входил третий батальон Тенгинского полка с двумя горными орудиями; в составе правого прикрытия под начальством генерал-майора Кашутина находился третий батальон Навагинского полка, с двумя легкими орудиями, левое прикрытие под командой генерал-майора Ольшевского состояло из сводного батальона (две роты четвертого Навагинского и две роты четвертого Тенгинского батальонов) также с двумя легкими орудиями. Главная колонна из второго батальона Тенгинского и первого батальона Навагинского полков была поручена владетелю Абхазии генерал-майору князю Михаилу Шервашидзе.
Когда гребные суда с войсками выстроились в исходное положение, по сигналу с Флагманского корабля «начать бой» эскадра открыла по берегу свой смертоносный огонь и продолжала его четверть часа. Толпы черкесов, скопившихся на правобережье, рассыпались по окрестным оврагам. Гребные суда усиленной греблей двинулись к левому берегу Псезуапсе. Тендер-бот «Часовой» под командой мичмана Десятого и четыре азовских баркаса под командой войскового старшины Дьяченко стали перед самым устьем реки на полуружейный выстрел и картечью с пушек, установленных на баках, препятствовали переходу горцев на левый берег.
Начавшийся ветер развел волнение и первый рейс десантных войск пристал к берегу в бурунах. Войска выстроились без замешательства в боевой порядок по разноцветным флагам, заранее приготовленным.
Генерал-майор Коцебу немедленно выдвинулся с авангардом вперед к лесу и, заняв его, прикрыл выгрузку артил¬лерии. Одновременно правое и левое прикрытия заняли свои места. Когда все орудия первого рейса и команда, назначенная для их обслуживания, были выгружены, Коцебу двинулся к горе, возвышавшейся над низменным местом высадки. Подножие горы было крутым и покрыто густым лесом; в нем скрывались толпы горцев, которых огонь морских артиллерий не допустил переправиться на правый берег.
Из-за усилившегося волнения произошла непредвиденная задержка второго десантного рейса. Если обычно между выгрузкой первого и второго рейсов проходило полтора часа, то здесь до полной выгрузки артиллерии прошло более четырех часов. А без артиллерии, в соответствии с намеченным планом действий, отряд не мог начинать переправу на правый берег.
Вышедший на берег со вторым рейсом сводный морской батальон под командой капитана 2-го ранга Метлина немедленно отправился помочь авангарду, не ожидая выгрузки остальных войск второго рейса.
До выгрузки второго рейса войска первого, численностью 2500 человек, вынуждены были долгое время занимать огромное пространство. Это обстоятельство привело горцев в недоумение; полагая, что русские войска останутся на левом берегу, большая их масса потянулась туда большим обходом, чтобы избежать артиллерийского огня, продолжавшегося с левого фланга линии кораблей.
В это время генерал майор Коцебу, получив в подкрепление Сводный морской батальон, после небольшой пере¬стрелки занял вершину горы, господствовавшей над левобережьем. Это окончательно ввело горцев в заблуждение. Увидев русские войска на вершине горы и убедившись, что именно на левом берегу будет заложена новая русская крепость, значительная часть горцев, остававшихся еще на правобережье, стремглав поспешила тем же обходом за реку и к горе, занятой русскими войсками.
Генерал-майор Коцебу, поставив два горных орудия на уступе горы со стороны реки, заставил горцев делать еще больший обход. Оставив здесь правый берег долины, изнуренные жарой и усталостью густые толпы их спешили в гору и были уже посередине склона, когда войска авангарда Коцебу вдруг быстро отступили по приморскому склону горы, к ее подножию. Не понимая, что происходит, горцы взобрались на вершину горы, не встретив никакого сопротивления и не найдя там никого.
В это время генерал-майор Ольшевский со Сводным сухопутным батальоном под командой подполковника Данзаса и двумя легкими орудиями быстро переправился через устье реки, занял намеченную для лагеря и будущей крепости позицию, и начал делать вокруг нее засову. Вслед за батальоном Данзаса переправился Сводный морской батальон.
Горцы, поняв свою тактическую ошибку, спешно начали спускаться с горы, чтобы вклиниться между войсками, переправившимися на правый берег и остававшимися еще на левом. Навстречу им срочно был послан владетель Абхазии Михаил Шервашидзе со вторым батальоном Тенгинско- го полка с двумя орудиями под командой подполковника Выласкова. Ружейным и орудийным огнем спускавшиеся с горы толпы горцев были остановлены. Остававшаяся на левом берегу часть десантного отряда быстро собралась и по общему сигналу войска двинулись за реку на уже занятый плацдарм.
Видя, что весь отряд переходит на правобережье долины Псезуапсе, толпы горцев бросились с горы тем же дальним обходом снова на правый берег, только что ими покинутый. Изнуренные усталостью и обозленные, они подбегали небольшими группами и поодиночке к занятой русскими войсками позиции на правом берегу и завязывали перестрелку с батальонами Ольшевского. Но здесь из-за засеки моряки и пехотинцы встретили их градом пуль и картечью. В одном месте, где засека не была еще закончена, горцы пытались прорваться в лагерь, но тенгинцы капитана Карниловича встретили их отважно в штыки и принудили отступить.
Толпы горцев вновь собирались в большой массе на правобережной возвышенности. Генерал-майор Коцебу со своим батальоном двинулся в их направлении через лес и кустарник и остановился, раскинув цепи, на расстоянии картечного выстрела от возвышенности. Горцы, несмотря на свою многочисленность и неудобство занятой батальоном Коцебу позиции, не предпринимали встречного выступления, продолжая только перестрелку.
В помощь батальону Коцебу был послан Сводный морской батальон. Разрозненные группы горцев, остававшиеся на равнине, были оттеснены моряками к возвышенности. В это время из состава морского батальона был кантужен лейтенант Бефани и тяжело ранен штабс-капитан Тенгинского полка Гриневич, известный всему отряду своей храбростью.
Операция по занятию плацдарма для новой крепости в устье Псезуапсе была закончена. Но перестрелка еще долго продолжалась, пока войска устраивали засеку по всей окружности лагеря.
За весь этот день, кроме одного контуженного и двух раненых офицеров, был убит один рядовой, ранено двенадцать, контужено три. Столь необыкновенно малые потери при такой крупной операций явились результатом большой опытности десантных войск, умелого руководства войсками со стороны генерала Раевского и весьма подвижной тактики, примененной им в сложных, быстро менявшихся обстоятельствах и событиях этого дня, когда даже неблагоприятный момент (задержка из-за усилившегося волнения моря высадки второго рейса десанта) был им умело использован для дезориентации противника.
В последующие дни десантные войска занимались вырубкой леса вокруг лагеря, чтобы исключить возможность вне¬запных нападений со стороны горцев. Одновременно велась заготовка лесоматериалов для строительства укрепления. Почти ежедневно происходили мелкие стычки с горцами. Серьезное столкновение произошло 30 августа, когда первый и третий батальоны Тенгинского полка и второй батальон Навагинского полка, под начальством полковника Филипсона, выступили для занятия высот напротив левого фланга линии русских войск. Горцы не ожидали этого внезапного нападения и поэтому почти не оказали сопротивления. Вершина ближайшей возвышенности (район современной улицы Парти¬занской) была быстро занята тенгинцами, которые, устроив засеку, прикрыли рубщиков леса из Навагинского полка. Но уже через час к засеке начали стекаться толпы горцев и завязалась жаркая перестрелка. Пользуясь высокой травой, де¬сятка два горцев незаметно подползли почти к самой цепи и тут были замечены; подпрапорщик Вырглыковский, сделав выстрел, убил одного из них, в то же самое время рядовой Архип Осипов (позже со всей ротой был переведен в Михай- ловское укрепление) с криком «ура!» бросился вперед и своим примером увлек цепь; большинство горцев были переколоты, остальные скрылись в зарослях леса.
В составе десанта в Псезуапсе участвовал и поэт-декабрист Александр Иванович Одоевский. Сосланный на вечное поселение в Сибирь за участие в восстании на Сенатской площади, Одоевский в августе 1837 года был переведен рядовым в Кавказский корпус, а в 1839 году был прикомандирован к 4-му батальону Тенгинского полка, участвовавшему в десантных операциях в устье Шахе, а затем в устье Псезуапсе. Преследуемый и гонимый, подобно Бестужеву и другим декабристам, посланным на Кавказ царским правитель¬ством в порядке милости и в надежде на их гибель в боях с горцами, Одоевский находился в тяжелом моральном состоянии. В своих «Воспоминаниях» Григорий Иванович Филипсон, исполнявший обязанность начальника штаба у Н.Н. Раевского, пишет, что находясь еще в лагере только что занятого плацдарма в устье Шахе, он «пошел навестить князя Одоевского... Я нашел его в горе: он только что получил известие о смерти своего отца, которого горячо любил. Он говорил, что порвалась последняя связь его с жизнью, а когда узнал о готовящейся серьезной экспедиции, обрадовался и ска¬зал решительно, что живым оттуда не воротится... Он был в таком положении, что утешать его или спорить с ним было бы безрассудно... Вечером я узнал, что князь Одоевский уп¬росил своего полкового командира перевести его задним чис¬лом в 3-й батальон, назначенный в дело. Филипсону стоило большого труда уговорить Одоевского от его затеи погибнуть в бою. Горячие убеждения Филипсона в бессмысленности такой гибели тронули Одоевского. «Он дал мне слово беречь свою жизнь. Это глупо недоразумение нас еще более сблизило, и я с особенным удовольствием вспоминаю часы, проведенные в беседе с этою светлою, поэтическою и крайне симпатическою (так в оригинале - В.В.) личностью. Этих часов было немного. Через месяц, когда мы были уже в Псезуапсе, я должен был ехать с Раевским на пароходе по линии и зашел к Одоев¬скому проститься. Я нашел его на кровати, в лихорадочном жару. В отряде было множество больных лихорадкою; жара стояла тропическая. Одоевский приписывал свою болезнь тому, что накануне начитался Шиллера в подлиннике на сквозном ветру через поднятые полы палатки». Когда Филипсон через две недели вернулся из своей поездки, Одоевского в живых уже не застал. Одоевский умер 15 августа 1839 года. На его могиле на берегу моря был установлен большой деревянный крест, окрашенный в красный цвет. По свидетельству того же Филипсона, когда после взятия горцами форта Лазарева в феврале 1840 года, новым русским десантом в мае того же года укрепление в устье Псезуапсе было вновь занято, могила Одоевского оказалась разрушенной, в дальнейшем ее местонахождение было забыто.?
В современном курортном поселке Лазаревское, в небольшом тенистом сквере, вблизи берега моря, установлен памятник Александру Ивановичу Одоевскому с надписью «Из искры возгорится пламя» - выдержкой из его знаменитого стихотворения - ответа на послание А.С. Пушкина «Во глубине сибирских руд»... Трагической смерти поэта М. Ю. Лермонтов посвятил свое стихотворение «Памяти А.И. Одоевского», в котором имеются следующие строки:
«...Любил ты моря шум, молчанье синей степи -
И мрачных гор зубчатые хребты...
И вкруг твоей могилы неизвестной
Все, чем при жизни радовался ты
Судьба соединила так чудесно:
Немая степь синеет, и венцом
Серебряным Кавказ ееобъемлет;
Над морем он, нахмурясь, тихо дремлет,
Как великан склонившись над щитом,
Рассказам волн кочующих внимая,
А море Черное шумит не умолкая».
Закончив постройку укрепления в устье реки Псезуапсе, получившего вскоре название Лазаревского форта, в честь адмирала М.П. Лазарева, генерал Н.Н. Раевский отплыл с войсками на судах Черноморского флота в Анапу, оставив в гарнизоне укрепления четвертую мушкетерскую роту Тенгинского полка и 100 казаков под начальством капитана Марченко. • . .
На реке Мескачи, на участке между Анапой и Новороссийском, генерал Раевский заложил 18 октября еще одно укрепление, названное в честь его Раевским, гарнизоном в нем была оставлена шестая мушкетерская рота Тенгинского полка, остальные войска ушли на зимние квартиры на Кубань.
В результате экспедиции 1839 года было завершено устройство черноморской береговой линии, начальником которого был назначен Н.Н. Раевский, бывший в чине генерал- майора, а за успешные боевые действия десантов, получив¬ший чин генерал-лейтенанта.
< Черноморская береговая линия отрезала горцев Западного Кавказа от морского сношения с Турцией, сыграла большую роль в борьбе с работорговлей и вообще контрабандной торговлей Турции и Англии, в том числе оружием, но одно-временно это принесло большие лишения причерноморским племенам, почти лишившимся возможности получать из Турции жизненно необходимые для людей соль, хлеб, ткани и т.п. Засушливый 1839 год выдался на побережье неурожайным, к тому же, стремясь в кратчайшие сроки склонить горцев к покорности, военное царское командование запретило продажу хлеба из кордонных укреплений береговым горцам.
В обстановке активизировавшейся агитации турецких и английских эмиссаров, постоянно подстрекавших горцев к на-падению и уничтожению береговых укреплений, это привело в начале 1840 года к восстанию причерноморских племен.
Созданные на скорую руку и еще слабо оснащенные и недооборудованные укрепления береговой линии, разбросанные по всему побережью и изолированные друг от друга, не в состоянии были оказать серьезного сопротивления. Сухопутные сообщения между укреплениями вообще отсутствовали. Два раза в год сюда доставляли провиант на кораблях, иногда заходили крейсеровавшие вдоль берега корабли Черноморской эскадры, чтобы забрать больных малярией, цингой и другими болезнями.
С наступлением зимних месяцев вообще прекращалось всякое сообщение. При нападениях горцев укрепления мог¬ли рассчитывать только на свои силы, почти без всякой надежды на помощь извне. В укреплениях было много больных, не хватало хины. Питание солдат было явно недостаточное. Из-за нахождения в постоянной осаде со стороны горцев, гарнизоны в этот период почти не имели возможности занимать¬ся земледелием и возделывать огородные культуры.
Шапсуги и убыхи, держа гарнизоны в осаде и стремясь измотать их силы, заставляли по нескольку раз ночью вы¬бегать на бруствер в одной рубашке и по целым часам на¬прасно ожидать нападения, которое обыкновенно они про¬изводили, измучив сперва гарнизоны ночными тревогами, продолжавшимися иногда целыми месяцами. Такое посто¬янное напряжение физических и моральных сил еще боль¬ше подтачивало здоровье людей.
Сторожевая служба солдат в береговых укреплениях была бы несравненно тягостнее, если бы в гарнизонах не со
держали огромных дрессированных собак, умевших обнаружить подкрадывавшихся к укреплению или прятавшихся в засадах горцев. Особенно ценны были эти собаки в ночной караульной службе, давая сигналы о приближавшемся противнике. При вылазках гарнизона из укрепления собаки бежали впереди охранения и своевременно обнаруживали засевшего в лесу противника. Это был один из первых опытов использования сторожевых собак для караульной службы в Кавказской армии.
Движение причерноморских племен в конце 1839 года возглавили убыхи. В разных местах побережья собрались около 35-40 тыс. шапсугов, натухайцев, убыхов, пришли к ним на помощь и абадзехи. Предводитель убыхов Хаджи-Берзек Адагваипа постарался придать этому движению горцев характер военной организации: каждое племя с особенным значком составило отдельную дружину, подразделенную по аулам на сотни, пятидесятки и десятки. На всечеркесском съезде в местности Гечь, близ Адлера, в 1839 году Хаджи-Берзеку удалось создать, хотя и временный, союз причерноморских племен и убедить предводителей других племен в необходимости быстрейшего уничтожения русских береговых крепостей. Большую помощь ему оказали в этот момент английский эмиссар Белль, обещавший помощь европейских держав и активно начавшие действовать турецкие муллы, которые предвещали доверчивым горцам, что сороковой год должен быть годом торжества мусульманства над крестом.
В условиях существовавшего в первый период после воз-ведения русских крепостей узаконенного по инициативе Н.Н.Раевского торгового обмена, горцы свободно проникали в укрепления, замечали слабые пункты обороны и видели бедственное положение гарнизонов.
Поляки, дезертировавшие из русских войск в знак протеста против угнетения царизмом их родины, научили горцев во время штурма закидывать фашинами рвы укреплений и влезать на валы и палисады при помощи длинного шеста с крючком. Одежда, обувь и оружие горцев также были прекрасно приспособлены к такому способу ведения войны.
259

Первое укрепление, на которое обрушились шапсуги и убыхи, был форт Лазарева. В гарнизоне форта находилась
четвертая мушкетерская рота Тенгинского полка, в составе трех офицеров (капитана Марченко - командира роты и двух прапорщиков, братьев Сидоровых) и 160 человек нижних чинов.
В укреплении находился также прапорщик саперного батальона Бурачков с небольшой командой мастеровых, продолжавших заниматься фортификационными работами, и хорунжий Чернобаев с двенадцатью азовскими казаками, охранявшими блокгауз с баркасами, расположенный на берегу моря, на расстоянии ружейного выстрела от форта.
В Лазаревском укреплении было восемь морских орудий старого типа, так как крепостные орудия своевременно не были доставлены. Валы вокруг крепости после сильных ливней и разлива реки Псезуапсе были полуразмыты и для усиления обороноспособности по дну рвов саперами были до полнительно поставлены рогатки.
За несколько дней до штурма из Геленджика было при¬слано подкрепление из 30 человек, что несколько облегчило гарнизону несение караульной службы.
В записке лейтенанта Н.Н. Сущева, писавшего об укреплениях Черноморской береговой линии, мы находим следу-' ющее сообщение: «...Комендант его (Лазаревского укрепления - В.В.) находился в коротких сношениях с одним из ближайших черкесских князей (Шоген-Муса - В.В.) и часто принимал его к себе. В начале февраля комендант пригласил его на гарнизонный праздник. Во время пира он ходил с ним по укреплению. Князек воспользовался этим случаем, чтоб сосчитать число штыков в казармах, и так как было много больных и ружья их убраны, то на лицо сказалось не более 200 штыков... Князь... собрал немедленно до 3000 горцев и через три дня сделал ночное отчаянное нападение на форт Лазарева...»
Ранним утром 7 февраля 1840 года, когда едва только начало светать, весь гарнизон был еще объят сном и только 16 человек часовых бодрствовали на валах. Горцы подполз¬ли со всех сторон к укреплению, соблюдая необычайную тишину, обманувшую часовых. В тот момент, когда дежурный барабанщик вышел из казармы и начал бить утреннюю зарю, в нескольких шагах от вала поднялась большая масса горцев и, молча бросившись на часовых, начали их рубить шашками. Раздалось несколько тревожных криков... один, другой выстрел. Барабанщик тотчас же переменил темп и ударил тревогу. Гарнизон проснулся; все офицеры и солдаты выбежали на площадку перед гауптвахтой, не успев одеться, но захватив оружие. Горцы тем временем уже овладели тремя фасами, но, видя готовность гарнизона к отпору, остановились и расположились за турами. Фас, обращенный к морю, где находился выход из укрепления, не был еще занят горцами, артиллеристы и часть Тенгинцев бросились туда к двум чугунным и одному медному орудиям, с трудом повернули их вовнутрь укрепления и успели сделать пять выстрелов картечью по скоплениям горцев. В то же время солдаты, выбежавшие из казарм, разделившись на три группы с криком «ура!» бросились на фасы, занятые горцами. Эта смелая атака была встречена метким залпом, скосившим большинство нападавших. Оставшиеся начали от-ступать, горцы выскочили из-за туров, хлынули большой массой вслед за ними и перешли в рукопашную. Гарнизон, несмотря на свою малочисленность, дрался отчаянно, но под яростным напором явно превосходившего противника отступил к третьей батарее. В это время капитан Марченко, захватив на гауптвахте человек десять, с шашкой наголо бросился на горцев, горсть оставшихся солдат ринулась за ним и штыками и выстрелами вытеснила ворвавшихся горцев из крепости и сбросила их с валов.Но успех этой отчаянной, подобной взрыву атаки, был минутным. Новые толпы горцев хлынули через бруствер и ворвались в укрепление. Капитан Марченко вынужден был отступить к западному фасу, к блокгаузу, но наткнулся здесь на новую толпу горцев и был изрублен на куски. Оставшиеся в живых 15 солдат, раненые унтер-офицер Рантон и прапорщик Федоров были схвачены и обезоружены.
Штурмовавшие проникли в казармы, изрубили всех больных и забрали амуницию. Другие бросились к пороховому погребу и начали выносить бочонки с порохом и патроны. Все крепостные орудия были свалены в ров и засыпаны землей. Вытащив за пределы укрепления добычу, выведя пленных и вынеся тела своих убитых, они подожгли все, что не могли унести с собой и ушли с добычей и пленными в горы. Части пленных впоследствии удалось бежать, в том числе рядовому Комаревскому, рассказавшему об описанных подробностях трагедии форта Лазарева.
В записке лейтенанта Сущева Н.Н. имеется следующее описание форта Лазарева после взятия и сожжения горцами его: «Ужасную картину представляла нам внутренность укрепления при вторичном занятии его в мае того же года. Стро¬ения выжжены, срыты и одни изуродованные и обезглавленные трупы падшего гарнизона оставлены были на страшных развалинах...»
Форт Лазарева был восстановлен заново, хорошо укреп¬лен и оснащен крепостной артиллерией. Гарнизон был значительно усилен, он был составлен из двух рот линейного батальона, 50 артиллеристов с 12 орудиями и 13 казаков. После вторичного занятия форта Лазарева у горцев были выкуплены все пленные, захваченные ими на береговой линии. Пленных было до 25 человек, за каждого горцы потребовали по пять пудов соли. Пленные не жаловались на жестокость в обращении с ними; под строгим надзором они служили в саклях горцев работниками; они жаловались на сильный голод, от которого все исхудали до предела.
При вторичном занятии форта 22 мая 1840 года десантными войсками'собравшиеся толпы горцев были отогнаны от берега сильным огнем морской артиллерии и оказали сопротивление при высадке десанта.
В конце Кавказской войны, 4 марта 1864 года, Даховский отряд русских войск под командованием генерала Гей- мана почти без сопротивления достиг устья реки Псезуапсе и занял бывший форт Лазарева. Полуразрушенные остатки форта представляли собой почти квадратное в плане укрепление с длиной каждого фаса до 200 метров. Форт располагался на правом берегу Псезуапсе, в полукилометре от берега моря, на середине широкой поляны. Стены форта были в достаточно хорошей сохранности. Разрушены были оборонительные башни и большинство внутренних строений крепости. Башни располагались на двух диагональных углах, резко выступавших в северном и южном направлениях. На двух других углах крепости были оборудованы батареи. Пристань на берегу оборонялась особой башней. Внутри крепости стояло несколько сводчатых и простых каменных зданий.
В целом форт Лазарева был лишь несколько измененной копией Головинского форта, отличавшегося незначительно расположением внутрикрепостных сооружений.
Войсками Даховского отряда бывший форт Лазарева был приведен в порядок, восстановлены крепостные ворота и участки разрушенных стен. Форт был переименован в пост Лазаревский и в нем поставлен небольшой гарнизон.
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)