Гази Сейди Ахмед-паша

. Он сам так рассказывал о себе. Между абхазами и черкесами живет народ, называемый «садзы». Они знают как черкесский, так и абхазский языки. Это отважные, смелые, разбойные люди. По большей части они смешаны и связаны с абхазами. Даже своеобразие их выговора показывает, что они ведут происхождение от этого народа. Этот народ нуждается в абхазах, так как у тех есть пристани на побережье Черного моря. Один из родственников Мелека Ахмед-паши, известный под именем Зенхос, отправился в горы на разбой [в области] садзов и, взяв этого Сейди-пашу [еще] ребенком в плен, продал его торговцу на пристани. Торговец, отвезя его в Египет, продал дряхлому старику(?). Сейди-паша вплоть до достижения двадцати лет обучался там искусству владеть оружием и верховой езде. Он достиг в этом совершенства, как и в игре в джарид, когда он играл на площадках за пределами города [Каира]. Проявив искусство в любом виде верховой езды, Сейди-паша стал известным человеком в Египте. Когда однажды старик и юноша плыли на корабле, неподалеку от острова Хасан корабль разбился и все утонули, лишь Сейди-паша, проплавав на доске день и ночь, выплыл на берег. Попав в крепость под названием Мувейлих, он за несколько дней восстановил в ней свои силы. Найдя себе в сопровождение подходящего и верного друга, он отправился в Египет с посохом в руке. Идя по дороге, они повстречались с тремя арабами. Арабы решили их раздеть и сказали: «Снимай одежду, караманец». К [груди] Сейди они приставили острие дротика. Сейди [Ахмед], сделав быстрый выпад, ловко выбил дротик из рук араба, ударил его по голове и растоптал словно сорную траву. [Затем] он вскочил на кобылу араба и, не дав опомниться двум другим, сбросил их с лошадей и отсек им головы. А его спутник Сейди Али надел на себя одежду, [снятую] с одного из арабов. [Потом] они сражались с другими арабами, [и вот наконец] два храбреца возвратились в Египет с 11 кобылицами. В Египте [Сейди Ахмед] поступил на службу к египетскому паше. Так как султану Ибрахим-паше требовались искусные наездники, то вместе со знатным эмиром из Египта [в Стамбул] вызвали 12 искусных наездников. С ними вместе отправился в Стамбул и этот Сейди-паша. Получив сначала в султанском гареме чин сеферли, а затем должность кафтан-алты, он честно и заслуженно достиг там внутренних покоев двора – хассода.
А сколько людей погубили себя, играя [с ним] в джарид! Однажды султан Ибрахим соизволил повелеть этому Сейди: «Эй, Сейди! Смотри, не бросай дротиков в моих приятелей-мусахибов». Сейди же со своим абхазским выговором отвечает: «Ну право же, мой падишах! Они бросают в меня, я бросаю в них. Тут шутки плохи. Если они бьют меня по голове, я даю им в. зубы». [Тогда] Ибрахим-хан распорядился пожаловать [ему] 1000 алтунов, почетный соболий халат. Он получает чин маста-баджибаши.
[Но вот] однажды, когда он играл в джарид на площади под названием Чименсафа, он попал дротиком в нескольких приближенных падишаха. Один из них вступил в перебранку с Сейди. В тот же миг Сейди убил его: свалил дротиком с коня и убил. А когда его товарищ стал прицеливаться дротиком в Сейди, тот сейчас же метнул дротик и в него, свалив его под копыта коня, словно труп. [Их] унесли в султанскую больницу. Ибрахим-хан страшно разгневался и приказал: «Немедленно убейте и Сейди, валите его с коня на этой же площади». Находящиеся рядом с [султаном] его верные приближенные сказали: «Наш падишах, сейчас он подобен сидящему на коне семиглавому дракону с кровавыми глазами, он вцепился в обоюдоострый меч, на поясе у него 12 комплектов [дротиков]. Если мы теперь скажем: «Бейте и убейте его», его на этой площади не сможет ссадить с коня и тысяча человек. А если он убьет много народу на глазах у падишаха, пойдет дурная молва. Мы просим нашего падишаха: простите ему нынешнее пролитие крови, расправьтесь с ним позже». Султан Ибрахим-хан не удовлетворил их просьбы и сказал, покрывшись огненными пятнами гнева: «Он убивает в моем присутствии моих мусахибов, неужели я оставлю его в живых? Ведь я предупреждал [его], чтобы он не убивал моих любимцев!» На это собеседники падишаха сказали: «Наш падишах, эта площадь – поле боя. Здесь не место для любимцев и прочих. Это не площадь позора, [а] площадь мужества. На ней равны и те, кто убивает, и те, кого убивают. Это закон династии Османа. Джарид – разновидность сражения». Но несмотря на то что они просили [падишаха] и обращались [к нему] со множеством убедительных слов, тот настойчиво повторял: «Непременно убейте [его]». [Между тем] верные друзья Сейди делали ему безмолвные знаки. Сейди [понял их и] тотчас, пригнувшись к шее коня, ускакал с [площади] Чименсафа. Выскочив за ворота султанской конюшни и миновав ворота султанского дворца, он затерялся в Стамбуле; отстранившись от дел, он [затаился] в [укромном] уголке. Спустя несколько дней благодаря ходатайствам многих мусахибов – любимцев падишаха он вышел из султанского дворца в чине чаш-нигарбаши.
Отсюда он направился в Будин к Сиявуш-паше. Тот пожаловал ему санджак Самтурна. День и ночь ведя войну в нахие взбунтовавшегося санджака против крепостей Фок, Кеменвар и Эгервар ка берегу озера Балатон с кяфирамй Зрин-оглу и Йакан-оглу, он нападал на области и края Средней Венгрии, разгромил и разорил районы Тата и Папа, Персейрима и Чопамидже, Уйвара и Сен-Мартина, Янины и Коморно. Австрийский цезарь неоднократно сообщал Порте, что [Сейди-паша] «совершает поступки, несовместимые с миром». Тем временем [Сейди] выступил против капитана крепости Персейрим, ночью взял с собой воинов и направился к этой крепости. Оставив 65 из них в засаде около крепости, он сам и еще пять человек подступили к ней. Пока правитель крепости занимался делами управления, он перебрался через ров и на полном скаку ворвался в ворота. Вонзив булат в грудь правителя, он превратил его в прах. Остальные же в страхе бежали. И вот, когда он, расправившись с одним-полутора десятком и этих начальников, один-одинешенек прошел [в крепость], сразу вслед за этим из крепости залпом ударили пушки, и [вот уже] 300 всадников бросаются его преследовать. Сейди устроил засаду, [и те] 65 человек, выскочив вдруг с криками: «Аллах! Аллах!», зарубили мечами 150 из 300 солдат, а 50 из них бежали [обратно] в крепость. Что касается [оставшейся] сотни, то она была взята в плен со своим капитаном. Доставив их на следующий день утром с конями и сбруей к Сиявуш-паше, он получил в подарок почетный халат, челенк, коня с седлом, украшенным драгоценными камнями, три кошелька наличных денег.
День ото дня Сейди-паша становился [все более] знаменитым и прославленным [воином] пограничных крепостей Канижа, Буда и Эгри. Австрийский цезарь известил падишаха о том, что [Сейди] разбил капитана Персейрима и большое количество войск: все видят, что он творит вещи, несообразные с миром. Но в тот год стало известно, что персы совершают в районе Еревана дела, несовместимые с миром. Тогда великий везир Салих-паша дал Дефтердар-заде Эрзурумский эйялет, а [Сейди-паше] — Тортумский санджак, выказывая свое расположение словами: «Вот на границе пусть они и управляются как знают». Его царское величество, счастливый падишах, не посмотрев на список прегрешений Сейди Ахмед-паши, простил ему то, что он убил в его присутствии его [любимцев] мусахибов, [и] пожаловал ему кошелек алтунов, шатер, 10 караванов мулов, 10 караванов верблюдов, бунчук, барабан, знамя. Пожаловал ему еще 7 чистокровных арабских скакунов и сказал, похлопав его по спине: «Пусть оказывают уважение моему Сейди-паше, доставляющему мне радость. Да поможет великий Аллах в его делах! Я посылаю тебя в Тортумский санджак, чтобы ты вел священные войны на персидской границе».
При его выступлении в Ускюдар аяны, знать и берайя прибыли из Стамбула с множеством подарков. Сейди-паша, делая стоянки между переходами, направился в Тортумский санджак. Я, ничтожный, встречался с ним в священных войнах против Шушика, Гонии, Мегрелии. Я был осведомлен о повседневных его делах, потому что наш господин, Дефтердар-заде, не послал Сейди-пашу [сразу] в Тортум, а задержал его при себе. Ведя с ним частные беседы, он ежемесячно выдавал [ему] один кошелек на карманные расходы. Так как он жил в Эрзуруме, я, ничтожный, тоже близко познакомился [с ним]. Долгое время мы были хорошими друзьями. Он даже с шуткой метнул в меня дротик на площади для игры в джарид, попал мне в лицо, и у меня изо рта выпало четыре зуба. Наш господин Дефтердар-заде, сильно огорчившись, взял в виде возмещения за мои четыре зуба один кошелек и чистокровного арабского скакуна. Мы помирились. Но [теперь], когда я читал великий Коран; то не мог уже, как полагается, произносить буквы син, шин, сад, зейн, заль, выговаривая их глухим голосом. Но да простится опять Сейди-паше то, что он выбил мне зубы. Я получил [за это] 7 чистокровных арабских скакунов, 2 рабов-грузин, 2 кошелька и много почетных халатов. Действительно, это был щедрый, без притворства и обмана, без злобы и ненависти, непосредственный, спокойный, здоровый, радушный, веселый, простодушный, чистосердечный, любимый всеми [человек], который привлекал к себе и подчиненных, и солдат, и военачальников, и [даже] врагов. Хотя он не был мужем учености и совершенства [знаний], но обладал чрезвычайной силой, властным характером и был отважным пехливаном. Это была достойная личность, не знающая никаких запретов, [человек] чистой веры, острослов. Да облегчит Аллах его затруднения!

www.circas.ru