Построение крепости на Тереке. Движение Девлет-Гирея к пределам закубанским

После смерти Темрюка, внуки его: Казы, владетель Большой Кабарды, и Шогеноко — Малой, хотя жили не в согласии, но отношения их к России оставались все те же. В это время пронеслась молва, что турецкий султан Солиман намеревается утвердить за собой адыхейские племена и всех их обратить в мусульманство и что он посылает многочисленное войско для завладения Астраханью [1], жители которой были на стороне турок. Казы, Шогеноко и Шужие немедленно собрали отборное войско и, узнав, что Касимпаша оставил пушки в Азове и с одними легкими войсками и крымцами идет на Астрахань, где ожидали их русские, отправились осенью к Волге и у Белого озера встретили в беспорядке бегущих турок и крымцев. Наши без труда разбили утомленных неприятелей, взяли богатую добычу и много пленных, оставив уцелевших спокойно бежать (есть пословица: шу штогахерь кодира умух [2], т. е. «от страха бегущих всадников уже не догоняй») и с большой славой и богатством возвратились на родину. С того времени ведется пословица: Сотей захудипатлесьш [3], т. е. «пойдем на Сотей», потому что турки хотели распространить границу свою до Сотея. Так называли мы степи, лежащие от Волги до Терека. К тому же времени относят и построение русскими для защиты кабардинцев крепости на Тереке.

Хан крымский не мог простить кабардинцам своего поражения, почему через три года собрал еще сильнейшее войско и нечаянно вступил в пределы закубанских земель [4] и расположился там отдыхать на две недели. Место стоянки крымского войска доныне сохранило название Хан-тоба, т. е. «Ханский курган». Сюда-то стеклись к Девлет-Гирею изменники и беглецы адыхейские, изгнанные из отечества узденя и т. п. люди. К ним присоединились и закубанские князья, уверяя их, что покорить кабардинцев ничего, не стоит. Что они изнурены недавними войнами, голодом и болезнями, что путь в Кабарду никем не будет защищен, ибо князья Шогеноко и брат его Казы не в состоянии набрать и тысячу всадников, и что с появлением ханского войска они скроются в горы. К несчастью, изменники сказали правду. Кабардинцы потеряли многих из своих храбрых предводителей. Князья Шогеноко, Казы и Шужие собрали войско и спешили занять берега Кубани; но хан обманул их и другим путем вторгся в Кабарду. Оставшиеся в ней князья, вместо сопротивления, малодушно оставили свои места и бежали из ущелья в ущелье, оставив народ без войска, без начальника. Когда хан уже стоял на Куме, главные силы наши, не отдыхая, настигли ханское войско на правом берегу Подкумка (близ нынешнего Константиногорска [5]). Хан приказал немедленно зажечь аулы и начать битву, которая превзошла жестокостью все бывшие до этого времени; одни и многочисленнейшие сражались за добычу и желали отомстить свою прежнюю неудачу, другие сражались за свою родину, за славу имени, за жен и детей. Много пало с обеих сторон, и только одно изнеможение заставило войска оставить сражение. Видя готовность кабардинцев биться за свою свободу до последней капли крови, хан решился возвратиться в Тавриду, пленив двух князей, Шахмурзу и Камбота, из поколения Идарова. Через несколько лет кабардинские князья ходили к берегам Каспийского моря и к дагестанским татарам, много раз побеждали их и, наконец, возвратились со славою, многими пленными и несметной добычей.

Шамхал Тарковский намеревался отомстить кабардинцам за разорение подвластных ему земель и, присоединив к войску своему обитающих по Волге и Каспийскому морю калмыков, ногайцев и других, поручил его кумыкским князьям. Войско это неожиданно вторгнулось в наши владения, истребляя все мечом и огнем. Едва разнесся слух об этом, как собралось в течение одного же дня до 2000 всадников; они встретили неприятеля на речке Кулькуджине [6], где и завязалась жестокая битва, не уступавшая бывшей с крымцами на Малке. Рассказывают, что она возобновлялась в течение 15 дней и что только ночь разделяла сражающихся. Князь Шалох с несколькими узденями захвачены в плен, войско наше отступило, и неприятель стал лагерем на реке Малке. В это время мужественный князь Казы был в отсутствии. Едва только достигла до него весть об опасности, угрожавшей отечеству, как он немедленно собрал сколько мог войска и поспешил на помощь. К счастью, добрый князь пришел вовремя. Оба войска немедленно соединились, окружили неприятеля и начали битву насмерть. Много крымских, ногайских и калмыкских князей пало на месте битвы. Оставшиеся едва успели спастись бегством, оставив победителям богатую добычу. Это подтверждается следующей песней:

«Мы ежедневно копаем рвы и не знаем усталости; насыпаем валы и не чувствуем скуки. Для чего вы избрали жилищем устья реки Кайтуки? И в Кулькуджине нашем было жестокое кровопролитие. Если бы князь Казы успел прибыть к нам, то беда не могла бы с нами случиться и не видели бы мы в Кулькуджине поставленных врагами золотых шатров. Князь Шалохо всечасно грозил врагам булатною саблей; князь Казы тоже грозился на них. Нам это было неприятно; они обманывают нас ежедневно, и князь Казы всегда нарушает крестный обет. Юный витязь, князь Казы, грозит короткой саблей и в начале битвы он опрокинул разом трижды десять (т. е. 30) человек. Доблестный витязь, высокий Мурзабек, достойный сын Кара Куденета, трехгранным копьем своим выдергивал кольца из кольчуг противников; сломанное копье его осталось в теле ногайского мурзы Кашелая. Увжуко Куденетов — неустрашимый витязь и достойный сын Кара Куденета».

В таком-то унизительном виде достигли они Шагумова кургана, где, получив свободу, князь Шалох возвратился на родину с 27 человеками.

www.circas.ru